Понимал он — никто здесь до него не ползал, и не каждый бы вот так отважился спуститься в древнюю трубу, которая, может, уже так проржавела, что продавит её сейчас сверху песочек и похоронит заживо отважного шагателя, вообразившего себя трубопролезателем.