Цитаты из книги Живой как жизнь — стр. 3

Требовать у него вдохновения, сердечного жара, новаторства, страсти — все равно что требовать их у вяленой воблы.

Огулом осуждая современную речь, многие поборники ее чистоты любят призывать молодежь: — Назад к Пушкину! Как некогда их отцы призывали: — Назад к Карамзину! А их деды: — Назад к Ломоносову!

Борьба за культуру речи может быть лишь тогда плодотворной, если она сочетается с тонким чутьем языка, с широким образованием, с безукоризненным вкусом и, главное, если она не направлена против всего нового только потому, что оно новое. Если же ее единственным стимулом служит либо своевольный каприз, либо пришибеевская…

Язык чудотворец, силач, властелин, он так круто переиначивает по своему произволу любую иноязычную форму, что она в самое короткое время теряет черты первородства, — не смешно ли дрожать и бояться, как бы не повредило ему какое-нибудь залетное чужеродное слово!

Молодой человек, проходя мимо сада, увидел у калитки пятилетнюю девочку, которая стояла и плакала. Он ласково наклонился над ней и, к моему изумлению, сказал: — Ты по какому вопросу плачешь? Чувства у него были самые нежные, но для выражения нежности не нашлось человеческих слов.

...не тот язык по-настоящему силен, самобытен, богат, который боязливо шарахается от каждого чужеродного слова, а тот, который, взяв это чужеродное слово, творчески преображает его, самовластно подчиняя своей собственной воле, своим собственным эстетическим вкусам и требованиям, благодаря, чему слово приобретает новую…

Всякая штампованная речь многословна. Ведь тот, кто пользуется истёртыми штампами, говорит по инерции, спустя рукава, его внимание к каждому слову ослаблено, поэтому он так и сыплет словами-паразитами, словами-пустышками, превращающими его речь в болтовню.

В семнадцатом веке кавардаком называли дорогое и вкусное яство, которым лакомились главным образом цари и бояре. Но миновали годы, и этим словом стали называть то отвратительное варево, вроде болтушки, которым казнокрады-подрядчики военного ведомства кормили голодных солдат. В болтушку бросали что попало: и нечищеную рыбу…

Очень часто тот или иной речевой оборот бывает нам люб или гадок не сам по себе, но главным образом в связи с той средой, которая породила его.