Рецензии

На протяжении более трёх веков социальные и политические институты Франции неустанно радели за сохранность "правильного" французского языка. Само собой разумеется, это шло только на пользу вольготному развитию французского-"народного", так как жёсткий остракизм любых языковых вольностей, не вписывающихся в строгую литературную систему, только подогревает народно-бытовое творчество.

То, что Селин позволил своему герою (образованному, между прочим, человеку) говорить на разговорном французском, произносить нецензурные слова и называть определённые части тела своими именами, произвели в лексической сфере революционный эффект. Это безоговорочно признали как лицемерные ханжи, демонстративно отвергающие простонародное словоблудие, так и поклонники языкового эксперимента, искренне восхищавшиеся дебютной раскрепощённостью Селина. Слог в романе и правда хорош, а весь текст воспринимается как устная речь. Несмотря на порой сложные и витиеватые философские рассуждения главного героя, у автора нет нагромождения неподъёмных умозаключительных конструкций, из-за которых, порой, текст просто сливается в одно неопознанное целое.

Вообще, главный герой Селина, Фердинан Бардамю, на протяжении всего романа довольно неплохо развивает в себе навыки философа-мыслителя. Углубляясь в текст, мы наблюдаем, как видоизменяются его рассуждения, как меняется восприятие одних и тех же ситуаций, людей, действий по мере усиления внутреннего разлада Бардамю. Селин вознамерился, и довольно успешно, провести своего героя через всё зло человечества, после чего цинизм Бардамю, его полное отсутствие эмпатии и принципиальная безысходность нисколько не удивляют. Автор не оставил своему протеже ни единого шанса на обретение веры в человечество ни во время военных ужасов, когда от идеологического героизма камня на камне не остаётся; ни во время условного бегства в Африку, где Бардамю пришлось столкнуться с неприглядной правдой цивилизаторских миссий в колониях; ни в вожделенном американском раю, где вся жизнь подчинена коммерции. Вернув главного героя в привычный пейзаж унылых парижских окраин, Селин вручил ему должность практикующего врача сначала в безрадостном и нравственно убогом Гаренн-Драньё, а затем в частной психиатрической лечебнице в Виньи-сюр-Сен и предоставил бесценную перспективу пройти там все круги ада, окончательно убедившись в человеческом скотстве и аморальности.

Книга настоятельно рекомендуется всем поклонникам тлена и безысходности, практикующих веру в перманентное разложение моральных и материальных ценностей.

Лицей Богоматери Нильской расположен в красивой местности, высоко над уровнем моря. Его основная задача – обучение и подготовка будущей женской элиты Руанды. Учебное заведение предлагает христианское образование, которое наилучшим образом подходит юным девушкам из привилегированных семей в стране, которая прошла через «социальную революцию, освободившую её от феодальных пережитков».

Среди учениц преобладают девочки, принадлежащие к этническому большинству Хуту. Они взяли за правило думать о себе как об «истинных руандийках». Однако девочки из этнического меньшинства Тутси также допускаются к учёбе в этой престижной школе. Квота составляет две девочки Тутси на двадцать учениц. Несмотря на очевидную диспропорцию, сосуществование меньшинства и большинства кажется возможным. Мир хрупок и уязвим, но возможен. В первых главах девочки Тутси, хотя им и приходится мириться с несправедливостью и вербальной агрессией, могут, казалось, надеяться на нормальное будущее в стране.
По мере продвижения в глубь истории тучи сгущаются и нетерпимость проступает всё более рельефно. Агрессивные тенденции, эти частые предвестники массовых преступлений, набирают обороты, и параллельно нарастает интенсивность повествования.

Роман обращается ко времени, предшествовавшему геноциду в Руанде. Знание, что будущее готовит Тутси, делает всё происходящее особенно острым. Повседневное, в виде обычных школьных предметов и совместных вылазок, становится верхним слоем, за которым постепенно накапливается мощная разрушительная энергия.
Сколастик Муказонга, потерявшая близких во время геноцида, умело соединила частные истории девочек из лицея и универсальное послание, которое выходит далеко за пределы их родины.
Слово «тараканы» не единожды возникает на страницах книги. Так некоторые ученицы видят своих одноклассниц, которые не принадлежат к «национальному большинству». Вероятно, именно так отзываются о Тутси родители этих детей.
Невольно с горечью думаешь о том, что тараканы не обращаются друг с другом так жестоко, как люди.

События внутри и вокруг школы соответствуют печально известному паттерну. Палач винит жертву и утверждает, что именно он настоящая жертва. Мучитель то и дело пытается умножить правду на знак «минус».
В определённых обстоятельствах люди перестают чувствовать ответственность за собственные поступки. Тогда они могут начать делать ужасные вещи или закрывать на них глаза.
Однажды учителя лицея Богоматери Нильской обнаруживают, что они не в состоянии протянуть руку помощи тем, кто в опасности и кого некому защитить.
Чтобы попытаться понять те события, мы должны посмотреть назад и учесть постколониальное наследие. Кто-то в романе замечает, что история означает Европу, а география – Африку.
Но Африка тоже обладает своей сложной историей, которая не может быть отброшена и заметена под ковёр.
Книга предлагает несколько завуалированных инсайтов о деструктивной роли, которую европейские колонизаторы сыграли в жизни местных народов. Муказонга никого прямо не обвиняет, но негативное влияние «белых» на местную жизнь считывается и ощущается.

Вряд ли кто-то посчитает данный роман литературным шедевром. Персонажам порой не хватает глубины, а повествование местами сыровато. Но книга достаточно интересна, и, что немаловажно, она стимулирует желание читателя узнать больше о том мрачном историческом периоде.
Я обратила внимание, что, хотя несложно догадаться о времени действия, конкретная дата на называется. Словно концепт времени теряет смысл перед лицом трагедии, которая вскоре разыграется. Репетиция первого акта трагедии уже завершена. И, видимо, неслучайно одна из учащихся говорит, что уйти жить к гориллам было бы, пожалуй, неплохим решением.

Моя оценка ~ 4.3.

Война – это страшно. Нужно ли напоминать об этом современному человеку?

…Итак, война – это страшно. Те, кто объявляют войну, сами не отправляются в окопы, их жизни охраняют, а воевать идут обычные люди, и страдают тоже обычные люди, которые не давали своего согласия на новое кровопролитие.

Ирен Немировски писала не столько о войне, сколько о людях, которые в этой войне участвовали. Писала, так сказать, по «горячим следам», живя в оккупированной Франции в 1940-х гг. К сожалению, она не успела закончить свою «Французскую сюиту»: написала только две части, а планировала пять, в которых хотела охватить и плен, и окончание войны (еще не зная, кто выиграет и когда это будет). Части («Гроза» – о поражении Франции, «Дольче» – о взаимоотношениях французов и немцев на оккупированной территории) – они очень разные и, как кажется случайному читателю, мало связаны.

В первой части несколько героев (и несколько семей), глазами которых Немировски показывает отступление французских войск, бегство мирных жителей от наступающей армии, нищету, страх и отчаяние. Немировски описывает часто неприятных и растерянных людей, но винить их не за что. Один человек, увы, ничего не может сделать, он – заложник положения. Какой бы ни была его ненависть к оккупантам, он не может ею и силой воли остановить врага, сотни тысяч солдат. Человек бежит, спасает свою жизнь и имущество. Его беспокоит лишь одна мысль: что будет после этого? И еще – зачем все это было?

Этот же вопрос («зачем нужна эта война, к чему эта ненависть?») переходит во вторую часть, уже с другими героями – и конфликтами. Франция оккупирована, местные вынуждены терпеть немцев в своих домах, а те не похожи на карикатурных монстров, каких изображает обычно военная пропаганда. Не только французы не понимают причин и смысла войны; кажется, этого не понимают сами немцы, у них, в Германии, свои дома и семьи, их тоже не спрашивали, хотят они воевать или нет: совершеннолетний, руки-ноги на месте – вперед, защищать честь своей страны! От этой взаимной растерянности, подпитываемой отчужденностью, становится тошно.

Немировски описывает, как враги, оказавшись в замкнутом пространстве (в одном городе, в одном доме), случайно находят общий язык и учатся видеть друг в друге не только неприятелей, но и людей. Поневоле удивишься, обнаружив такой посыл в книге военного времени: никакого тебе патриотического угара, никаких преувеличений, макания друг друга в черное или белое – только некрасивая реальность, которая объемнее пропагандистских штампов. Сближение людей схожих темпераментов и образов мышления неизбежно, и никакая война не в силах переломить этот простой человеческий закон.

Очень жаль, что у Ирен не хватило времени, чтобы дописать свою «…Сюиту». Пожалуй, это одна из самых честных, во многом бескомпромиссных (за счет описаний далеко не идеальных французов и немцев) и человечных книг, написанных во время войны. Ее лучше раз прочитать, чем много раз читать о ней. Она просто хороша – и этого достаточно.

