Жаркая зима

Воспоминания о скандале, сделавшем Мартина Эмиса притчей во языцех литературного мира

Меня и современных мне писателей, рожденных, по меткому определению литературного критика Парул Сегал, «под созвездием английского прозаика  Мартина Эмиса », весть о его кончине застала врасплох. Мы не могли, мы не хотели этому верить. Несмотря на то, что его романы буквально пронизаны духом неминуемой и вожделенной смерти. Несмотря на то, что постоянно мелькавший в его произведениях человек с вечно зажженной, как Олимпийский огонь, сигаретой целенаправленно и неутомимо двигался навстречу смерти.

Думаю, нам трудно примириться с его кончиной потому, что для нас, поколения 90-х, Эмис был эталоном. Недосягаемым мерилом, несравненным автором, создававшим не только великолепнейшие произведения, но и... странные, фантасмагоричные, нелепые и забавные литературные поделки. Феерические взлеты его творческого гения сопровождались такими же феерическими падениями. Каждая его книга была своеобразным фейерверком, ослепительным огненным заревом: то благодаря отточенному стилю повествования, невероятным шуткам и врезающимся в память строкам, то благодаря ставящей в тупик невнятности текста и никуда не ведущим запутанным сюжетным линиям. Порой этот фейерверк утомлял: безумные всполохи таланта Эмиса начинали действовать на нервы, и нам хотелось только одного — закрыть книгу и отдохнуть от этих бесчисленных, мельтешивших в глазах вспышек.

И всё же повторюсь — для меня и моих литературных соратников Эмис был идеалом. Примером для подражания. Автором с большой буквы. Когда я размышлял о литературной карьере, я всегда представлял себе Мартина Эмиса, этого исполина, сочинившего эпохальные романы нашего времени и направившего на писательскую стезю тысячу и тысячу своих ярых последователей. Эмис писал о ядерной войне, Холокосте и сексе, о бульварной прессе, кино и подонках. С беспощадной критикой обрушивался он на лицемеров и негодяев, вызывавших его праведный гнев, и не щадил порой при этом невинных — всех тех, кто попадался ему под горячую руку. На фотографиях он всегда выглядел гламурно и эпатажно. В интервью постоянно сыпал цитатами и афоризмами. Он скандалил. Работал, как вол, и создавал неповторимый и уникальный литературный мир — серьезный, спорный, проблематичный и всемогущий.

Мартин Эмис вошел в мою жизнь зимой 1994-1995 годов, когда все газеты и журналы (даже такие беззубые, которые продавались у нас в колледже) смаковали скандальный выход «Информации» , его нового романа. Зима тогда выдалась жаркая. Недавно, готовя подкаст о творческом пути Эмиса, я вспомнил и о той зиме, и о том романе, и меня затрясло, словно в ознобе. В «Информации» было всё, чтобы у читателя по коже побежали мурашки: деньги, предательство, тайны, ревность и, конечно же, зависть.

К 1994 году Эмис, сочинявший уже более двадцати лет, превратился в знаменитого английского прозаика. Неувядаемую славу ему принесли несколько обстоятельств: рождение в семье знаменитого писателя Кингсли Эмиса , два больших амбициозных романа «Деньги»  и «Лондонские поля» , дружба с Кристофером Хитченсом , Джулианом Барнсом , Салманом Рушди  и Иэном Макьюэном , развод и женитьба на американке. В анонимной статье, опубликованной в британской газете «Ивнинг стандард» в сентябре 1994 года, утверждалось, что недавно вернувшийся из Америки Эмис потратил 20 000 долларов на замену коренных зубов. Автор статьи брызгал слюной, заявляя, что нет предела тщеславию Эмиса, готового ради своих прихотей истратить всё до последнего цента. Мне показалось это забавным.

Позднее, в том же году, раскрылась и подоплека анонимной истории. Как выяснилось, Мартин Эмис, сочинив новый весомый роман о двух друзьях-писателях, один из которых мучительно завидовал другому, захотел получить весомое вознаграждение и поручил своему литературному агенту Пэт Канаван вытрясти из издателя 500 000 фунтов стерлингов, то есть 800 000 американских долларов. Лондонское издательство «Джонатан Кейп», печатавшее рукописи Эмиса, отказалось платить столь солидную сумму: редакторы не верили в успех романа и предрекали ему очень умеренные сборы.

На этом история не закончилась, и последовавшие за тем события сами по себе могли бы послужить основой для грандиозного и увлекательного повествования. Эмис разорвал отношения с Пэт Канаван и переметнулся к американскому литературному агенту Эндрю Уайли, прозванному британской прессой «Шакалом». По словам Кристофера Хитченса, Эмис выбрал Уайли вовсе не из жадности. Эмиса восхитила самоотверженность Уайли, вставшего на защиту Салмана Рушди. Когда Рушди после выхода «Сатанинских стихов» подвергся гонениям и многие издатели бежали от него как от огня, Уайли всячески отстаивал право на публикацию «Сатанинских стихов» хотя бы в мягкой дешевой обложке. (Мне доподлинно это известно, так как Хитченс упомянул об этом в интервью с Ричардом Брэдфордом, написавшем биографию Эмиса, которой сам Эмис, надо заметить, остался недоволен). Уайли выставил роман Эмиса на аукцион и продал его, вместе с еще ненаписанным сборником новелл, британскому издательству «Харпер Коллинз» за 505 000 фунтов стерлингов.

Но и это еще не всё. Дело в том, что брошенная Эмисом Пэт Канаван была женой его друга, Джулиана Барнса. Как явствует из позднейших признаний Эмиса, он надеялся, что Барнс «не станет путать божий дар с яичницей», но он ошибся. В январе 1995 года Барнс отправил Эмису письмо, где сообщил, что между ними всё кончено, и послал бывшего друга далеко и надолго.

