Цитаты из книги Моня Цацкес — знаменосец

О чем думает солдат на посту? В первую очередь о еде. И во вторую очередь о ней же. Моня Цацкес не был исключением. Он даже и в третью очередь думал тоже о еде.

- Прочь с дороги, Шляпентохес! Это было сказано по-русски. Но фамилию Фимы Циля произнесла по-литовски. Как известно, по-литовски ко всем фамилиям прибавляется окончание - ес. Все нормально. Ни к чему не придерешься. Но дело в том, что фамилия Шляпентох, будучи произнесенной по-литовски, получила совершенно непристойное…

Вспомнив, что не все понимают по-русски, он для убедительности снял меховую шапку и продемонстрировал новобранцам свой бритый череп. — Полезно для здоровья и гигиены: мозгам — доступ кислорода, вшам — укрытия нет.

- Новенькие. Не знают порядка. Научим! А сейчас... Строй,слушай мою команду! Кто парикмахер, - он с наслаждением помедлил, - три шага вперед! Разноцветная, застывшая на морозе шеренга колыхнулась,выталкивая в разных концах замотанные фигурки. Примерно половина строя вышла вперед. Остальные топтались на прежнем месте.…

- Знамья состоит из... красной материи... - Не материи, а полотнища, - качнул рыжим одуванчиком Кац. - Дальше. - Из палки... - Не палки, а древка. - Что такое древко? - удивился Цацкес. - Палка. Но говорить надо - древко.

В самый разгар войны с немцами Сталин дал приказ прочесать все уголки России и найти литовцев, чтоб создать национальную литовскую дивизию. Как ни старались военкоматы, кроме литовских евреев, бежавших от Гитлера, ничего не смогли набрать. Пришлось довольствоваться этим материалом. Литовских евреев извлекали отовсюду: из…

... он в это время будет валяться с проломленным носом и отрезанными во время допроса ушами. Он ведь не выдаст военной тайны. Под любой пыткой. Потому что никакой тайны он не знает.

Моня Цацкес разрядил гнетущую обстановку, с треском выпустив пулеметную очередь кишечного газа. – Умирать, так с музыкой, – оправдываясь за не слишком джентльменское поведение, сказал он Шляпентоху, надеясь вызвать хоть подобие улыбки на его бледном как смерть кривом лице.

Он мучительно шевелил мозгами в поисках способа хоть немного сбавить физическую нагрузку, не нарушая при этом Устав Красной Армии. Старшина Качура был стреляный воробей. Нужно было напрячь всю еврейскую смекалку, чтоб перехитрить этого хохла. Моня напряг. И нашел слабое место старшины.

"Евреям стало казаться, что на войне не стреляют, а только ползают, утопая в снегу, с непосильным грузом на спине, и едят как можно меньше, чтобы, должно быть, не прибавить в весе." "Не волос красит человека, а любовь к Родине!" "О чем думает солдат на посту? В первую очередь о еде. И во вторую очередь о ней же. Моня…