Всем мирного неба над головой :(

Дорогая Даша- Darula ! От всей души благодарю вас за чудесную книгу, которую вы мне отправили в качестве КС!!!!

Боже, эта книга - невероятно полезная, даже нужная, необходимая вещь! Для родителей, для педагогов, ну и хотелось бы, чтоб для учеников, но думаю, что ее мало кто захочет и сможет прочитать из самих школьников...
Какая прекрасная таблетка от черствости и снобизма (в т.ч. и интеллектуального), которые порой так присущи прежде всего тем, кого можно назвать "удачниками": кто и учился хорошо, и вообще всегда и везде был на хорошем счету.
Какая прекрасная возможность побывать в шкуре тех, кто забит и затюкан: "хорошо" если только в школе, но чаще - и в школе, и в семье, и почти везде. Но кто потом вполне себе может освободиться от давящих пут нашей системы образования ("нашей" - в смысле, планеты Земля, ибо, смотрю, похожие проблемы встречаются и в России, и во Франции, и в Америке - вспомним еще и книгу Б.Кауфман "Вверх по лестнице, ведущей вниз"), кто сможет освободиться - и стать вполне себе нормальным, полноценным, успешным человеком. Быть может, назло и наперекор всему и вся.

Книга написана бывшим двоечником. И это главная прелесть ее! Ибо я ему абсолютно верю и внимательно-внимательно вслушиваюсь в каждое его слово.
А он смело и чуть-чуть весело ломает все мои стереотипы и махровые представления о задачах педагога. (Да-да, и это при том, что я уже много лет являюсь вполне себе "продвинутым", демократичным, во многом "нестандартным" учителем).
Сколько истин - не прописных, а обжигающих своей новизной и при этом очень-очень понятных - я подчеркнула и выписала себе! Сразу после каникул просто рвану подсовывать эту книгу своим коллегам. Ибо срочно, срочно надо тормошить нас всех, таких правильных, умудренных опытом, смотрящих чаще всего с высоты этой своей правильности и этой высотой давящих на тех, кого мы должны тянуть к свету и свободе, а не душить бесконечными догмами и требованиями.
Да посмотрите хотя бы на одну из цитат:

Хороший класс - это не полк, идущий в ногу, а оркестр, играющий симфонию.
<...> Проблема в том, что их (учеников) пытаются убедить, будто в этом мире лишь первые скрипки имеют значение.
<...>И в том еще, что некоторые из наших коллег возомнили себя Караянами и не желают дирижировать муниципальным духовым оркестром. Им подавай Берлинский филармонический...

Или вот на эту:

Говорите, отметки унижают? Конечно, если выставление их походит на церемонию, которую я недавно видел по телевизору:
преподаватель раздавал ученикам их работы так, словно объявлял приговоры преступникам, с перекошенным от злобы лицом предрекая этим бездельникам полное невежество и вечную безработицу. Боже мой, а с каким мрачным молчанием слушал его класс! Какое взаимное презрение ощущалось вокруг!

Вы понимаете, о чем я??? вы понимаете, что именно я хочу изменить с помощью этой чудной книги???

Ох, разболталась я, никак не остановлюсь...
Слишком уж книга такая...провоцирующая на размышления, раздумья и бурные обсуждения...

Любая достаточно развитая технология неотличима от магии

Роман объединил в себе научную фантастику и психологию.
Причём психология личности при взаимодействии с самим же собой.
Буквальный шанс взглянуть на себя со стороны и попытаться наладить взаимодействие.
Это оказалось сложнее, чем с незнакомыми.

Сюжет по оригинальности напомнил книги Джона Маррса: "Единственный" и "Пассажиры".
Темы совершенно разные, объединяет только их уникальность.
Во всяком случае пока такие мне не встречались у других авторов.

Все счастливые полеты похожи друг на друга. Каждый турбулентный полет турбулентен по-своему.

Всё началось с чудовищной турбулентности.
Пассажиры и экипаж выжили, но что-то пошло не так.
Чтобы понять - что именно, устроили мозговой штурм с привлечением технических специалистов в разных областях.
Возможно не всем эта часть будет понятна, но мне именно она очень понравилась.
В связи с ситуацией не имеющей агналогов выдвигалось множнество предположений, на первый взгляд фантастических.
Но кто знает? Может именно самое невероятное предположение и есть правда?

Мы выдвинули десять гипотез, семь из которых - шутки, три представляют интерес и одна пользуется поддержкой большинства.

И всё же, при всех своих плюсах, роман, захвативший моё внимание вначале, стал сдавать свои позиции к финалу.
Планировала поставить четыре звезды.
Но финал поднял оценку.
Как-то не по себе после него.
Вернулась мысль, посетившая в середине сюжета - а вдруг правда?
Многое сходится и получает обыяснение...

А вдруг, вдруг мы все - существа, симулированные другими существами. тоже симулированными в ещё большей симуляции, и все симулированные вселенные просто убираются одна в другую как столик-матрешка?

Если будет возможность постарайтесь последние минуты финала и прочитать, и прослушать в аудио.
Это необычно, нигде не встречала.

Общие эмоции - как от вышеупомянутых книг Маррса.
Впечатлил сюжет и несколько разочаровала реализация.
На этом скелете можно было сделать более захватывающую и атмосферную историю.

До чтения этой книги у меня не было собственного мнения о Селине. Слышала, конечно: есть/был такой писатель из Франции, который сочувствовал фашистам/нацистам, не любил евреев и презирал все живое (о, natürlicher SS-Offizier!). Но хочется, хочется же понять, за что так любят и ненавидят этого ихнего Селина!

Теперь, после чтения «Путешествия на краю ночи», Селин мне кажется больным человеком… не в том смысле, что сумасшедшим, а глубоко травмированным. Он действительно ненавидит все человеческое. Он тоже из «потерянного поколения», но, если остальных писателей того времени (Ремарка, Хемингуэя и проч.) жестокость жизни научила любить саму жизнь и быть благодарным за нее, то Селина жестокость совершенно опустошила. С ним не хочется соприкасаться, максимум его можно пожалеть, но с долей презрения – как слабого человека, который не выносит себя и хочет и остальных опустить на свой уровень, жалкого и разочарованного всем.

Поначалу «Путешествие…» кажется привычным романом о Первой мировой – все та же бессмыслица боевых действий, неотвратимость смерти, отчаяние и страх, что мирная жизнь больше не вернется. Эта часть (о войне) самая человечная в книге. В ней есть иллюзия – что можно это пережить. Но военная часть быстро заканчивается, главного героя бросает в путешествия – и ты осознаешь, что война была хороша, а мир ужасен и лучше было умереть в окопах. Этим Селин также отличается от прочих писателей своего поколения – те говорят, как хорошо жить (и поэтому война – зло), а он рассказывает, как замечательно было бы помереть (но почему в этом случае война – зло?).

Мне лично «Путешествие…» кажется невыносимо затянутым. Безусловно, у Селина красивые описания, он отлично владел словом, но после 30-40% текста ты начинаешь понимать: а, писатель ничего нового не скажет! Т.е. персонаж скитается по разноцветным локациям, но ничего не происходит! Он с кем-то встречается и разговаривает, но все неприятны, за ними неинтересно наблюдать. Главный герой не пересмотрит свою жизнь, не изменится сам – он так и останется противным мизантропом, который в любом человеческом жесте видит отвратительный посыл. Читать это, честно говоря, уныло, постоянно тянет закатывать глаза от местного цинизма (да поняли мы уже, спасибо!).

После этой книги уже не удивляешься тому, что Селин сочувствовал фашистам/нацистам. «Путешествие…» тоже о фашизме, только в иной форме (забавно только, что Селин войну не любил…). Если рассматривать эту книгу, как откровения соучастника преступлений, то она – одна из лучших по данной теме. Это притом, что в ней ничего не высказано напрямую. Как близка фашизму эта психология брезгливости к человечеству с его «несовершенным» устройством! Как близка ему эта неосознанность зла «во благо» (я вас ненавижу, но так я становлюсь зеркалом вашей мерзости!), душевная отвратительность (вот бы все поскорее сдохли!), все это, порожденное абсурдной жестокостью Первой мировой. Селин – певец массового ПТСР. Впрочем, реальным нацистам Селин бы вряд ли понравился (ну не принимали они литературу о военных травмах!), они любили своих гуманистов этак 18-19 веков и иностранцев вроде человеколюбивого Достоевского со «слезинкой ребенка» и трагичную Митчелл с «Унесенными ветром».

«Путешествие…» местами пытается быть человеколюбивым, но в итоге все равно заканчивает тем, что неплохо бы уничтожить неправильный мир: он же, этот мир, причиняет боль. И вместо раскрытия поствоенных травм и безнадеги «потерянного поколения» книга оказывается обличением душевной пустоты самого автора, который (чтобы не быть одиноким?) очень хотел свою болезнь превратить в норму жизни. Точно так же поступали симпатичные Селину фашисты. Человек плох и оттого его не жалко, говорят они. Но это ошибочно: человек не хорош и не плох, он естественен. И так же болезнь не плоха и не хороша, она тоже естественна, но… не норма, как бы кому ни хотелось иного.