Журналист «Ивнинг стандард» поинтересовался мнением Антонии Сьюзен Байетт  о вызывающем поведении Эмиса. (Позднее Эмис назовет Байетт «писательницей, известность которой принесли ее романы, рассказы и бесконечная трепотня по телефону»).

— Лично я честно отрабатываю редакторские авансы, — фыркнула Байетт, — и не понимаю, с чего вдруг издательства должны идти на поводу у Эмиса. Только потому, что ему требуется дорогостоящий развод и баснословно дорогая стоматологическая операция?

Американские читатели с изумлением наблюдали за британской литературной драмой, разворачивавшейся у них на глазах на страницах всевозможных газет и журналов: начиная развлекательным «Энтертейнмент Уикли» и заканчивая серьезными «Вашингтон Пост» и «Нью-Йорк Таймс». Помнится, даже в «звездном» журнале «Пипл» опубликовали какую-то заметку. Но дальше всех пошел «Нью-Йоркер», где главным редактором в то время работала Тина Браун . В февральском выпуске «Нью-Йоркера» опубликовали обзор Джонатана Уилсона, занявший десять полных страниц! Довеском к обзору шли послесловия британских писателей, давших Уилсону коротенькие интервью. Не могу удержаться, чтобы не процитировать некоторые их них.

Салман Рушди, негодующе: — Все просто помешались на его зубах! Байетт утверждает, что богатенькая американская подружка Эмиса загнала его в кабинет стоматолога, чтобы Эмис мог блистать на фотографиях ослепительной белозубой улыбкой. Что за чушь? Если у вас болят зубы, вам не до улыбок и не до шуток. Вы просто хотите поскорее избавиться от этой проблемы.

Британский журналист и писатель Уилл Селф , возмущенно: — Байетт преступает все мыслимые границы. Отшлепать бы ее хорошенько!

Антония Сьюзен Байетт, высокомерно: — Мои романы продаются намного лучше, чем книги Эмиса. И я не обиваю пороги редакций, слезно умоляя купить мою рукопись за 500 000 фунтов стерлингов.

Эмис, раздраженно: — Понимаешь, писателей в Англии традиционно держат на хлебе и воде, не желая по достоинству оценивать их труд. Зато издатели богатеют день ото дня и строят себя огромные виллы. И всё это словно в порядке вещей.

Обычно издательский процесс не терпит суеты, но издательство «Харпер» выпустило «Информацию» в марте 1995 года, то есть через два месяца после подписания договора с Эмисом и спустя пять месяцев после появления в СМИ вздорной истории о его зубах.

— Куй железо, пока горячо, — оправдывался издатель, намекая, что любая реклама играет только на руку литературному произведению.

Эмис однако с ним не соглашался. Как следует из его мемуаров, он пытался отговорить издателя от поспешного шага.

— Постой, - вразумлял его Эмис. — Эта реклама из рук вон плоха. Меня поливают грязью. Давай отложим публикацию. Пусть страсти утихнут.

Но страсти не утихли, и роман раскаленным метеором влетел на рынок. Его даже не успели толком отредактировать, лишь расставили в нужном порядке запятые да исправили опечатки. И когда читатели открыли его, они, в общем-то, не нашли для себя ничего нового, и с головой погрузились в уже знакомый им мир зависти, склок и ненависти — иначе говоря, в тот самый мир, что последние месяцы трепал имя Эмиса на каждом углу. Эмис так высказался о выходе романа:

— «Информация» ворвалась в литературу шумно и яростно, вызвав у читателей и критиков когнитивный диссонанс. Они ожидали романа, вещающего о победе, а мой роман вещал о потерях и поражениях — моих поражениях.

Однако я, двадцатилетний юнец, свято веривший, что литература превыше всего, увидел в романе не только историю неудач и фиаско. Произведение Эмиса заставило меня всерьез задуматься над вопросами: «Почему нас так тянет писать?», «В чём цель Искусства?», «Почему достижение Идеала в Искусстве почти невозможно?» и «Почему большинство из нас, такие же писатели-неудачники, как и главный антигерой романа Ричард Талл, мучительно и страшно завидуют успешным коллегам?» Роман воспел дифирамбы Литературе и показал, в какие непроходимые дебри может завести автора кривая писательская дорожка. Крепко сбитый и невероятный, невразумительный и темный, ошеломляющий, печальный и ликующий одновременно, этот роман оказался самым безумным и самым восхитительным романом Мартина Эмиса. Ни на что не похожим творением мастера. Ради такого романа, думал двадцатилетний я, не страшно подвергнуться публичному осмеянию и осуждению, не страшно лишиться друга. Впрочем, я думаю так и сейчас, попутно борясь с раздувающимся во мне эгоцентризмом прославляющего искусство эстета.

А в тот скорбный вечер, когда я погрузился в воспоминания о почившем авторе и Великом Творце, мне на ум пришла цитата из «Информации». Она до сих пор занозой сидит в моей голове. И как бы я не убеждал себя, что Настоящий Писатель не обязательно вызывает у менее талантливых особей чувства злобы, неприязни, раздражения, досады и ревности, в чём-то я согласен с Ричардом Талли, одним из альтер эго Мартина Эмиса, заявившим:

«Писатели просто обязаны друг друга ненавидеть. Когда речь заходит о деле. Ибо они состязаются за право обладать тем, что существует в единственном числе: за право обладать вселенной. Они просто не могут не рваться в драку».

Дэн Койс (Dan Kois)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