Цитаты из книги Белая масаи — стр. 2

Я разрыдалась, и Присцилла стала меня ругать: "Это нехорошо. Плачут только тогда, когда кто-то умер".

Да и вообще Найроби был городом совсем иного толка. Здесь царила суета, на улицах было много калек и попрошаек. Наш отель располагался в самом "пекле", и я могла наблюдать за тем, как процветает проституция. По вечерам бесчисленные бары завлекали клиентов музыкой суахили. Почти каждая женщина в этих ресторанах предлагала…

Узнав, что я ухожу, она сильно расстроилась и сказала, что найти воина масаи почти невозможно: "Они постоянно переходят с места на место. Пока они не женаты, у них нет дома, и только его мама, возможно, знает, где он"

Церемония произвела на меня огромное впечатление. Собрались сотни мужчин и женщин. Мне представили гордого жениха, который тотчас же сообщил, что если я хочу замуж, то он готов немедленно взять меня в жены. От этих слов у меня пропал дар речи. Обернувшись к Присцилле, он деловито спросил, сколько коров ему за меня дать.…

"Ты готовишь на полу?" – удивленно спросила Джелли. "А ты думала, у нас тут есть кухня?" – парировала я.

Женщина занимается детьми, а мужчина проводит время в обществе других мужчин своего возрастного класса, в данном случае воинов. По меньшей мере один из них должен составлять ему компанию во время еды, так как есть в одиночестве запрещено.

Воины масаи никогда не едят того, к чему притронулась или на что посмотрела женщина. Им нельзя есть в присутствии женщины, можно только пить чай

Вдруг все пошло невероятно быстро. Лкетинга прижал меня к кушетке, и я тут же почувствовала его возбуждение. Не успев понять, готово ли мое тело, я ощутила резкую боль, услышала странные звуки, и через мгновение все кончилось. Близость с мужчиной я представляла себе совершенно иначе и от разочарования едва не разрыдалась.

...пожаловалась на то, что воины масаи меня домогаются. Она ответила, что это нормально. Я живу без мужчины уже три недели, а они по опыту знают, что белые женщины недолго остаются одни.

О том, что причина его гнева – я, стало ясно, когда он взял мою левую руку и сказал: "Эта рука для еды плохо! Нет еды этой рукой!"