Шокирующая откровенность... Автор полностью погружает в происходящее, в жизнь героев. Книга написана так, что просто невозможно не прочувствовать весь ужас войны, при чем такой откровенный... Селин показывает читателям страх смерти через своего героя, абсолютно нормальный и откровенный. Это сразу подкупает читателя, заставляет поверить автору. Никакой романтики войны и это великолепно, страх, отчаяние и желание жить... Именно такие чувства были у многих кто воевал, не все осмеливались об этом говорить, многие даже себе не признавались, что жить хотят больше чем умереть за неизвестно что (и не нужно здесь говорить о родине). Родина абстрактна, а жизнь вполне реальна и лично я за тех кто хочет жить и даже за тех кто готов отказаться от "героизма" ради собственной жизни, возможно это не красиво, зато честно.

Да, герой сломлен, несчастен и очень одинок. При чем не его одиночество не приводит к каким-либо достижениям и не заставляет творить. А наоборот не дает покоя, заставляет двигаться, но не вперед, а убегать, убегать от себя. Но все мы знаем, что от себя не уйти...

Остальные герои тоже заставляю желать лучшего. И дело не в том, что они не идеальны, а в том, что они поверхностны, но это не Селин не справился со своими героями, это люди изображенные им такие сами по себе, посредственные и отчаявшиеся. Люди без чести, без принципов ну или с такими о которых нечего вспоминать. Не скажу, что одобряю такое, но вижу повсеместно...

Самым обворожительным в данном романе является язык. Он сначала меня немного ужасал, так как привыкла к литературному (и в жизни тоже), но когда привыкла смогла оценить то как автору удалось благодаря словам передать смысл книги.
Вторым важнейшим для меня фактором было понимание сломленности личности которая даже в метаниях не может найти покоя. Герой не вызывает теплых чувств, но ему искренне сочувствуешь.

На фото вы можете увидеть Шарлотту Саломон. За год до смерти она успела запечатлеть историю своей жизни на листочках бумаги, которые потом опубликовали в качестве автобиографии после её смерти. Кстати, на обложке книги - одна из ее многочисленных картин. Данная книга ОСНОВАНА НА автобиографии девушки, а оригинал в 800+ страниц сейчас днём с огнём не сыскать, разве что на английском, и разве что за 80-400 долларов за экземпляр. Хорошая новость заключается в том, что автобиографию собираются переиздать в ноябре 2016 года. Стоимость предзаказа – 90 долларов.

Первое, что бросается в глаза, когда вы открываете книгу – странный стиль написания. Фраза за фразой строятся в столбик, я даже сначала подумала, будто это стихи. Но нет. Это мысли, которые мчатся со скоростью света, играя на ваших эмоциях как на гармошке. «Судьба Шарлотты Саломон производит настолько сильное впечатление, что Давид Фонкинос, по собственному признанию, был не в состоянии писать две фразы подряд». Такого я еще не видела.

Так как война началась в 1939-ом году, а умерла она в 1943-ем, бОльшую часть книги занимают темы взросления, первой любви, и душевных терзаний девушки. Самоубийцы и психи в семье, переезды и прятки, смерть ходит по пятам, и забирает близких. Её спасают лишь кисти и краски.

Меня покорил стиль автора, как он чёрство пишет, как продумывает каждую фразу, наполняя их двойным смыслом и безысходностью. Постоянно стоял ком в горле, это эмоциональное напряжение... его буквы трогают до глубины души.

Хочу автобиографию. Хочу остальные книги Фонкиноса. Хочу платочек :O
"Люди нуждаются в развлечениях, это им помогает отвлечься от правды".
Определенно в топ лучших книг этого года!

Чтение романа Луи-Фердинанда Селина это вам не фунт изюму. Начало романа уже не предвещает ничего хорошего, но если тут включается неприятие стилистических моментов, может выводить из зоны комфорта употребление не нормативной лексики или называние вещей настоящими именами, что может казаться грубым и отталкивать, то чем дальше, тем сильнее привязываешься к герою и вместе с ним погружаешься в бездну немого отчаяния, неприкаянности и невысказанного одиночества.

Уж насколько я морально устойчива к депрессии, могущей возникнуть на фоне прочитанного грустного и тяжелого текста, но , после преодоления экватора книги, все сильнее ощущалось её осеннее дыхание, словно вместе с Фердинандом Бардомю неумолимо приближаешься к краю ночи, за которым не будет спасительного рассвета, а только кромешная тьма.

Первые главы отчетливо напомнили творчество Генри Миллера своим эпатажем и натурализмом. Но постепенно это отходит на второй план и на первом проступает трагедия молодого человека, волею случая оказавшегося в мясорубке Первой мировой..., которая безжалостно и навсегда наложила на него свой отпечаток. В попытках заново обрести себя и почву под ногами, понять как жить дальше и для чего ему это все, он уезжает сначала в Африку, потом в Америку, но в конечном итоге ветер странствий гонит его обратно домой, во Францию.

И где бы он ни был, ему уже нигде не обрести покой. Ложь, обман, жестокость, царящие вокруг, неприкаянность главного героя, где бы он не оказался, все больше затягивают в воронку бедности и одиночества. Его внешний цинизм, по сути своей, маска, за которой скрывается ранимый и надломленный человек, способный оценить, понять и принять благородство и искренность чужих порывов и стремлений.

Чем дальше, тем больше в тексте начинают превалировать рассуждения, складывающиеся из наблюдений за окружающей действительностью. И оказывается, что герой ( читай, автор) полон удивительной и меткой иронии, вдруг сменившей цинизм первых глав.

Весь роман -это практически жизнеописание дна общества. Преступники, обманщики, проститутки, малоимущие и нищие, люди, рухнувшие под бременем жизненных невзгод, но при этом как-то не испытываешь к ним презрения или унизительной жалости, и вместе с Фердинандом отправляешься в это грустное путешествие.

В нас смолкает музыка, под которую плясала жизнь, – и все тут. Молодость ушла умирать на край света, в безмолвие правды. Куда, спрашивается, идти, когда в тебе уже нет достаточного заряда безумия?

Возможно, продолжать свое путешествие, помня, что

конец всего начинается с исчезновения чувства меры,

что равно относится и к пессимизму, и к пассивности.

Книга, пытающаяся в глубокомысленное рассуждение на тему "а не симуляция ли мы?". Кстати, это так-то спойлер в таинственной тайне появления копии самолёта со всеми его пассажирами, кому не посчастливилось лететь тем злополучным рейсом. Так что не судите строго, да и в принципе развязка выеденного яйца не стоит, тем более читать всю книгу целиком ради неё вообще нет никакого смысла.

Героев куча и все они бестолковые. Обязательно будут в наличии яжмамка, маньяк, чёрная феминистка, ребёнок, которого домогался собственный отец, один писатель и так далее, и тому подобное, по всем нашим любимым клише.

За жизнью этой толпы придётся следить примерно до половины книги. Потом происходит та самая "аномалия". И мы вновь наблюдаем за жизнью персонажей. Очень интересно (на самом деле нет).

Пусть у героев и свои особенные профессии, но индивидуальности у них нет никакой. Ещё скажите, будто это такой хитрый авторский ход, дабы показать, какие мы все запрограммированные, ну-ну. Они здесь только за тем, чтобы растянуть хронометраж. Даже тот самый маньяк, который тут вообще ни к селу, ни к городу, исчезает в процессе повествования, и о нём никто никогда больше не вспоминает. Ну и на кой чёрт он был?

Чем книга богата, так это нытьём по поводу использования ископаемого топлива, глобального потепления и издевательствами над Трампом. Теперь понятно, почему она получила пригоршню премий.

Больше мне сказать совершенно нечего, абсолютно бессмысленная макулатура.

