Отзывы о книге Смерть в Венеции. Новеллы (сборник)

Слишком много в последнее время стало Томаса Манна в моей жизни. Но я не жалею, он нравится мне своими философскими размышлениями о сути вещей и тайнах человеческих душ. Размашисто, не скупясь на подробности, пишет автор свои новеллы и романы. И данный рассказ просто прелесть. Словно полноводная и тихая река, по которой неспешно плывёшь, неторопливо любуясь местными красотами и разглядывая все подробности местного ландшафта..

А описан всего лишь один день в семье немецкого профессора истории, который вместе со своим семейством устраивает небольшой приём для молодых друзей его старших детей в их немного обветшалом для людей зажиточных загородном доме в послевоенное время. Чем примечательна эта новелла? Пожалуй тем, что в ней затронута тема отцовской любви, последней и очень глубокой. Ему…

Читаю восторженные отзывы об отцовской любви и так далее и диву даюсь.
Йоу, народ, вы серьезно?..

Книгу мне посоветовал знакомый. Я начала слушать и думала о том, когда же наконец начнется какое-то более адекватное действие, нежели постоянная муторная слежка старика за маленьким мальчиком невероятной красоты. Как вдруг я слышу то, как старика кинуло в краску, когда мальчик улыбнулся ему. И я, чертыхнувшись, выключила аудиокнигу и начала узнавать, что Томас Манн всю жизнь тщательно скрывал свои гомосексуальные наклонности, и даже заимел жену и шестерых детей. Но все это время он питал скрытый интерес к юношам. Это повесть скрытого педофила, который якобы так сильно робел и стыдился своих чувств, что аж несколько книг об этом скрытом интересе написал. Тупо больной ублюдок, наблюдавший за…

Этим двоим, чьи пути так неожиданно пересеклись в этом прекраснейшем из городов мира, точно было бы о чем поговорить друг с другом - в уютном пространстве моей головы, разумеется, где и без того ведут бесконечные, неумолкаемые ни днем ни ночью беседы персонажи самых разных - по жанру и тематике - произведений, иногда к ним, впрочем, присоединяются и авторы.

Этим двоим было бы, пожалуй, даже интересно делиться мнениями, информацией, впечатлениями: коллеги, как-никак. Мастера слова, стиля, слога, поэт и писатель, они сразу бы нашли общий язык.

Говорили бы о творчестве, ремесле и деле всей своей жизни - для них все перечисленное едино и неразрывно связано.

- А Вы знаете, - чуть бахвалясь и грустно, чуть обреченно даже улыбаясь при этом, произнес 50-летний Густав фон Ашенбах, - мои рассказы…

"Искусство и там, где речь идет об отдельном художнике, означает повышенную жизнь. Оно счастливит глубже, пожирает быстрее. На лице того, кто ему служит, оно оставляет следы воображаемых или духовных авантюр; даже при внешне монастырской жизни оно порождает такую избалованность, переутонченность, усталость, нервозное любопытство, какие едва ли гложет породить жизнь, самая бурная, полная страстей и наслаждений."

Служители искусства и писатели - это отдельная каста людей, с очень своеобразной душевной организацией. Именно... Не столько с тонкой, сколько своеобразной и часто нам непонятной. Художник рождает, мы потребляем его плоды, и часто с превеликим удовольствием, если ему удаётся родить шедевр. А откуда он черпает вдохновение, из каких душевных недр? Ну конечно из своих! Но ведь…

Томас как истинный гений написал произведение, которое живет теперь вечно.оно вне времени. как будто именно сейчас скучающий немецкий бюргер выкатил свои пыльные телеса на венецианский пляж и смотрит на все через свои старческие линзы.
мне не до конца понятна задумка. кажется Томас хотел нам что-то сказать,но отвлекся или понял,что направление мысли бесперспетивное.

Взял новеллы Томаса Манна в руки - не жди простого чтения. Тебя ждут раздумья, анализ, глубокое погружение в сложную и очень тонкую литературу. Мне по вкусу такое изысканное блюдо, хоть его и нужно долго переваривать. Например, как эту новеллу, отзыв на которую писать весьма непросто... Это как писать диктант в музыкальной школе - тебе играют музыку на фортепиано, а ты на слух записываешь нотные знаки на бумаге. Музыка красивая, ты её прочувствовал, вкусил и даже понял, находишься в определённом состоянии после неё... А теперь, будь добр, разложи её на ингредиенты, состоящие из нотных знаков. Там ошибаться нельзя, иначе плохая оценка. Тут, к счастью, можно. Можно оставить свои мысли себе на память, даже если они и не совсем верны, чтобы позже, быть может, изменить мнение о прочитанном.…

Вы знаете, часто системы живой и неживой материи схожи между собой. Вот например, стоят на полке пять стеклянных стакана. Внешне ничем не отличаются. Но один бракованный - в нем скрыто внутреннее напряжение. И в один прекрасный момент под неким внешним воздействием, а иногда без видимого воздействия, он разлетается на мелкие кусочки. Или возьмем, например, ну , скажем кривошипно-шатунный механизм. Он сделан по всем стандартам, работает в динамике многие годы, но в металле понемножку накапливается "усталость". И в один прекрасный (или несчастный) момент деталь или механизм разрушается.

Так и человек. Есть в психологии такое понятие, как газлайтинг. Это когда личность целенаправленно разрушают внешним воздействием. Порою личность разрушается внутренним воздействием всякого рода…

У меня сегодня день рождения. В том смысле.. что у меня ночью была неудачная попытка суицида. В своей предсмертной записке я хотел написать, что в моей смерти виновен.. Томас Манн. Молодой Максим Горький, перед тем как выстрелить в себя, написал в записке, что во всём виноват Генрих Гейне. выдумавший «зубную боль в сердце». Он стрелял в сердце, но промахнулся и попал в лёгкое. А я… сам, сплошное, обнажённое сердце. Куда бы не выстрелил, попал бы в сердце своё. Если бы направил пистолет в клён за моим окном и выстрелил, то он бы закровоточил (хорошо что клёны не стреляют в ответ..). Если бы взял с полочки томик Томаса Манна и вырвал страницу, то закровоточила бы книга. Если бы лезвием провёл по голубым цветам на обоях, над постелью моей, то цветы бы закровоточили и девушка за стеной,…

те тени, которые Кроегеру видятся, все ещё — Gestalten, то есть — неминуемо Ihr naht euch wieder, schwankende Gestalten; потому приходится неловко пожимать плечами: испытание, суще по Манну и его письмам, Sprachbegeisterung от Дона Карлоса потом оказывается речью об обыденных экстазах. А потом всякий сочувствующий тексту (может быть, поэт) зовётся Тонио; он, конечно, видит: изменчивые тени ещё меняются, но давно самостоятельны. Само по себе, их хватит; и видит: можно любить и что угодно кроме, без образа и подобия — и голубоглазость.