Истории, связанные с книгой Детство. Отрочество. Юность. Семейное счастье. Повести и рассказы (сборник)

У пассажирки маршрутного такси девушки лет двадати пяти, заиграла мелодия мобильного телефона. Она взглянула на дисплей, чуточку помедлила и сбросила вызов. Сосед девушки, пожилой седовласый мужчина сердито взглянул на неё. - Поколение идиотов! - недовольно сказал он. - Что, простите? - Я говорю - Толстой здесь не причём! - Не поняла? - Красота спасёт мир - это высказывание принадлежит Достоевскому, а не Толстому. - Опять не поняла. - Да куда уж вам! - мужчина негодовал. - Объясняю. Только что на вашем телефоне звучала песня, в ней были такие слова: "Красота спасёт мир, как Лев Толстой говорил". Так вот - Толстой этого не говорил. - А я-то…

Я бы никогда не стала бы писать историю об этой книге, если бы не вспомнила то, что рассказала мне приятельница о своей тёте. Тридцать с лишним лет она была замужем. Вышла за своего Николая по большой любви. Двух детей родили. Вот только бил он её и гулял по чёрному. Но не разводилась - не принято было. Да и детей без отца стыдно было оставлять. Шло время. Дети росли, они с мужем старились. Внуки появились. И вдруг — инфаркт и смерть мужа. Трудно было. Горько. Но — пережила. Выдержала. И вдруг... Как в культовом фильме — "знакомиться надо на кладбищах..." Познакомились. Подружились. Стали общаться. Полюбили друг друга и сошлись. Дети и с…

Пока читала, все вспоминалось, как Флоровский называл Толстого - "религиозно бездарным". А Шевкунов говорит, что Толстой, несомненно, великий писатель, но в творил полную чепуху в религиозной области. И невозможно не заметить, какая бездонная разница между произведениями, написанными под воздействием впечатлений от некоего явления, от "жизни", и произведениями, написанными для иллюстрации собственных идей. В первом случае поражает глубина и неисчислимось граней, - во втором получается одно сплошное "бубубу", и "Семейное счастье", к несчастью, из таких: плоское, неубедительное, перекошено-однобокое; автор, как бычок на привязи, все ходит и…

Бывало, покуда поправляет Карл Иваныч лист с диктовкой, выглянешь в ту сторону, видишь черную головку матушки, чью-нибудь спину и смутно слышишь оттуда говор и смех; так сделается досадно, что нельзя там быть, и думаешь: «Когда же я буду большой, перестану учиться и всегда буду сидеть не за диалогами, а с теми, кого я люблю?» Досада перейдет в грусть, ... Когда матушка улыбалась, как ни хорошо было ее лицо, оно делалось несравненно лучше, и кругом всё как будто веселело. Если бы в тяжелые минуты жизни я хоть мельком мог видеть эту улыбку, я бы не знал, что такое горе Л.Н. Толстой "Детство" В Комбре каждый день, под вечер, задолго до часа,…

Самое примечательное в этом рассказе - не страшная участь Поликушки и его всей семьи; не блестящий реализм, не россыпь разнообразных характеров, и даже не гениальная манера, вскрывающая, как нечего делать, уживающиеся в одном человеке абсолютные противоположности. Самое примечательное - тот рассказчик, какого сюда назначает Толстой. Историю, в которой жуткая трагедия одного семейства оборачивается негаданным счастьем для другого, рассказывает нам вполне видимый молодчик: смешливый, глумливый даже, не без цинизма. И автор этим таким рассказчиком рассказ свой превращает в художественное совершенство, где все буквально элементы является…

Но как он это делает - я не понимаю! (с) Как он начинает - с обыденного, совершенно, до пошлости обыкновенного. И читательская мысль отвечает таким же простеньким мотивчиком. Читаю я о том, как пьяный человек расчувствовался и взял к себе бездомного музыканта, и вспоминаю, как сама в молодости по пьяни подбирала а улице котят, а потом не знала, куда их девать, как избавиться. А он уже ансамбль подтянул, полифонию начал. И я думаю о "Черном монахе", о благословении безумием. В безумии избавлен артист от разрушительного одиночества, тщеславия, неспособности; он не может быть понят - но и не хочет. Но у кого же из ближних найдется столько…

Я очень люблю лошадей. Мне в них нравится все, включая запах пота и навоза. Но я не люблю, когда очеловечивают животных, особенно с целью вознести их над человеком: лошадка - умная, хорошая, полезная, человек - глупый, плохой, бесполезный; поэтому лошадку жалейте, а в человека плюйте с негодованием, .он тварь вредная. Есть в таком подходе чудовищная неправда, дьявольская искушенная ложь. Не может один человек про другого знать и судить, нужный он или ненужный, тем более в таком глобальном обобщении. Оттого у Толстого выходит непоследовательный, за уши притянутый рассказ, поскольку он пытается общие делать выводы о человеческом обществе,…