Вспомнила, что в предыдущей рецензии на Мишель Пейвер - Вэйкенхерст забыла упомянуть эту книгу. Тем более там есть эпизод, где автор приводит те факты, которые упоминаются и здесь. Поэтому - решила просто намахнуть вдогонку: 250 страниц для меня...
К книге я пришла через фильм, который вышел в 2021м году. В фильме больше упора делается на женщин, а так он продолжает традиции, например, "Обители проклятых" - и его можно назвать "французским Бедламом". И - есть еще отличия от книги...
В общем, авторка - погуглила. Гуглила она нравы и общество 19го века - и пришла в экспериментальную психиатрию того времени. Здесь даже встретятся 2 исторические личности: доктор Шарко, человек-душ, и доктор Туретт, человек-синдром. И хорошо, на самом деле, что мы знаем Шарко исключительно как душ. Потому что - для своего времени он был, конечно, ученым революционным, так как, в частности, (что упоминает и Мишель Пейвер) предлагал лечить женские истерики - помимо гипноза - манипулированием и оперированием женских половых органов. Что и проводил на открытых лекциях, на которые джентльмены валили валом - во имя Просвещения, конечно. Трупы - это уже дела минувшие, а вот беззащитные женщины... И этот же Шарко отметился своей задумкой - проводить в своей лечебнице бал, где - выставлять перед буржуазной публикой своих подопечных. Конечно же - не как цирковых зверей, а "каждая женщина нуждается в нарядах, балах и выходах в свет". Здесь - у меня (помимо выставления истеричек на публику) возник другой вопрос. Это - истерички. Даже памятуя викторианские нравы, когда за любой квак не в кассу женщину объявляли - уже не ведьмой, а умалишенной. Но здесь - прям реальные истерички, кататонические и существа крайне нервной душевной организации. Сначала им запрещают гулять в парке, мотивируя

Резвязь в снегу, они могут перевозбудиться

(Заодно зацените высокий стиль - я к нему вернусь). А вот готовиться к балу - когда во время подготовки случилось 6 припадков... Видимо, как нам задвигают Такое себе реалити 19го века - когда за драки и скорую только рейтинг растет.
Я думала, что у книги два направления - долюшка женская и триллер. За долюшку женскую - отвечают истории женщин, коротающих век под чутким присмотром доброго доктора. Тереза - которую "жизнь там" так потрепала, что - в лечебнице даже лучше. Юная Луиза,которую привела сюда - похотливая натура мужчин. Сестра Женевьева - еще не сестра Рэтчед - скорее просто одинокая женщин. Ну и новенькая, Эжени - которая отвечает за триллер. Потому что видит и слышит призраков - и не видит в этом ничего плохого или пугающего. А чего, спиритуализм - это же не менее революционное направление, чем методы доктора Шарко!
Ну вот и весь костяк. Книга - совсем небольшая, почему-то авторка решила не давать себе вольностей и затянуть объем в корсет. Это - не проблема. Но - есть у книги проблемы, которые - не позволили проникнуться ей совсем - и довольно сильно. Даже на таком небольшом объеме, имея такую серьезную и историчную основу - можно развернуть тему сочно и убедительно. А авторка - решила пооткусывать всего на свете, пожевать и выплюнуть. Помимо развлекательной психиатрии и отношения к женщинам - она вдруг стала топить за классовые различия. Причем - очень серьезно и напористо. Не один - а два раза идут очень долгие рассуждения - как хорошо живется буржуа, и какая пропасть проходит между классами. Я-то брала триллер - но сразу поняла - что триллер тут особо не ночевал, и одна "говорящая с призраками" его не вытянет. И книга от этого выглядит - очень фрагментарной, плохо склеенной и непродуманной.
И - меня просто вынес стиль. Я сняла вопросы с триллером - поэтому эта претензия отпадает. Для триллера авторка вдруг выдала нечто - ну такое возвышенное и пафосное. Уж таким высоким стилем она топит за своих истеричек - еще и в настоящем времени - что только добавляет надрывности... ОК, не триллер, договорились - тогда что это вообще такое??? Истории женщин - отдают сценариями женских шоу. Ну а исторические моменты - даются просто энциклопедичными кусками. Серьезно - внезапно в середину повествования вклиниваются несколько страниц истории психбольницы. Настолько википедийных - что только ссылки не хватает. А историзму не дает поверить - довольно красивое описание улиц и районов Парижа. Симпатично - а как с Википедией это сочетается?
Такое ощущение, что авторка - задумывала такой Роман Романыч. Потому что замах и полет тут - на исторический роман уровня прям Гюго (который поминается в тексте)). И вдруг - 250 страниц истории женщин и психбольницы. И совсем непонятно - за что ж мы топим-то, мадам? За права женщин или старое доброе классовое неравенство?
Очень странная книга. Замах на рубль - исполнение на копейку. Самый верный путь здесь - проникнуться женскими историями. Потому что историческая основа, может, и интересная - но остается просто исторической справкой. Фильм сделали более развлекательным, расширив триллер и любовную линию. А книга... - возможно, и была ради экранизации...

На воле или в заключении, в конечном итоге женщины нигде не могли чувствовать себя в безопасности. Испокон веков они становились первыми жертвами решений, которые принимались без их согласия.
⠀
⠀ Всего одно словосочетание - Париж 19 века, и перед глазами мгновенно предстаёт чудесная картинка, созданная нашим воображением - Эйфелева башня, манящий аромат круассанов, плавный ритм города - экипажи, неспешно скользящие по улочкам, величественные и до безобразия красивые особняки с не менее привлекательными (и обязательно счастливыми!) ее обитателями.
⠀
⠀ Однако открывая книгу Виктории Мас «Бал безумцев», которая уже одним самим названием будто бы намекает нам о том, что всё будет вовсе не так чудесно, наши иллюзии мгновенно обращаются в прах. И пускай действие и правда происходит в Париже 19 века, но все происходящее представляет из себя совсем не беззаботно-приторную фантазию, а вполне себе жестокую реальность.
⠀
⠀ Большую часть времени действие происходит в психологической лечебнице, главные обитатели которой несчастные женщины, большинство из которых оказались тут лишь по одной простой причине - им просто не повезло родиться ... женщиной в мире, где их слово против слова мужчин ничего не стоит. Феминистические нотки ярко проходят от начала до конца данной истории, придавая ей неповторимый шарм.
⠀
⠀ Лично мне к концу не хватило какой-то развязки, накала страстей, который бы ознаменовал эпичное завершение книги и, возможно, привёл бы к более эмоциональному послевкусию. По итогу история вышла довольно легкой, не оставляющей после себя никакого осадка, хотя в начале мне совсем так не казалось. И для книги, которая абсолютно случайно и незапланированно (мое любимое) попала ко мне в руки - это был идеальный вариант.

Это было моё первое знакомство с Л.-Ф.Селином. Я в принципе люблю старую прозу, написанную в период между Первой и Второй мировыми войнами, и возможность побыть в реалиях 1932 года стала для меня неплохой «приманкой». Чтобы избежать «свидания вслепую», я добросовестно прочитала все комментарии переводчицы и предисловия-послесловия к книге, полистала биографию Селина и даже, вопреки своим правилам, познакомилась с отзывами на «Путешествие…». Всё вместе меня вполне мотивировало, и я даже немного оттягивала встречу с автором, чтобы она не смешалась с впечатлениями от других книг. Но ожидания всё же не оправдались, ухищрения были напрасны, и книга мне скорее не понравилась, чем понравилась. Думаю, что мне хотелось чего-то ремарковского-хелприновского-фолксовского, но это было нечто совершенно другое – более простое, более жесткое, более приземлённое и... как-то неприятно отдавало клиникой.

Книга состоит из нескольких частей, которые можно условно обозначить как «военная», «африканская», «американская», «французская», «психиатрическая»… Повествование, если можно так сказать, построено в технике пэтча, причём автор, как кажется, совершенно не стремился создать из разных лоскутов что-то целостное и уж тем более гармоничное. Роман болеет, гнётся, рвётся, корчится, текст страдает какой-то нервозностью, неуспокоенностью, тревожностью, злостью и при этом – глубокой невыговоренностью, невысказанностью чего-то, что мучило автора, казалось важным и просилось в слова, а слова это в себя не пустили. От прочитанного остаётся мутный осадок не вполне понятного происхождения, как от нечистой воды (или нечистых мыслей?). Читая эти части последовательно, вместе с героем переживаешь, конечно, некоторое его возмужание, но одновременно замечаешь, что события жизни не так уж сильно шлифуют его характер. Они слегка меняют отношение к себе и к тому, что преподносит ему жизнь, но не меняют по сути его самого. Авторские проекции всё время казались инвалидизированными, разрушенными, не способными создать смысловую целостность.

Кого-то жизнь ломает, ожесточает, делает злее и циничнее, кто-то выстраивает в себе «психологию выжившего» и склонен романтизировать и героизировать своё прошлое, кто-то делает из него средство для получения каких-то выгод, а для кого-то пережитое становится средством постижения самого себя и смыслов человеческого существования как таковых. Автобиографичный герой Селина пытается сделать последнее, но получается плохо, и ничего из его опыта не становится ни образцом, ни соблазном. Он во всех своих потугах неприятен и интуитивно, почти бессознательно, отторгаем. Со страниц книги на читателя обрушивается груз непризнанности, невостребованности, неприятия, мизантропии, злого скепсиса, недоверчивости, обиды и личностных фрустраций. Мне всё время казалось, что автор/герой не может простить себе каких-то сущностных ошибок и принять себя, как есть. Вместо этого он почти агрессивно навязывает свою дурную самость читателю, настаивает на том, чтобы его приняли, не обязывая при этом меняться и вообще как-то подлаживаться под других (что-то вроде: «I'm so sick and tired. Люби меня или проваливай»).

