В поисках утраченного времени. В шести томах. Том 3. У Германтов

Иногда про того или иного автора говорят: «Он (или она) пишет, глядя на жизнь сквозь розовые (или чёрные) очки». Некоторые явно используют в творческом процессе лупу, чтобы лучше изучить какое-то явление, но чаще всего человека. Не знаю, что использовал Марсель Пруст, но будь он современным писателем, не сложно было бы представить среди его рабочих инструментов электронный микроскоп Titan (погуглите, впечатляет).

Прусту недостаточно рассматривать мелкие поры на безупречной с приличной расстояния девичьей коже или микроскопические изъяны в юношеской душе - ему хочется большего. И он это большее не только находит но и выставляет на всеобщее обозрение. Несколько обширных абзацев о том, что чувствует задремавший в ожидании хозяина гость. Пара страниц о том, чем для его героя стал первый…

А мальчик-то вырос. Неожиданно быстро, как умеют расти исключительно чужие дети. Удивительно скоро, как положено героям многотомных книжных циклов, с каждым произведением становящихся нам все более родными и понятными. Нет больше того хрупкого, болезненно застенчивого подростка. Он, возможно, и болен, но вряд ли скромностью. Терзают его ныне совсем другие заботы, совсем иные муки разрывают сердце и душу.

И даже жаль на краткое мгновение из вечности прощаться с ним тем, с прежним: до сих пор живы в памяти моей описания его встреч с Жильбертой Сванн, неприкрытое восхищение мальчика девочкой из дома-дворца (ах, как много в детстве нам кажется куда величественней и масштабней, чем есть на самом деле!..), его милое стеснение и сомнения в себе, думаю, знакомые и понятные многим из нас.

Марсель…

Да...какой же все-таки Марсель Пруст непростой писатель (странно было бы, если бы я думала иначе :D. Хотя, при этом он и довольно-таки противоречивый, поскольку для меня какие-то моменты были, наоборот, слишком примитивны и элементарны. Но это, конечно, капля в море по сравнению с той философской атакой на мой мозг, что произвели эти 700 страниц произведения.

В очередной раз (после предыдущих двух частей) с удовольствием читала все мысли подрастающего молодого человека. Особенно, конечно, это касается его любовных переживаний и различных стадий взросления. Сексуальные отношения, наверное, одно из главных "озарений" и потрясений в жизни юных особ. Да и кто через это не проходил? Я лично очень ярко помню все свои мысли по этому поводу :) А кроме того, автор рисует перед нами совершенно…

всё начинается с загадки об этажах (о которой можно прочесть ниже), точнее, с переезда рассказчика, шокирующих подробностей о будущности сен-лу и стремлении быть принятым у германтов. если фраза о сен-лу, брошенная в самом начале тома, не поменяет судьбы героя в нынешнем томе, то герцогиня германтская (бывшая принцесса де лом) занимает собой все пространство шестисотстраничного третьего тома, несмотря на свою хорошенькую фигуру. подобного рода "заглядывания в будущее" видны с первого тома, впрочем, ровно как и некоторые погрешности в именах, местах, названиях, вызванные тем, что цикл так и не был до конца отредактирован.

'вернувшись из комической оперы'(перевод а. франковского)

'вернувшись из оперы' (перевод е. баевской)

как то комментирует французский исследователь бернар бран (здесь и…

О светской жизни Третий том прочитан быстрее чем второй, всего за 3,5 месяца. Если в предыдущем романе юный герой сблизился с семейством Свана и был даже приглашен на чаепитие к госпоже Сван, то "У Германов" он наконец получает желаемое - вход в самое блестящее светское общество, знакомство со сливками Сен-Жерменского предместья. В начале романа ГГ посетил прием госпожи Вильпаризи, а в завершении отобедал у Германтов, чья аура притягивала его с детства. Лукавый автор старательно уверял нас в пошлости и скудоумии кружка госпожи Вердюрен, развлекающегося насмешками, сплетнями, скрытой травлей неугодных. И вот мы попадаем в приемную герцогов Германтских. Спрашивается, есть ли какая-либо разница между компаниями кроме родословной? Те же сплетни, злословие за глаза, поддевки, поверхностное…

Дочитала третий том и скоро начну четвертый с интригующим названием. И да, в "Поисках утраченного времени" безобразного намного больше, чем прекрасного. Но при этом у тебя совершенно не возникает ощущение, что тебя окунули во что-то непотребное или что ты это смакуешь. Наоборот, читая "Поиски", будто картину импрессиониста рассматриваешь. Я попыталась определить, в чем секрет, по крайней мере, для меня.

"Поиски" - это интеллектуальная проза. Я как будто решаю задачу по физике, пишу программы для обработки данных, строю схемы взаимосвязей или интерпретирую результаты, отвечая на вопрос "почему так". Лично я от таких вещей с глубокой своей древности прихожу в невероятное воодушевление. С Прустом очень схожие ощущения. Он опередил свое время. То, что мы не так давно знаем в психологии о…

Третий том романа-эпопеи Марселя Пруста более всего напомнил мне музейную гостиную, чьи стены в шëлковых обоях сплошь увешаны портретами бывших хозяев и всевозможных их родственников. Здесь, на страницах романа, под воздействием магии авторского таланта, эти застывшие в вечности лица оживают, как если бы вы посетили эту выставку вVR-очках. Только лучше. Они улыбаются, хмурятся, машут вам приветливо руками или досадливо отворачиваются, делают визиты и загибают карточки, болтают о пустяках и прячут за семью замками свои подлинные пристрастия, радости и трагедии. А вы, словно призрак, проходите между ними не замеченным, останавливаете само время мгновением рукируки, чтобы разглядеть каждую деталь в мельчайших подробностях, будь то красный прыщик на гордом носу герцогини или россыпь блëсток…

Основную материю третьего тома составляют салонные вечера. Непуганому читателю такое может быть тяжело, конечно, но Пруст плевать хотел на ваше удобство: в этом-то и скрыто его очарование.

Герцогиня Германтская, главная героиня этой части, предстает перед нами в образе эдакого Доктора Хауза — ее хваленое остроумие на проверку оказывается холодным сарказмом, и любого другого врача уже нафиг бы уволили за такое поведение, но что поделать?
И все же есть в ней что-то такое, что заставляет ее любить, как и эту книгу.

Пруст поражает воображение, не перестает удивлять могуществом слога. Он один из тех авторов, за длинными оборотами которых хочется следить. Медитативное чтение, вдумчивое и предельно внимательное — по-другому всю прелесть Пруста не оценить. Эта часть вновь убедила меня в том, что французская литература прекрасна.