The Bloody Chamber and Other Stories (сборник)

Эта маленькая книжка в свое время организовала большой переполох в английской литературе. Анджела Картер (Angela Carter) слыла маргинальной личностью, скандалисткой, феминисткой и разрушительницей литературных канонов. При ее жизни никто не знал, что с ней такой делать, зато теперь, после безвременной кончины в 1992 году, творчество этой странной женщины изучают в университетах, а саму странную женщину именуют “самым своеобразным, независимым, неповторимым из наших писателей”. В ее влиянии на английскую и — шире — англоязычную прозу никто уже не сомневается. Скажем, новеллы замечательного фантаста Нила Геймана (Neil Gayman) — во многом “большой привет Анджеле Картер”…

Сборник рассказов “Кровавая комната” (1979) ознаменовал рождение (или возрождение) жанра страшной сказки для взрослых. Картер соорудила это изысканное блюдо из элементов старого доброго готического романа, “магического реализма” и томного декаданса, приправив его пряной чувственной эротикой и микроскопической долей творческого безумия. А все началось со сборника сказок Шарля Перро, который Анджела Картер готовила к изданию на английском языке. Писательница глубоко прониклась романтикой старых, старых сказок. Однако знакомые нам с детства сюжеты ее изощренный (так и хочется написать — извращенный) талант преобразил почти до неузнаваемости…

десять историй, которые позиционируются как сказки, к сказкам в полном смысле этого слова имеют несколько отдаленное отношение. «кровавая комната» имеет подоплекой синюю бороду, «женитьба мистера лайона» как и «невеста тигра» напоминают историю о красавице и чудовище, в той самой мере, насколько она родственна сказке об аленьком цветочке, «кот в сапогах» в реляциях не нуждается, «лесной царь» – весьма оригинальная реляция к стихотворению гете, «снегурочка» – nomen est omen, как говорится, «хозяйка дома любви» – помесь историй о графе дракуле и графине батори, «оборотень» и «волчье братство» – две апелляции к искомой красной шапочке, а последняя история «волчица алиса» удивительным образом близки к истории каспара хаузера.

а больше всего анджела картер напоминает сама себя – сборник «locus solus» в ознаменование вечной памяти раймона русселя презентовал неколько лет назад нашему неискушенному читателю ее рассказ «хозяин», в котором эта английская делезианка (не путать с вагнериткой) представила номадический фантазм «1000 плато» - становление-зверем, облеченное в язык. человек-волк и девочка-крыса, известные не в последнюю очередь благодаря дедушке фрейду расцветают буйным цветом как на страницах «хозяина», так и в «кровавой комнате».

пробуждение чувственности, разврата и пред-ощущение собственной способности ко злу в первой истории, соединенное со звериным обликом героя, родственного не только фауне, но и флоре в виде умирающих лилий. колебание между зверем-человеком и человеком-зверем во втором рассказе, зверь, превращающий человека в зверя в третьем; зверь, целиком и полностью перенимающий на себя словесность и, соответственно, естество человека в четвертом. зверь, пробуждаемый человеком к человеку в пятом – посредством смерти зверочеловека; звериное нутро, скрывающееся в человеческом теле – шестой рассказ. борьба зверя, растения и человека в недо- или (как посмотреть) слишком-человеке в седьмом рассказе, насмешка над человеком посредством зверя в восьмом и девятом. и, как зеркало, человек и его тень, двойничество и неразделимоть человечного и звериного в десятой истории.

роскошный, барочный, избыточный стиль и язык словно созданы для перевода, сочные фразы, неожиданные повороты (бабушка-оборотень в красной шапочке), прекрасное метафорическое пространство страдания, томления, обреченности, жестокости и неотвратимости, щемящая человечность, такая хрупкая и прерывистая, подсознание, «ид» такое могущественное и вырывающееся из под контроля, сумеречные видения, полутемные краски – праздник и пиршество слова, создающего картины, которые визуальный образ неспособен передать. сложно определить апогей сборника, он как будто состоит из синусоид, рассказы картинами и ассоциациями накладываются друг на друга, упреждают один другой.