Хотя литературных достоинств в книге, наверное, много, я не восприняла её как значимую для самой себя. Она не стала для меня событием. Прежде всего, меня не захватили и даже как-то коробили язык и стиль монолога автора/героя: какой-то простонародный, фамильярный и даже слегка дурашливый, хотя по ходу своих поступков и размышлений он не производил впечатления совсем уж простого парня, не умеющего связать два слова. Его коротенькие, всегда злые и требовательные, часто непоследовательные и какие-то «голодные» и внутренне конфликтные мысли начинают утомлять раньше, чем он начинает сущностно постигать происходящее, и чем дальше, тем больше. Чтение превращается в натужный диалог с не очень интересным, а порой и косноязычным собеседником: ты не можешь заставить себя сосредоточиться на том, что он рассказывает, даже из вежливости, и твои мысли блуждают где угодно, но только не рядом с ним. Среди реплик героя попадаются, конечно, удивительные метафорические перлы, есть в книге и чудесные в литературном плане эпизоды, но в целом от такой стилистики быстро устаёшь.

У самой книги, на мой взгляд, несколько невнятное содержание и неопределенный смысловой посыл – эпизоды неравномерно скачут, то охватывая длинный промежуток времени, то излишне вязко и как-то неопрятно застревая на чём-то одном. Мотивацию смены мыслей и ассоциаций героя предугадать и объяснить трудно, остаётся только погружаться, вживаться в книгу, но почему-то погружаться не хочется, наоборот, хочется поскорее вынырнуть из неё и глотать какой-то иной – свежий? - воздух. В пространстве «Путешествия...» мне было душно, неуютно, тревожно. Всё время хотелось уйти и не вернуться. Или вымыть руки. Она пугала и почему-то напоминала европейские портреты мёртвых, сфотографированных как живые, среди живых.

Короче, эта книга не затягивает – можно делать длинные паузы в чтении и ничего при этом не терять. Можно сказать, что я побыла с ней рядом, но не вместе. Но это – тоже опыт, хотя его повторения я захочу не скоро.

Даже не знаю, с чего начать. Впрочем, лукавлю. Просто ужасная книга. И это я не о переводе, который идет отдельным, временами просто несуразным ахтунгом. Когда читала и понимала, что реально теряется банальный смысл. И сильно сомневаюсь, что дело в авторском стиле.
Но то, о чем я читала... Есть, как минимум, две экранизации. И там точно смещен акцент с идеи, заложенной в тексте. Поэтому, ежели не хотите первоисточника, то смотрите кинцо о взрослой подлости, разрушившей чистую дружбу между двумя мальчиками. В книге же...

Сразу надо сказать о несомненных фактах: порочности, ханжестве, подлости и лицемерной хитрости главгера, которому в начале повествования тринадцать лет, а в финале исполняется пятнадцать. То есть этот мальчик аристократических кровей попадает в закрытую религиозную школу уже готовым фруктом. И смотрит на своих соучеников со вполне определенными целями, зная, что желаемая им дружба, тип отношений, не то чтобы не приветствуется, она преследуется и жестоко карается в стенах заведения.
И главгера ничто не останавливает. Практически сразу он подставляет одного мальчика, на чьего друга положил глаз. Потом замечает другого мальчика и натурально преследует его своим вниманием, добиваясь дружбы. Что ему и удается.
То есть фактически совращает невинную душу, впрочем, совсем не в физиологическом плане. Об этом даже не идет речи, только платонические отношения, но тем не менее. Это все равно культивирование чувств, выражающееся в нежных переписках, невинных взглядах и прикосновениях, обменах клятвами, тайными ритуалами, натурально признаниями в любви и так далее.

В общем, все эти закрытые заведения с контингентом исключительно одного пола. Всякие частные школы, пансионы, военные школы, институты благородных и не очень девиц. И общеизвестные истории взаимных обожаний. Это все не доводит до добра. Никогда.

А теперь о взрослых. Это был отдельный кошмар. Эти люди в сутанах... Следили как вороны-падальщики за пацанами, беспрестанно лили им в уши о мерзости порочной дружбы и блаблабла, а сами пичкали их латинскими текстами определенной направленности и цитированием жизнеописаний всяких малолетних святых, успешно противостоявших соблазнам. Ну, емое. Нет, серьезно? НЕТ, БЛИН, СЕРЬЕЗНО?
И вообще делали все, чтобы выпестовать в учениках тонны лицемерия. Напирая на то, что они обязаны быть благочестивыми и бесполыми. И не иметь личных мыслей и желаний. Просто не давая продохнуть. Даже ночью ходили между кроватями и следили. При этом кое-кто из преподавателей реально был опасен.

И что же в результате. Такие яростные гонения, загнание в подполье неизбежно провоцируют сопротивление и даже бунт. Когда дуют на искру, то раздувают пламя. И там буквально все мальчишки лицемерили на исповедях, к примеру. Ну, а главгер, соблюдая церковные ритуалы, на деле все больше увлекался языческими богами, александром македонским с его гефестионом и поэтами, восхищающимися прекрасными юношами. И это, блин, закрытый, религиозный колледж. Практически монастырь для мальчиков.

В общем, не исключено, что многие тайные отношения рано или поздно сошли бы на нет. Без подогрева со стороны. Но... Именно то самое и произошло с главгером и его другом, когда их поймали на неприемлемом по мнению преподавателей общении. Бунт.
И если первый мальчик всю дорогу ловчил, юлил и интриговал, чтобы выкрутиться, то второй оказался совершенно иным по натуре. Он не желал лгать и притворяться. Он не желал прогибаться и предавать даже притворно дружбу, а точнее, любовь, как признал в конце концов и сам главгер.

И финал случился просто чудовищный. Несчастного мальчишку натурально обложили со всех сторон. За ним следили днем и ночью, постоянно душили беседами и выговорами, морально давили, даже угрожали. Духовник практически воевал за его душу с главгером. Рвали его на части, каждый тянул на себя. И после выясняли, а кто же больше любил его.
Так что виноваты там: и святой отец, и главгер (однако, ради справедливости, все же неизвестно, он сам по себе такой лицемер или это продукт среды, результат воспитания), и семья. Но тот, кто предал дружбу, предал любовь. В общем, себя этот жук, конечно же, простил и всячески оправдал красивыми романическими сентенциями. Но вообще такое не прощается. Нет, нет, нет. Никогда.

Я ходила кругами вокруг Селина почти двадцать лет - смущало повсеместное клеймение автора пособником нацистов, расистом, антисемитом и все вот эти ярлыки. Ну да, это все имело место в его биографии, чего уж тут таить. Но сейчас я посыпаю голову пеплом, лишний раз убеждаясь, что мнение стоит составлять самому, а не полагаясь на чужое. Потому что, прочитав эту книгу, я поняла, что Селин - это на 100% "мой" автор, и побежала по букинистам скупать собрание сочинений, зная, что эти книги точно буду читать и перечитывать на протяжении жизни. У него буквально все на мой цвет и размер, он знает меру и умеет написать так, что даже в самые трагические моменты будет место юмору, пусть и черному.

Роман представляет собой жизнеописание французского студента-медика Фердинана Бардамю, который в силу юности поддался на патриотическую пропаганду и отправился добровольцем на поля Великой войны, а на месте довольно быстро понял, что бравурные реляции с реальной жизнью в сражающейся армии не имеют ничего общего. Он видел смерть, кровь, ранения, и не понимал смысла этого всего - не для абстрактной великой цели, победы и т.д., а для себя лично и таких же, как он, солдат. На войне к нему пришло осознание ценности жизни, что важнее нее для человека на свете нет ничего, а потерять ее - раз плюнуть.

Помните вы, к примеру, как звали хоть одного солдата, убитого во время Столетней войны, Лола?

С войны он быстро захотел сбежать, и однажды ночью познакомился с неким Леоном Робинзоном, таким же как он дезертиром, понявшим, что ему на этой войне ловить нечего и желающим перебежать к немцам и сдаться в плен. Волею судьбы этим двоим предстоит сталкиваться снова и снова в разных местах земного шара, где им предстоит побывать: в колониальной Африке (где Селин не щадит никого, ни колонизаторов, ни колонизируемых), в прагматичной и богатой Америке, снова во Франции, где оба будут пытаться устроиться в жизни.

Украшение книги - монологи второстепенных персонажей, в которых автор закладывает свои убеждения: резкое неприятие насилия, бессмысленность бойни, отвращение к навязыванию другим людям своих ценностей, зачастую ложных и выгодных только верхушке. Особенно зацепил монолог некого Зубрёжа про то, как идеологи, начиная с Вольтера, Дидро и прочих деятелей эпохи Просвещения, промывают мозги, заставляя людей добровольно и бесплатно идти на убой. "Даровой солдат - это было нечто новое". Сейчас до многих уже это дошло, и в горячих точках воюют 50/50 идейные и финансово мотивированные, а в 1931 году, когда писался роман, хоть уже и были и бравый солдат Швейк, и "На западном фронте без перемен", голос радио, призывающего пополнять ряды героев, все равно был громче.

Многим Селин не нравится из-за безнадеги, которой пропитаны его романы, но зато он честен и не дарит иллюзий. Мне кажется, реализм не равно цинизм. А роман потрясающий.

