Цитаты из книги Птица малая

Джон Кандотти родился в Штатах – среди прямых улиц и прямоугольных коробок-домов; Чикаго никак не мог подготовить его к римским реалиям. Хуже всего бывали моменты, когда он уже видел крышу здания, куда ему хотелось попасть, однако улица, по которой он шел, начинала загибаться в другую сторону, приводя его на очередную…

Винченцо Джулиани был человеком терпеливым. Иначе невозможно преуспевать в Риме, где время измеряется не веками, но тысячелетиями, где терпение и дальновидность всегда являлись характерной чертой политической жизни. Город этот наделил собственным именем силу терпения – Romanità. Romanità исключает эмоции, спешку,…

я честно не знаю, станет ли мир лучше или хуже, если все мы вдруг станем выполнять принесённые в юности обеты.

Неужели, если всё хорошо, то это благодаря Богу, а если случилось дерьмо, то виноват врач? Если пациент выжил, то слава Богу, а если умер, причину ищи во враче. Что, если хотя бы раз в жизни, гребаной новизны ради, попробуете возложить ответственность за смерть больного на Бога, а не на меня!

Винченцо Джулиани был человеком терпеливым. Иначе невозможно преуспевать в Риме, где время измеряется не веками, но тысячелетиями, где терпение и дальновидность всегда являлись характерной чертой политической жизни.

Общество не интересовалось мнениями отдельных, временных по своей сути правительств стран мира. Оно руководствовалось собственными принципами, пользовалось собственными средствами, полагаясь на авторитет Папы.

Миссия на Ракхат была организована не столько секретным, сколько приватным образом – различие тонкое, однако из тех, которых Обществу не было необходимо объяснять или оправдывать по прошествии нескольких лет, когда новость эта стала известной.

Иудейские мудрецы также говорят нам, что Бог танцует от радости, когда дети Его побеждают своего Отца в спорах, когда они твердо стоят на своих ногах и пользуются собственным разумом.

Как опытный командир эскадрильи, он прекрасно знал, что существует много таких вещей, которые не проконтролируешь в воздушном бою, и понимание этого диктовало непреклонную, железную настойчивость, требующую, чтобы всё, что можно проконтролировать, было доведено до совершенства.