Оправдание. Орфография. Остромов, или Ученик чародея (сборник)

Могу откровенно сказать, что я наверное еще «не доросла», чтобы писать полноценную рецензию на данную книгу. Но тем не менее я смело могу ее рекомендовать, как тем, кто уже «дорос», так и тем, кто предпочитает глубокую, увлекательную и непустую литературу.

Чтобы оценить все прелести этой книги, вероятно, нужно иметь филологическое образование либо очень широкий кругозор. Но даже, если Вы, как и я, узнаете в персонажах лишь часть реально существующих деятелей культуры и искусства, а про остальных почитаете в комментариях тех, кто «уже дорос», само повествование не станет от этого менее осмысленным.

Вообще целью автора не было «поумничать», несмотря на изобилие отсылок к истории и истории культуры. Иронически-саркастичное описание происходящего в сочетании с великолепно переданной атмосферой…

Бђло-сђрый блђдный бђс Убђжал поспђшно в лђс. Бђлкой по лђсу он бђгал, Рђдькой с хрђном пообђдал И за бђдный сђй обђд Дал обђт не дђлать бђд. Запоминалка на "ять"

"Орфографию" Быкова любят все. Даже те, кто Быкова недолюбливает. а орфографии вовсе терпеть не может. Да и как не полюбить, когда эта книга-шарада вобрала в себя весь Серебряный век, персонажи которого зашифрованы по типу катаевского "Алмазного венца":: любителям интеллектуальной игры удовольствие разгадывать ассоциативную тайнопись; поклонникам российской изящной словесности начала века - радость встречи с любимыми персонажами. Как не полюбить. когда сквозная для русской литературы тема лишнего человека, воплотилась здесь с жестоким изяществом в реальное упразднении буквы, которая из детского…

нет, он не всем торговал, кое-что он видел, и если бы не верил в то, что видел, у него бы никто и не покупал…

Свою Книгу Года я теперь знаю. Все плакала с "Остромовым". Не от жалости и не потому, что слезодавилка. Хотя грустного там хватает. Так ведь и смешного много. И магии. И разоблачения. От того, как хорошо это написано. От радости абсолютного узнавания, где встретить не чаяла. От восторженного: "остановился пораженный Божьим чудом наблюдатель". И оттого, что могла пройти мимо, не узнав никогда, как не собиралась знать в те восемь лет, какие на свете была эта книга. Если бы не "Орфография", о которой восторженно отзывался Лев Данилкин, и потому прочла ее, признав отличной, а после уж надо бы и продолжение. Что было наиболее резонансным между "Орфографией" и "Июнем"? Попробуем…

Люди возвращаются. Всегда. Куда бы они не были выкинуты, куда бы они не были спрятаны, они всегда вернутся. Возвращение человека произойдёт в любом случае: либо физически, либо в воспоминаниях. Просто для этого понадобится время, только и всего.

Желание и долгое ожидание вернёт человека даже из преисподней. Но возвращение будет иллюзорным и не полным, да и как можно полностью вернуть человека, если он, например, этого не хотел. Возвращение отсидевшего срок оказывается призрачным: физически он тут, но его изменённое сознание уже в каком-то своём созданном мирке. Возвращение собственного ребёнка из летнего лагеря тоже кажется мнимым, словно вернулся другой человек.

Вся наша жизнь иллюзия. Многие догадки и теории на деле оказываются фантастическим порождением воспалённого мозга. И пойди…

В попытке осмыслить чудовищные сталинские репрессии Быков предложил сюжет, по которому аресты, пытки и лагеря были частью Великого Эксперимента над людьми для сепарации их на лучших, и всех остальных. Сюжет - фантастический, конечно, но он нужен был автору, чтобы поразмышлять о том, что желание мучать друг друга - заложено в человеческой природе, и этот базовый инстинкт сильнее прочих других, и многие наши поступки диктуются стремлением причинить боль окружающим и/или себе. Рассуждения были местами интересными, язык хороший, вещь читается легко и увлекательно, с фантазией в реконструкции судеб Бабеля, Олеши, Эренбурга и других "не именитых" героев у автора все хорошо, иногда даже с избытком. Но подкачал финал, с главным героем, да и с самим замыслом не надо было так поступать, это…