Безусловно, эта книга содержит интересные факты о Второй мировой войне и боях на территории Франции, описывая события лета 1940 года, позволяет ощутить ту атмосферу бегства и паники, сравнить происходящее с похожими событиями, которые описаны в советской литературе, посвященной ВОВ. Но при этом книга не открывает ничего нового: ни первая часть про беженцев из Парижа и трудностях на их пути, ни вторая часть про оккупированный немцами французский городок, про нравы, царящие там, и про взаимоотношения захватчиков и побежденных. Более того, хоть в произведении и описывается множество характеров, а события даны с точки зрения различных персонажей, отличающихся как по материальному положению, так и по принадлежности к разным сословиям, все же нельзя сказать, что автор подробно погружается в психологию людей.

Возникает ощущение, что большая часть героев писательнице неприятна, она как будто описывает пороки французского общества той эпохи (хотя, наверное, оно мало чем отличается от современного). При этом, в отличие, например, от Ф. М. Достоевского, который тоже часто изображал весьма неприятных персонажей, Ирэн Немировски не пытается оправдать их в глазах читателя, показать как темные, так и светлые их стороны. Наоборот, она весьма сгущает краски, особенно в первой части, которую читать весьма трудно из-за отталкивающих персонажей и их неприятных поступков. Изучив биографическую справку о жизни писательницы и о ее трагической кончине, становится понятно такое отношение автора к французскому народу, но это не делает лично для меня чтение более приятным.

Конечно, несколько положительных персонажей тут присутствуют, но если супруги Мишо мне кажутся также выписанными одной краской (только на этот раз не черной, а наоборот –однородно-белой), то главная героиня второй части Люсиль уже кажется более реалистичной. Отдельно хочется отметить порадовавший меня конец, в котором писательница не стала скатываться в банальный хеппи-энд.

Так что, подводя итог, книга не открывает что-то принципиально новое, не погружает в глубины психологии и, скорее всего, достаточно быстро забудется, но при этом она хорошо написана и дает возможность поразмышлять о тех трагических событиях, о сложном выборе линии поведения, который необходимо было делать побежденным французам.

Мерзавцы, святые… Я таких и не видела никогда. Ничто ведь не бывает совсем черным или совсем белым. В выигрыше только серое. С людьми и их душами то же самое… Ты тоже – серая душа, вполне себе серая, как и все мы…

Некий крохотный городок П… всего в нескольких километрах от фронта и в двадцати километрах от города В..., есть в нём Завод без названия, местный Замок... Хотелось отыскать место на карте, но позже поняла, что это неважно. Точное место действия не имеет значения. "Городок, вечно переполненный калеками и жуткими, кое-как подлатанными рожами. Наш госпиталь никогда не пустел" - идёт мировая война и её мерзкие и страшные признаки повсюду, стоит ли конкретизировать? Всеобщая трагедия, множащая не только трупы и изувеченные тела, но и красящая души в серые цвета...

Одна из этих "серых душ" пишет покаянную исповедь, неумело, скомканно, жалуясь время от времени на неспособность складывать слова: "Все это выходит довольно запутанно, прямо ерунда какая-то, в ней нет ни складу, ни ладу, но в сущности, это похоже на мою жизнь, состоящую из одних острых обломков, которые невозможно склеить".
Бывший полицейский, из тех, кто внизу и не попадает в круг "судей с Мьерком во главе, адвокатов, секретарей суда и нескольких других". Серые тени персонажей этой истории ушли в прошлое, рассказчик тоже намерен последовать за ними да грехи не пускают. Он уже давно не живёт, а лишь "поддерживает огонь и вопрошает темноту" да разговаривает с мертвецами, а живых находит омерзительными...
Рассказчик выводит чередой много теней. На переднем плане - тень человека, которого звали Пьер Анж Дестина, бывший прокурор, он "делал свое дело, как заведенные часы, которые никогда не отстают, не спешат и не ломаются". За ним - судья Мьерк, он мог только ненавидеть, "такова уж была его глубинная природа". При всех своих жалобах на неумелость слога, портреты "серых душ" получаются слишком настоящими, живыми, даже зажмуриться хочется, чтобы не видеть жующего перед трупом Мьерка или замерзающего а садике бретонца...

Большая бойня не только кромсала тела и души; она также позволила небольшому числу оказаться среди пропавших без вести и отправиться подышать воздухом подальше от родных краев.

Бывший полицейский пытается рассказывать об убийстве девочки, названной жителями городка Денной Красавицей, настолько она была красива, чиста и невинна. Делает он это неумело, долго подходя к фактам, отвлекаясь то на одну, то на другую серую фигуру. Мне показалось, что автор не ставил целью уличить настоящего преступника, иначе это был бы детектив. А книга не совсем детектив, как не совсем и триллер. Она о войне, которая не только калечит тела, но и красит души в чёрное - получается серый разных оттенков...

Книга вышла в серии Французский почерк. Это вторая из прочитанных книг у автора и я уже могу подтвердить, что проза Филиппа Клоделя имеет свой неповторимый стиль и пронзительный слог.

Задумка - оригинальная, задел истории давал надежду на потрясающую историю. Но исполнение - на троечку, этакое небольшое разочарование.
Март 2021 года, борт компании «Эр Франс» из Парижа приземляется в Нью‑Йорке. А спустя три месяца этот же (или такой же) борт запрашивает у аэропорта Нью-Йорка право на посадку.
Ситуация получается не то, чтобы нестандартная, а из ряда вон выходящая. 382 человека в самолете прилетели три месяца назад, благополучно прошли контроль, получили свой багаж и растворились в кутерьме жизни. И вот - снова они же, снова тот же путь. Паника правительства, служб безопасности, мировой заговор, инопланетяне, военные - смешалось все, а логики и какой-то последовательности в действиях служб на земле не было. Потому что никто не понимал что это и как нужно действовать.
Но мне было нудно. Как тема - история потрясающая, но ее подача меня разочаровала - знакомство с биографиями многих пассажиров далось нелегко. Автор изначально просто начал знакомить с действующими лицами, разъяснять кто, откуда, зачем и только перезнакомив со многими, начал уже саму историю. Не понравился мне такой вариант подачи - не хватило цельности в такой передаче, накала эмоций. Прыжки от героя к герою обрывали нить повествования, я просто упускала из виду предыдущего для того, чтоб понять - что с тем, про кого сейчас идет речь.
Все немного исправилось, когда истории объединились в одном самолете, но несколько подпорченное впечатление уже было не спасти - и хотя развитие событий стало интересным, негатив от начала повлиял на всю книгу.
При этом, было интересно читать о действиях правящих сил в нештатных ситуациях. Понятно, что все выдумка автора, но даже в этой книге не преминули немного "уколоть" китайцев и их государство - ну куда же им до высот политики США, нежелание разговаривать с Францией потому, что не нравится президент этой страны - как похоже на политические распри сегодня. Такой своеобразный юмор немного улучшил общее впечатление, но для меня только несколько иной вариант преподношения этой истории реабилитировал бы от разочарования.

"А навстречу шёл Селин, тащи скорее вазелин". Перечтение "Путешествия на край ночи" затянулось у меня надолго, возможно, как раз из-за отсутствия вазелина. Хотя не исключено, что именно так книжка и должна читаться: по кочкам, по кочкам, по маленьким дорожкам в ямку - бух!, а там Селин опух. Отряхнулись, посмотрели по сторонам, катимся по ямкам дальше. К тексту "Путешествия на край ночи" трудно быть готовым, столько всего в него поместили. Отчаяние целого обманутого поколения, личная потерянность и постоянное ощущение того, что не ты рулишь собственной жизнью, а она - тобой. Не знаю, сколько в романе автобиографического, но продуманного и наболевшего много. Страшный натурализм происходящего вдруг перетекает в сюр и условности, потом в комедию, потом в трагедию, потом неизвестно куда, и от чтения действительно устаёшь, к тому же язык, ох уж этот язык, спасибо переводчику.

Метафору с ночью и краем ночи я не буду даже пытаться объяснить, это тот же простор, что и дорога, роза, зеркало, можно подставить и обосновать практически любую трактовку. У автора всё движется в сторону подсознания, вынужденной обочины жизни, неприспособленности к этому миру, тем более странной, что многие люди приспособились жить с этой неприспособленностью (нас дерут, а мы крепчаем). Селин не крепчает, а извивается и ищет, как может, предпочитая, впрочем, не проявлять при этом излишней уж активности. Тут даже можно попытаться объяснить, почему главный герой при всём этом ворохе приключений довольно инертный. Дело в том, что книга написана во многом о двойничестве, вот только ракурс необычный: не у главного героя есть второстепенный двойник, повторяющий его, как зеркало или тень, а сам он является тенью другого героя. Тень, как водится, не настолько яркая, как оригинал. Зато оригинал куда бойчее. Так и получается, что главный герой и его двойник-оригинал неизменно идут параллельными путями, но по разным дорожкам, так что Робинзон в итоге приходит к своеобразному финалу, а Фердинану остаётся только рассказывать о своём опыте проживания на периферии, на крае жизни, да более того, на крае ночи.

