Цитаты из книги Пиковый туз

Если цыган на краже ловят, они одну легенду талдычат. В день, когда Христа распяли, – он переложил кнут в левую руку и осенился крестом, – кузнец сковал пять гвоздей: четыре – руки-ноги прибивать, и последний, самый длинный, чтобы сердце Спасителя нашего пронзить. А кучерявый таборник пятый гвоздок выкрал. За это,…

Мармеладов объяснил приятелю, почему занялся именно критикой. Не от большого интереса к писателям, этих он частенько презирал за излишнюю многословность, в которой тонет сюжет. Ему необходимо было изо дня в день занимать разум новыми историями, чтобы то душераздирающее состояние из юности не вернулось. В любую повесть,…

– Нет, конечно. Безумие крадет разум. Мысли путает, шельмует человека – миражи кругом, иллюзии. Не чуешь реальности. А когда душа болит, она рвется на части, трещит поперек шва, будто туго набитый мешок. Разум при этом свеж и востер, любое действие свое осознаешь, а боль утишить не умеешь. Вот это беда. В таком состоянии…

Деревня перед городом сплошные преимущества имеет. До вечера буду перечислять, и то не сосчитаю. Вы, горожане, живете как закорючки в амбарной книге. За все платить вынуждены: жилье нанимать, еду покупать. Дворнику – пятак, извозчику – гривенник, цирюльнику вообще полтину! Каждодневно – деньги, деньги, деньги. А взамен…

– Никогда не поздно, – назидательно сказал сыщик, опуская в трясущуюся руку пару монет, – замаливать старые грехи и совершать новые.

В юности взор и мысль требуют простора, стремятся наружу. С годами начинаешь больше внутрь, в себя поглубже заглядывать, да в других людей. Тут красоте и конец.

– А я вам объясню, отчего ужасти подобные происходят. Даже у нас, в глуши, на десять мужиков непременно один дурак, трое буянов, да пятеро пьют до беспамятства. А в Москве народу немерено. Значит и дураков, и буянов, и пьяниц намного больше. От них беды-то, от них кошмары.

- Знаешь, почему таких убийц называют хладнокровными? В первый раз допускаешь шальную мыслишку и ужас втискивается в мозг, подобно куску льда. Оттого кровь стынет в жилах. А мысль ширится, обрастает деталями, становится плотнее и тяжелее. Начинаешь постоянно крутить в голове все до последнего эпизода. Сердце человеческое…

– Знаете, Ожаровский, я в каторге десять лет верил, что нет в мире ничего чернее моего нутра, которое по наследству от отца-упыря досталось. Думал, будет оно давить из меня чернила, как из каракатицы, и я своими порочными страстями все вокруг отравлю и всем, до кого дотронусь, жизнь искалечу… Он остановился передохнуть,…