Алмазный мой венец. Избранное (сборник)

Катаев создаёт свой собственный жанр, который он определяет как "мовизм" (от французского - mauvais "плохой", "неприличный"). Это не повествование, а ассоциативное изложение, исключающее хронологию - в каком порядке вспомнилось, в том и записалось.
В тексте содержатся рассуждения о различии повествования и изображения.
Хочу запомнить это впечатление от книги, о мастерах слова, о поэтах и писателях, для которых метафора была богом, о людях, которые жили одним воображением! И эпизод о возникновении творческого дуэта Ильф и Петров, о замысле "Двенадцати стульев". И советы Ключика (Ю. Олеша) о правильном использовании метафор, о подаренной Катаеву метафоре "голубые глаза огородов". А Есенин какой узнаваемый в Королевиче! Так и представляешь, как он зовёт приятелей махнуть в Рязань к маме,…

Атмосферное произведение, в котором сплелись прогулки по Москве, Италии, Франции — по творческой памяти, в которой рассуждения как про вечность в разных ипостасях, так и про родное и бытовое для писателя. Трогательно с прозвищами: есть объяснение, что это забота о читателе, а может также лишний раз показывает, как можно видеть иначе знаменитых поэтов, какой конкретно образ возникает в голове автора.

Интересно и трагично о прототипе Остапа Бендера, и вообще любопытна была сюжетная линия с произведением "12 стульев", об утраченной любви Ю. К. Олеши, о чтении С. А. Есениным "Чёрного человека"

Слёзы текли по щекам королевича, когда он произносил слово «чёрный» не через «ё», а через «о» — чорный, чорный, чорный, хотя это «о» было как бы разбавлено мучительно тягучим «ё».

Чорный, чорный, чорный.

Ч…

Книга замечательная! Для тех, кому нравятся такие книги. Это не полноценные мемуары, скорее обрывки воспоминаний, зарисовки. Сам автор пишет, что...

Вообще в этом сочинении я не ручаюсь за детали. Умоляю читателей не воспринимать мою работу как мемуары. Терпеть не могу мемуаров. Повторяю. Это свободный полет моей фантазии, основанный на истинных происшествиях, быть может, и не совсем точно сохранившихся в моей памяти. В силу этого я избегаю подлинных имен, избегаю даже выдуманных фамилий.

Это сочинение, по словам самого автора, "не имеет ни определённой формы, ни хронологической структуры". Рассказчик перескакивает с одного на другое, и поначалу меня это немного сбивало, как и отсутствие подлинных имён. Но это только поначалу. Кроме того, я сделала себе шпаргалку, в которую время от…

Моё первое знакомство с Катаевым. В книге автор рассказывает истории из своей писательской жизни, встречах с другими писателями и поэтами, отмечает особенности жизни тех лет. Мне эти истории показались интересными, так как они приоткрыли завесу над личностями, овеянными славой признанных мэтров, хотя писатели были такими же людьми со своими страстями и страстишками. Не удобным для читателя был манёвр автора обозначать своих знакомцев не именами, а через "прозвища", хотя угадать их, тем не менее, не составило особого труда.

Какие-то авторы оказались мягче своего тиражируемого образа, другие подтвердили собственную славу, кто-то стал открытием. После прочтения "Доктора Живаго" у меня сложилось об его авторе определённое мнение, которое я полагала поспешным и надуманным; и вот здесь…

"Но почему, собственно, кубик? Потому что - шесть сторон в трех измерениях пространства и времени. А может, просто имя собачки. А верней всего, просто так. Захотелось! Что может быть лучше свободной воли!"

Писать можно как угодно. Начинать с начала, с середины, с конца. И есть истории, которые иначе и не расскажешь, как следуя за своей мыслью и памятью, не сдерживая их ни сюжетом, ни последовательным повествованием.

Возвращаться от детства - к себе, страдающему от косого взгляда начальника, и уходить обратно, к раздавшемуся однажды, давным-давно, звуку бьющегося стекла. Рогатка, фонарь, сердитый дворник.

"Неужели тот мальчик тоже я?.."

И к другим звукам, что слышны за оркестром, точнее, не слышны, но мнятся.

"В прелюдиях Скрябина я всегда, кроме души композитора, ощущаю громоздкое тело…

"Меня подбросило, а когда я очнулся, то одним глазом увидел лежащую под щекой землю, а сверху на меня падали комья и летела пыль и от очень близкого взрыва едва пахло как бы жженым целлулоидным гребешком".

Из щегольства Валентин Катаев, парень, прошедший на тот момент самую кровопролитную - Первую мировую - войну, носил осколок, извлеченный из его тела, на цепи браслета.

"Носили бы его на простой стальной цепочке, а дутое американское золото не стоит вашего настоящего".

Этот совет будущему писателю дал ему его наставник, Бунин. Странная история, странная встреча. Странная книга, написанная пятьдесят лет спустя, не столько мемуары, сколько история взросления - рассказанная беспощадно к самому себе.

Знакомство Бунина и Вали Катаева состоялось, когда последний был упрямым и целеустремленным…

Жанр: лирико-филосовская мемуарная повесть.

Злые духи рая отпугивали злых духов ада.

Юнкер Дима чудом спасается от расстрела во времена кровавого террора. Но что дальше?

Явь становится похожа для него на жуткий сон: расстрелы в гаражах, кровь, любовь со вкусом предательства...
.
.
В очередной раз убеждаюсь, что военная тематика — это не для меня.

С Валентином Катаевым ранее знакома не была, как и со многими советскими писателями. Но вот его произведение «Уже написан Вертер» выпало мне в #новогоднийфлешмоб2022 на #livelib , в котором в этом году решила принять участие, поэтому засела за чтение.

В свое время эта его «антисоветская» повесть вызвала большой скандал, ведь в ней он уже будучи в возрасте 83 лет открыл тайну о своем участии в контрреволюции и аресте. И да, это было откровенно,…

В.Катаев- всем известный автор прекрасных книг для детей,чудесный рассказчик. И вдруг - " Вертер"... Книга, не похожая на остальные произведения автора, очень важная в его творчестве. Первые годы после Революции,Одесса. Бравурная музыка,пестрые плакаты, торжество Советской власти. И- расцвет ленинского террора: доносы,расстрелы без разбора, без суда и следствия,поскольку это не суд, то, что там происходит. Как легко погибнуть! Расстреливают всех- жертв доносов и самих доносчиков, сменившиеся назавтра власти расстреливают тех,кто выносил приговоры сегодня... Человек- песчинка в данных обстоятельствах,что может спасти хрупкую человеческую жизнь? Только неимоверная удача и безумная материнская любовь, сметающая все на своем пути. Чем все это может кончиться для героя повести? Только…

Я — один из немногих читателей, который преданно любит Валентина Катаева и считает этого писателя незаслуженно забытым и непонятым. Казалось бы, его при жизни активно издавали, он был членом Союза Писателей, постоянно встречался с читателями, после его смерти издано не одно собрание его сочинений. Но у нас нет его музея (есть литературная экспозиция в одесском музее), его книги не изучают в школьной программе. Его имени не учредили премию. А ведь это показатель общественного признания. Между тем (а это важно), темы, которые затрагивал Катаев, не утратили актуальности. А язык, которым он говорит с читателем — правильный, красивый, русский классический язык. И ради только беседы с умным человеком, ради этого внутреннего диалога читаешь Катаева. А Катаеву было о чем рассказать: первая…