Материалистичный мир романа грязен, вонюч, неприятен. Эмоциональный и рефлексивный, напротив, холодные и чёткие, но разглядеть эту сторону текста за тёплой и пульсирующей материей многим трудновато. Странно это, ведь "Путешествие на край ночи" по сравнению с последующими романами Селина читается намного легче, хотя бы структура не пытается тебя поглотить. В тленушку, конечно, повергает на раз-два-три. Но иногда ведь и мрачняк полезен, как вакцина для профилактики и выработки иммунитета. Или, напротив, принятия похожей жизненной позиции в принципе, сдаться болезни и сделать её своей второй натурой.

P.S. Такие дела: что-то мешает мне дальше распространяться на тему романа. Подсознание выставляет стоп-сигнал, хотя сознательно заканчивать отзыв я не собиралась. Однако с Селином лучше недоборщить и оставить на последующее перечтение, подсознание в таких материях важнее желания законспектировать всё.

По отзывам знакомых не ожидала от книги многого, однако автор смогла увлечь своей историей и погрузить в мир психиатрической лечебницы 19 века. Казалось бы, просвещенное время уже, Париж, однако всего каких-то сто с небольшим лет назад любую женщину могли сдать в дурдом за любое поведение, идущее вразрез с общественной моралью, и забыть о ее существовании. Надоевшая жена, строптивая дочь, старая мать - все они оказывались в лечебнице Сальпетриер, где над ними проводили эксперименты и демонстрировали их во время лекций и балов. На ежегодный бал в Сальпетриер приходили добропорядочные буржуа - как в зоопарк, поглазеть на умалишенных.

В центре истории четырех женщин - Эжени, которая с детства видит духов, но до поры до времени скрывает это из опасения, что семья отправит ее в сумасшедший дом (и правильно делает, бабку ее мерзкую прям убить была готова), Луизы, которую в детстве изнасиловал дядя, Терезы, по наущению сожителя работавшей проституткой и, устав от такой жизни, выкинувшей этого самого сожителя в Сену, и Женевьевы, которая работает в Сальпетриер сестрой-распорядительницей. Судьбы Эжени и Женевьевы переплетаются, и эта история находится в центре (хотя вот я лично не особо верю во все эти беседы с духами, но если реально слышишь от незнакомого человека факты, о которых неизвестно никому, кроме тебя самого, и этому человеку вообще что-либо знать о тебе неоткуда, то поневоле поверишь - жаль, что автор не дала этому объяснения).

Многие пишут об этическом аспекте, мол, пациентки не давали согласия на медицинские манипуляции, врачи в то время по сути ставили опыты на пациентах, но тем самым двигали науку вперед. И сейчас очень многие психические расстройства не подлежат лечению, только корректировке с помощью препаратов, и вообще человеческий мозг остается изученным не до конца, но по крайней мере такими методами уже не лечат, хотя на тот момент ледяные ванны, нажатия на яичники и гипноз практиковались широко. Кто знает, может, через сто лет современные методы тоже будут казаться варварскими.

Книга несколько поверхностна, некоторые аспекты автор затронула вскользь (например, то, что многим в Сальпетриер даже нравилось - а что, всегда есть еда и крыша над головой, на воле с этим могло бы быть сложнее, или сексуальные домогательства персонала к пациенткам), но она небольшая и вызывает интерес к теме, желание прочитать об этой лечебнице и психиатрии того времени что-то еще, что уже хорошо.

Лимонов в российской действительности стал знаменитой фигурой с неоднозначной позицией. Сейчас его знают больше по роману "Это я - Эдичка", а в начале нулевых видели лидером НБП (запрещённая в РФ) и ярким, но совсем маленьким, политиком. Таким он предстаёт в начале данного "романа", но затем идёт долгая и скрупулёзная работа по изучению биографии, которая оборачивается лишь пересказом его книг.

Фигура автора является героем и даже пазлом данной картины. Этот "роман" вовсе и не роман, а попытка создания подробной биографии Лимонова при жизни. И слово "роман", выведенное даже на обложке, лишь хитрая уловка, чтобы лишний раз не составлять огромнейший список источников и достоверно проверять все цитаты. Это же "роман", а не исследование, значит и факты можно набрасывать откуда угодно. Поэтому, по большому счёту, книга вышла профанацией, которая лишь интересно и ёмко пересказывает все романы Лимонова, а также является личным дневником автора для своих жалоб.

Эммануэль Каррер на протяжении всей книги вспоминает свою маму, говорит о том, как она известна, и что он хотел бы быть похожим на неё, хотел бы тоже урвать кусочек славы. Конечно, это замечательная аллюзия на самого Лимонова, который всю свою жизнь в эмиграции кому-то завидовал, но, на самом деле, это лишь хороший материал для психоанализа о некоторых детских комплексах и влиянии матери.

Первая половина - это сжатый пересказ первых романов Лимонова, в которых он детально описал свою жизнь в СССР и в эмиграции. В целом, это самая лучшая часть, потому что написана увлекательно и без лишней воды. Но, если вы уже знакомы со всеми биографическими романами Лимонова, то вам может стать невыносимо скучно перечитывать всё вновь. И уже во второй половине возвышается фигура автора, рассказывающая нам о своих знакомствах и связях. И вот проблема - книга рассчитана на французскую аудиторию. Каррер любит вставлять отсылки на историю, культуру и литературу своей родины, которые могут быть непонятны русскому читателю. Но за это я его, конечно, не могу ругать. Книга то и вышла на французском языке. Ругать мне приходится за попытки проанализировать российскую действительность, за которыми скрывается полное невежество и непонимание самого характера русского человека и его истории. Именно менталитет у нас остаётся разным. Каррер каждый раз пытается как-то показать свои тонкие знания русской души, но это словно слепой набор штампов где-то из-за бугра, который не имеет никакого отношения к реальной действительности.

Другой проблемой остаётся недостоверность фактов. И ладно, что мог приврать где-то сам Лимонов, Каррер пересказывает его тексты, оно и понятно, но ошибки появляются даже в описании каких-то важных политических событий. Если эту книгу дать детально изучить историку, я думаю, он найдёт много несостыковок, но даже переводчик обратил внимание на неточность данных о событиях путча 93-го года. А уж если копнуть глубже, то там даже описание событий не сходятся. У Каррера Останкино защищали омоновцы, ещё и дубинками, оказывается, кого-то колотили. Когда на самом деле, даже на сохранившихся плёнках, видно, что на защите стоят уже военные отряды и ведут огонь на поражение без всяких бросков с наручниками и дубинками, а люди в панике убегают. Но это говорит мой снобизм.

Самым обидным для меня в книге оказалось полное отсутствие упоминания Летова. А он ведь небольшое время был с Лимоновым в одной партии. И фигура тоже не маленького масштаба. И, конечно же, всё испортила невероятно смятая концовка, которая снова больше является дневниковыми записями самого Каррера, чем какой-то главой из биографии о Лимонове. Поэтому читайте книги Лимонова, а не его знакомых.

«Положи меня, как печать, на сердце твое...»
(Песнь песней)

О, да. Да. ДА. Мне понравилось. Моя душа откликнулась на эту книгу. Не всё, конечно, по отношению к ней было однозначно восторженно, но ощущение полноводья чувств и рефлексий, внутреннего резонанса на сюжет и героев, не спутаешь ни с чем – и оно было. Такие книги как бы окликают тебя откуда-то извне, взывают к твоей личности, выполняя функцию инвокации для уже ушедших воспоминаний, впечатлений, образов. От неё в моём внутреннем пространстве долго звучало немного болезненное эхо.

Это малособытийная, но многочувственная книга. Собственно, в ней вообще не происходит ничего из ряда вон выходящего. Старая, как мир, история: Сезар встретил свою Пас. Он считал её своей половинкой, она тоже пыталась почувствовать, что они – половинки, но творческая свобода, невозможность существовать в однозначных рамках работы-замужества-материнства взяла своё, унеся её на крыльях высокого эгоцентризма в синюю даль океана, где живут смертельно красивые акулы. За это, видимо, можно было всё отдать. Она и отдала, первыми распяв на своём жертвенном алтаре чувства близких людей. Творческая личность - вообще всегда испытание для партнёра, а творческая личность, находящаяся в непрестанных поисках себя, – испытание вдвойне. Творческая личность, у которой есть не изжитые и в принципе не изживаемые внутренние проблемы, - почти крест для того, кто решил, что не сможет без неё жить. А творческая личность, постоянно находящаяся на грани здоровья и болезни, - уже даже не испытание, а нечто сродни экзистенциальной пытке, на которую добровольно обрекает себя тот, кто захочет её навсегда. Ему не повезло – он полюбил, и его попытки оставаться вместе, несмотря ни на что, обошлись ему довольно дорого, пусть даже у него остался сын Пас.

