Цитаты из книги Теселли (сборник)

—Если уж вы стихи мои сравнили с кнутом... Они ведь секут только тех, кто заслужил это. Причем не ищут, не выбирают таковых, те сами находят их, читают, и тем самым — хотят этого или нет — подставляют спину... Для тех же, кто не заслужил такой экзекуции, они — бальзам на сердце, поверьте...

Усеин-оджа глубоко вздохнул, и вздох его из груди вырвался с глухим шумом, уподобясь степному ветру, дующему с берегов волнующегося Азовского моря. Вздох этот Токтаргазы показался смешным, и он улыбнулся — «Во мне ничего не осталось... — подумал он. — Весь опустошен. Один ветер...».

Любимый, родной язык!.. Красивый и нежный, от которого веет запахом соленого ветра и сосновой хвои, изящный, как мелодии, льющиеся из свирелей чабанов в горах, вершины которых окутаны туманом; меняющий оттенки, как море!

Трудная эта штука — быть судьей. Беспокойная, отнимающая сон, разрушающая веру в собственную непогрешимость. Прав ли всегда и тем более сейчас старый Мустафа?

Слишком большое увлечение дочери не совсем нравилось Чавушу. Где гордость девушки, где достоинство, где независимость?

Редко когда дарит улыбку девчатам — все больше хмурится. Даже когда хвалил Зеверджет на производственном совещании, то делал это насупив брови: пусть, мол, знает, не растаяло мое сердце.

Ни Усеин-эфенди, ни эти двое еще и предположить не могли, что минует не так-то уж много времени, когда на смену старому строю придет новая власть — Советская, и этот скромной наружности человек, Усеин Балич- станет народным комиссаром просвещения Крыма и членом правительства. Вот какие зигзаги, оказывается, делает…

...пересек квартал Шабалты и прямо перед собой увидел развалины Ешиль-Джами, Зеленой мечети, в былые времена так названной из-за того, что ее высокие стены были сплошь увиты вьющимися розами и плющом, а на фоне лазурного неба возвышались лишь минарет да купол — и тот зеленый — с золотым полумесяцем. Сейчас мечеть в…

В военном госпитале в Махачкале Чавуша подлечили, вернули в строй, но правая нога оказалась чуть короче, и при ходьбе Мустафа припадал на нее. В сорок пятом, уже в Венгрии, фашистская пуля угодила ему в ребро, задела диафрагму. На этот раз пришлось проваляться на койке почти полгода, и последние залпы войны и торжество…