3.5

Иногда про того или иного автора говорят: «Он (или она) пишет, глядя на жизнь сквозь розовые (или чёрные) очки». Некоторые явно используют в творческом процессе лупу, чтобы лучше изучить какое-то явление, но чаще всего человека. Не знаю, что использовал Марсель Пруст, но будь он современным писателем, не сложно было бы представить среди его рабочих инструментов электронный микроскоп Titan (погуглите, впечатляет).

Прусту недостаточно рассматривать мелкие поры на безупречной с приличной расстояния девичьей коже или микроскопические изъяны в юношеской душе - ему хочется большего. И он это большее не только находит но и выставляет на всеобщее обозрение. Несколько обширных абзацев о том, что чувствует задремавший в ожидании хозяина гость. Пара страниц о том, чем для его героя стал первый поцелуй (заметьте, в щёчку!). Причём ракурсы, с которых он смотрит на объект своего интереса, а также описываемые ощущения оказываются порой довольно неожиданными. И при этом весьма меткими. Но!... Чем дальше я вслед за автором углублялась в «поиски утраченного времени», тем чаще я изумлялась: «Это сколько же у мужика времени-то было писать целые страницы фактически ни о чём или о пустяках».

«Германты» (или «У Германтов», в зависимости от перевода) - третья книга цикла. Первую я читала настороженно, ибо приходилось привыкать к стилю автора. Вторая мне понравилась: с одной стороны уже представляла, чего ожидать, а с другой описывалась юность главного героя и переживания, которые и многим из нам приходилось иметь в те же годы. А вот на третьей я поняла, что ею и ограничусь - читать оставшиеся уже не хочется.

В третьей книге тоже встречаются интересные наблюдения автора. Есть и очень меткие и красочные психологические портреты, но интересных лично мне среди них было немного. Пожалуй, старый друг главного героя Робер де Сен-Лу да служанка Франсуаза. Салонные картины были скучны, романтические переживания ГГ тоже. А вот на главе, в которой Пруст описывает, как умирает бабушка, я на автора даже рассердилась: не всё нужно разглядывать так пристально. Можно было дать уйти из жизни старой и, судя по всему, достойной женщине без избыточного внимания со стороны зевак (в данном случае, простите, нас читателей). Нет, конечно это позволило писателю ярче показать характер всё той же Франсуазы или герцога Германтского, но... мне было обидно за несчастную бабушку.

P.S. Отныне, читая очередной многостраничный опус Дэна Симмонса буду приговаривать: «Его явно Пруст покусал». Впрочем, я и раньше знала, что Симмонс - поклонник его творчества (цикл «Олимп» как доказательство).