Это малособытийная, но многорефлексивная книга. Она построена как письма сыну, перемежающиеся с потаёнными воспоминаниями и интерпретациями, которые сыну знать совсем не полагается. Их зыбкая, улетающая в прошлое ткань соткана из не до конца отреагированных сожалений, не вполне реализованных желаний, недосказанных слов, невысказанных чувств. И тем лучше, потому что есть возможность что-то реконструировать в них, опираясь на свой собственный опыт любви и утраты. Мне немного не хватило чувственных всплесков, внешних реакций Сезара на всё, что так драматично происходило в его отношениях с Пас, в этом плане книга довольно ровная, почти целомудренная. Но это хорошая книга о любви, о чувствах, которые становятся зрелыми, болезненно, с кровью оттачиваясь на оселке не-вполне-взаимности. Такие люди, как Пас, готовят нас к любви с кем-то другим, и, может быть, это даже правильно. Кто-то же должен учить нас любви по-настоящему, без ванили, но и без сексуального цинизма с его оттенками серого. И поэтому они вытатуированы у нас прямо на сердце. И остаются unforgettable на все годы нашей жизни. А хорошую книгу про любовь, точнее, про испытание любовью, полезно прочитать в любом возрасте, независимо от того, оставил ты любовь позади или только находишься в её предчувствии.

По факту, Селина называют предателем своей Родины – Франции, но это отходит на второй план, когда соприкасаешься с этим романом. А уж как он описывает «романтичную Францию» позволяет только рукоплескать ему. Ура, я того же мнения, что и Франция может быть грязной и вонючей!

Лучшее, что можно сделать в этом мире, - уйти из него, разве не так?

Первое ощущение после прочтения – отчаяние. Отчаянное произведение.

«Путешествие на край ночи» - один из самых гениальных романов всех времен, но как мне кажется, о нём не так многие знают. Не могу сказать, что это одно из наиболее сильно повлиявших на меня литературных произведений. Но вот сам Селин, наряду с Прустом, занимает первое место среди французских писателей ХХ века. Роман «Путешествие на край ночи» поразил и восхитил меня своим откровенным цинизмом и… правдивостью. Да, чересчур гипертрофированная правдивость, но в романе блестяще точно угадана тенденция духовного развития человека. Да, это очень безжалостное произведение, полное натурализма, цинизма и безысходности. Одиночество и смелость. Что и неудивительно – ведь и в жизни Селин был убеждённым циником и пессимистом, Селин был тотально разочарован в своей стране и считал, что она не заслуживает никакой исторической роли в будущем. Я люблю такие романы, потому что, мне очень нравится психологичность данных романов, мне нравятся такие герои - такие до ужаса одинокие люди, "одинокие в толпе", потерянные. В них сосредоточен целый космос!

Хотите окунуться в нечто экзистенциальное? Значит эта книга точно для вас. Будете барахтаться среди важных категорий по типу «долг-совесть-честь-патриотизм», и одновременно разочаровываться в людях весте с Фердинандом Бардамю. Человек из потерянного поколения. Какое-то время назад, мне казалось, что все поколения потеряны. Абсолютно все, чего уж там мелочиться. У каждого поколения свои показатели для этого. Человечество неуклонно деградирует и движется к гибели.. Но в тоже время я считала, что факт участия в боевых действиях скорее даёт шанс найти себя, понять, чего ты стоишь и чего стоит твоя жизнь, т.е. нежели найти, чем потерять. Не могу сказать, что сейчас я думаю как-то по-другому. Да и сама идея потерянного поколения не кажется мне пустой. Свой среди чужих, чужой среди своих... Селин удивительно отражает жизнь и горе всего человечества через душу главного героя. Да, скорее всего цинизм главного героя - это просто защитная оболочка, которую приходилось одевать в момент той непростой обстановки. Да, иногда, это может показаться жесткостью или даже жестокостью, но иногда это действительно необходимо. Сложилось впечатление, что жизнь для него – просто путь, по которому нужно пройти. Он не живёт великой идеей, он просто живёт, или даже точнее сказать, он плывёт по течению жизни. Смысла нет, но он старается выдержать эту мысль, и научиться жить вопреки Абсурду, как будто смысл есть, выковывая самый этот смысл.

Он побывает на войне, в колонии, в Африке, в Америке, побывает в Париже, поработает в психиатрической больнице. Но нет ничего такого, за что бы уцепилось сердце главного героя. Беспробудная ночь – как в жизни, так и в сердце. У Фердинанда прослеживается отрицание моральных устоев того грёбаного общества, в котором он искал себя. Отрицание = некий способ абстрагироваться от проблем, от людей, жить так, что бы они не мешали ему. И пусть это неприятно для окружающих, но он то явно плевать хотел на большинство людей. И это его выбор.

Думаю, что всё то поколение т.н. "переходного периода" мучалось именно от того, что не могло до конца идентифицировать себя с конкретной социальной средой. Вот и получается, что ни там, ни тут. И оказалось, что все эти люди - пожалуй такая «вещь в себе». Но отчаянно не хотелось им быть выпавшим звеном из цепочки поколений. А не выходит - такая каша в голове перемешанная. Вот и приходилось маяться до конца жизни.

Нужно лишь пристальнее вглядеться в себя, чтобы понять, что ты – сплошные отбросы.

Читая роман, я по-настоящему в очередной раз размышляла над такими понятиями, как свобода, разобщенность, время, обязанности, бунт, протест, добро, зло, и многими другими. Лучше экзистенциализма со времен античной философии ничего не создано, вся рационалистическая философия достаточно примитивна была. Экзистенциализм показывает, что в каждом человеке есть темные стороны его личности, присутствуют как огромная низость, так и наиболее высокие чувства и понятия и в разных ситуациях это проявляется по-разному, но всё имеет право на существование.

И, кстати, Селина нельзя читать урывками, это не «чтиво». Тут полностью погружаться надо, и чувствовать всё то, о чём он пишет, а особенно если оно совпадает с нынешним твоим настроем. И вот когда отрыдаешь, отстрадаешь своё над книгой, поднимаешься и смотришь на мир другими глазами - не сдаваться. Не поддаваться слезам, одиночеству, страданиям.
Жить, зубами цепляясь. Ведь всё равно жизнь - это путешествие на край ночи.

Читайте. Это достойное произведение.

Встретила книжку по обложке, потому что она великолепна, но в итоге пришлось провожать по уму и печалиться, потому что это всё ни о чём. Несколько сотен страниц пустого словоблудия. Ну, не вот совсем пустого, кое-что автор всё-таки нам рассказывает. Пару скучных школьных баек и то, что в детстве был двоечником. Но для нескольких сотен страниц это как-то маловато. Большая же часть объёма - это бесконечные повторы одного и того же: из двоечника может вырасти стоящий человек, двоечник не значит дурачок, я знаю много людей, которые были двоечниками, а потом стали ого-го, вот я сам был двоечником, с двоечниками трудно работать, хорошие учителя могут спасти двоечников... Да мы уже поняли, месье Даниэль, двоечники не хуже остальных, но вы поделитесь тогда своим гигантским педагогическим опытом, о котором вы так много говорите. Расскажите, что с ними делать? Как к ним подходить? Какие методы работы? Что посоветуете? Может быть, у вас есть какие-нибудь вдохновляющие истории на этот счёт, а не просто сухая констатация факта, что да, были вот у вас двоечники в практике? Что, совсем ничего?

Обидно в итоге сразу по двум причинам.
1. Я читала другие книги Пеннака и знаю, что он действительно умный дяденька с богатым опытом. Ему есть, что сказать, что потом можно применить на практике. Но он почему-то это не делает, а бесконечно бормочет под нос, как старичок в маразме, мантру про "двоечники - это не приговор", никак не развивая эту мысль.
2. То немногочисленное, что он всё-таки говорит по теме, действительно толково и интересно. Но, чёрт подери, сказал А, так говори Б! Завершай мысли! Веди их к какому-то итогу! Да, двоечника могут спасти хорошие учителя, заинтересованные в своей работе. Всё верно. Ну а дальше-то что? Где таких учителей искать? Как такими стать? Ну подробнее же! Что? Двоечники - это не приговор? Опять та же песня. Поняли мы уже.

Я вообще в теме ностальгии по школочкам со стороны учителя, так что подобные книжки должна любить, но вот именно со "Школьными страданиями" это невозможно. Можно, конечно, улыбнуться на паре моментов и сказать: "Да-да, вот у меня тоже был в классе такой пенёк, который прикидывался ветошью". Ну и что? Бложенька какой-то получается для заинтересованной категории лиц, а не книжка. Чисто поразвлечься педагогам на одном лишь факторе узнавания, полезной информации — ноль. А ведь двоешникология — тема благодатная и остро стоящая не только во Франции, но и во всех остальных странах, где образование, не успев избавиться от проблем старых, стремительно обрастает новыми.

Так как же сделать так, месье Пеннак, чтобы школьник не страдал?

Увы, из этой книги мы этого так и не узнаем. Так что плачущий чувак на обложке — это я после прочтения.