Хуторок в степи

В 1910 году отец тринадцатилетнего Петьки, не послушав предупреждения, выступает по поводу смерти русского классика, за что расплачивается учительским местом и крушением собственных идеалов. Семье приходится решать, как жить дальше, при этом отец всё-таки берёт сыновей в путешествие по Европе, куда он не успел съездить с женой.

Если сперва Петя показался повзрослевшим, то потом это впечатление было разрушено. Он перерос игроманию (зато теперь, более успешно, ей занялся младший брат героя Павлик), зато решил примерить на себе роль ловеласа и если сперва при следующей информации:

Петя уже прочитал романы Тургенева, «Героя нашего времени», «Войну и мир», разумеется, «Евгения Онегина», почти всего Гончарова.

всплыл в положительном ключе мем "Будь как Петя", то потом автор раскрывает, как…

" Парадокс получается: из простых обывателей врагов отечества делаем" ("О бедном гусаре замолвите слово")

Революция надвигается, осознание ее необходимости и справедливости исподволь нарастает не только пролетариев, но и у скромного учителя Бачей. Отца Пети лишают преподавательского места по причине излишних симпатий ко Льву Толстому. Оказался он сразу причислен к опасным либералам, не считающимся с мнением церкви ( чего на государственной службе делать никак не рекомендуется). Течение событий предугадывается, на горизонте маячат следующие тома тетралогии. Из хорошего: читать по-прежнему интересно, Из плохого: если не вчитываться в картонные вставки о Ленине в Люнжюмо.

Они сидели на скамейках в тени плакучих ив и, по обыкновению, спорили. Вдруг Петя услышал знакомую фамилию –…

Это продолжение повести Катаева "Белеет парус одинокий". Как и все 2-е части обречены на сравнение с 1-ми, так и "Хуторок" мы читаем, оглядываясь на "Парус" и сопереживая тем же героям. "Хуторок" - более взрослое произведение. После "Паруса" у Катаева было 20 лет перерыва, у Петьки и Гаврика в книге прошло 7. За это время мальчики повзрослели, а текст/стиль автора заматерел. "Парус" овевал свежим черноморским ветерком, напоминал беззаботные детские деньки. В "Хуторке" уже гораздо больше "прозы жизни". Куда то подевались короткие абзацы "Паруса", текст стал более вдумчивым, солидным. Описан период меж двух революций, 1911-1912 гг. Петька и Гаврик опять таки не просто одесская шпана, а подпольщики, корреспонденты, типографы, соглядатаи и т.д. В "Сыне полка" Ваню Солнцева Катаев заставил…

Ах, беда-беда, вот уж поистине грех наказуемый, не делать закладки во время чтения книги… Ну. Всё равно опалчиваюсь. В СССР романы катаевского цикла «Волны Чёрного моря» хвалили и почитали, приравнивая к классическим толстовским и аксаковским «Детствам». Но в этой книге живого места не осталось, — настолько она идеологизированна! Неуверенного, мятущегося отца мальчиков приводят к мысли о том, что «задумка хороша» — и вот результат: в конце романа он стоит и слушает «политпросветителей». Зато его сыновья, малолетки, хвастливые и тщеславные, сталкиваясь с проявлениями революции сразу понимают: «это хорошо!». Господи. Там не революция в книге, а какая-то детская игра, где всё легко и просто, и ясно: вот злодеи, их надо ликвидировать, а вот — наши, за них надо жизнь отдать, потому что —…

Грустная и печальная история падения человека, считающего себя интеллигентным. Всё начинается с того, что обычный школьный учитель, находящийся на государственной службе, но балующийся либеральными идеями, решает, разумеется из лучших побуждений, прочесть ученикам гимназии не согласованную с начальством речь по поводу безвременной кончины светила русской литературы графа Толстого. По своей политической близорукости он видит эту речь чисто литературоведческой, проявлением его свободного и независимого пытливого ума. Право имею! Даже не подозревая, что в окружающей его общественно-политической обстановке слушающие его речь воспринимают её не иначе как политическую демонстрацию неповиновения правительству.

Итог закономерен - начальство ставит перед ним выбор - признать публично, что он…

Вот и прочитано (читай - проглочено) продолжение прекрасной и светлой книги детства.

Довольно сложно описать эмоции, вызванные второй книгой тетралогии, чему я кстати несказанно рад и очень доволен, ведь герои полюбились и стали очень близки. Эмоции разные и противоречивые (но ни слова о политике).

Книга просто брызжет таким детским настроением, такой детской непосредственностью и беззаботностью, что перестаешь видеть в буквах, сбегающихся в слова, героев книги, далеких и давних. Думаю, в Пете и Павлике легко можно узнать себя, вспомнить свои впечатления от чего-то нового и неизведанного: и путешествия, и встречи с новыми людьми, и "взрослые поступки", и помощь старшим, и детские "подвиги", и радость незаметного взросления. Любопытно наблюдать, как отчаянно быстро и сильно вырос Гаврик в…