Вечные спутники

Мне захотелось немного разбавить художественную литературу публицистикой, критикой, биографиями известных людей, в том числе писателей. Интересно узнать больше о жизни и взглядах классиков литературы, событиях, которые могли стать толчком к созданию тех или иных произведений. Но статьи Д. С. Мережсковского не совсем то, чего я хотел. В сборнике очерков «Вечные спутники» представлены литературные портреты философов, писателей разных эпох и стран. Основное внимание уделяется творчеству и разбору произведений, а не жизнеописанию классиков. Временами мне было трудновато и неинтересно читать некоторые очерки. Во-первых, Д. С. Мережсковский приводит много отсылок к мифологии, религии и классическим произведениям, с которыми я незнаком, поэтому часто недопонимал, о чем идет речь. Во-вторых, я…

В конечном счете их всегда только двое. Два сознания, две души – открытые друг другу или танцующие замысловатый танец с масками. Писатель и читатель. Свидетельство другого времени – которое мы еще успели застать. Время зачитанных до дыр детских книжек, бабушкиных шкафов с неожиданными жемчужинами среди пыльных собраний. Небольшие дачные библиотечки, перечитываемые каждое лето. Первые «взрослые» книжки на собственной полке – с гордой подписью владельца, одалживаемые друзьям. Свидетельство еще более далекого времени – когда читали сложное. Зачастую дети начинали свой путь с лучших образцов классической литературы (книжный шкаф матери был и книжным шкафом ребенка), которые сейчас и у взрослого читателя вызывают недоумение. А тогда – в силу ли неспешности времени? – не боялись ни…

Это - одна из лучших книг Мережковского, а, возможно, в чем-то и лучшая. В свое время была весьма популярна. Первые очерки иногда просто великолепны. Мережковский так ярко описывает Акрополь, и эпоху Марка Аврелия, и Плиния Младшего, что просто восхищаешься. (Правда, сравнив очерк об Аврелии с Э.Ренаном, видишь подражательность и простое переписывание целыми страницами). Все же, ДСМ был неординарен, и при его эрудиции и уме он мог бы стать первоклассным писателем, но не стал. Помешался на всяких «тайнах трех» и это портит и его стиль, и уводит его ум и эрудицию не в ту сторону. Но Античность, Рим привлекают его необычайно. Больше всего понравился мне глава о Плинии Младшем. Сразу захотелось открыть его знаменитые «Письма». Описанный в «письмах» образ жизни римского аристократа – это…

Перед каждым, кто надумает читать эту книгу, откроется удивительная галерея из 13-ти портретов, написанных всемирной литературой с помощью Дмитрия Мережковского. Портретов, любовно отобранных и оформленных с крайней тщательностью и педантизмом. Тринадцать, а точнее двенадцать (первый очерк под названием "Акрополь" Мережковский посвящает "духу свободного, великого народа", а не какому-то конкретному литератору. Эллинам, создавшим Акрополь, Парфенон, Пропилеи и прочие памятники архитектуры и искусства, так вдохновлявшие автора) личностей не так уж много, чтоб не перечислить их всех разом: неизвестный автор "Дафниса и Хлои", Марк Аврелий, Плиний Младший, Кальдерон, Сервантес, Монтень, Флобер, Ибсен, Достоевский, Гончаров, Майков и Пушкин. Все эти люди совершенно разные: творцы разных эпох,…

Книга мне понравилась. Хоть и читать философию-публицистику на природе было немного сложновато, но у Мережковского такой легкий, воздушный язык! Он так тонко и четко многое передает - я стала по другому смотреть на многие литературные произведения и их гениев. Познакомилась с Марком Аврелием, которого непременно хочу почитать, Ибсен у него получился великолепным в своем трагизме и отречении, Гете - просто преклоняюсь! Немного огорчилась (хотя ожидала с предвкушением) из-за главы о Достоевском. Он как-то мало его раскрыл, в основном все про Раскольникова. Хотя многие стороны романа мне открылись в ином свете - я о таком даже не подозревала, когда читала. Открыл более глубокий смысл, наверное даже более политический. Понравилась глава о Флобере очень. И в самом начале, когда он писал об…

Великолепная книга, всё понравилось. Авторы оживают у него, герои реальны. Открыл для себя неизвестного мне до этого Кальдерона, ближе познакомился с Ибсеном и Майковым. Очень глубоко пережил Мережковский Достоевского (с которым, кажется, даже встречался в юности). «Книг Достоевского нельзя читать: их надо пережить, выстрадать, чтоб понять» (с.255). Прекрасно показан Гончаров и его творчество. «Пошлость, торжествующая над чистотой сердца, любовью, идеалами, - вот для Гончарова основной трагизм жизни» (с.287).