«Гвозди бы делать из этих людей: Крепче б не было в мире гвоздей»

Очень неожиданный взгляд предложил нам Дмитрий Быков… А если это было бы правдой? Могло ли? Едва ли. Понимает это и сам автор, но вот подобное предположение, позволяет посмотреть по-другому не на репрессии, нет… о них уж столько говорено-переговорено, а на людей, проходящих через подобные испытания. Поневоле задаешь себе вопрос, а как бы ты сам повел себя, оказавшись в такой ситуации. И еще один вопрос возникает - а что было бы если бы?.. Именно подход к ситуации через альтернативную историю, и сделал роман (во всяком случае для меня) довольно любопытным. Причем поступил так автор не только с придуманными героями, но и с конкретными людьми, создав реконструкцию для Ильи Эренбурга, Исаака Бабеля и Юрия Олеши, приписав им…

Ты думаешь, что если ты летаешь, То и все летают – ан нет! Летают только глупые и добрые, мой свет. (Е.Горбовская) Когда-то давным-давно уважаемые авторы Илья Ильф и Евгений Петров (а по сути, один Е.Петров) оставили своего героя - великого комбинатора на произвол судьбы. Перед этим, правда, набили ему морду с помощью румынских пограничников, обогрели , обобрали, отняли мечту, да и вернули в суровую, унылую действительность, где по праздникам дождь, дождь, И по будням дождь, дождь.. Чтобы мечтал не о знойном Рио-де-Жанейро, а как все - чтоб не посадили. Не буду строить догадки: за что его так, чем прогневал авторов? Но вот участь его после неудачного бегства из унылости к мечте - незавидная. Жить в таких условиях невыносимо, но что делать, что делать.

Вот в этих условиях гениальный…

"Общество любителей словесности", бывшая профессура, беспомощно пытается выжить в холодный 1918 год в революционном Питере в тот момент, когда выходит закон об отмене правил орфографии, с целью упрощения языка для пролетарских масс. Полный абсурд на консервативной закваске. Закрываются газеты, университеты, не издаются книги, и целая плеяда профессоров-филологов остаются просто не у дел. И главный герой, журналист и писатель фантастических рассказов, работающий под псевдонимом "Ять" (так он ощущает свою ненужность) случайно устраивает для стареющих академиков своеобразную коммуну, которой предписаны пайки и печи, которые излучают тепло в Елагинском дворце, и это все под предлогом объединения старого и нового миров. Началось все с госзаказа -- попытки начать летопись Питерских мануфактур.…

Книга Д.Л. Быкова, представляющая вторую часть трилогии на «О» вместе с «Оправданием» и «Остромовым», – произведение редкое и удивительное в любом контексте, в том числе в контексте прозаического творчества самого автора. В своё время я печатал статьи, посвящённые именно этому замечательному творению российской литературы, но, как говорится, дело прошлое: была другая жизнь, была другая страна. Сейчас мне хочется поговорить о некоторых темах романа (авторское название – опера) и тех авторских интерпретациях, которые стоит обсудить. Прежде всего, «Орфография» – это книга об интеллигенции, её нравственном поиске в бесчеловечных революционных условиях. В отличие от разных современников революции (Пришвина, Шмелева, Розанова, Маяковского и др.) Быков может себе позволить посмотреть на все…

"Снегом белым замело всё, что было и прошло…"

Правда?... Обычно в фантастических историях рассказывается о будущем, о том, что могло бы быть. Но в этой книге Быков предложил нам оригинальную версию прошлого, сделав довольно удачную попытку объяснить его причины. Потому что ужасные события, которые до сих пор вызывают ожесточённые споры в обществе, наверное, нельзя назвать прошлым… Герой романа, немного свихнувшийся на идее сверхчеловека, преодолевшего в себе всё человеческое, живущего «…темным и необоримым инстинктом выживания, целесообразности и равновесия», решил, что единственно доступным величием для человека может быть только величие зверства. Именно в том, что "сверхстрану должны строить сверхчеловеки", он находит оправдание сталинским репрессиям. Поскольку душой и мыслью…