Цитаты из произведения Двадцать шесть и одна

Нам не о чем было говорить, мы к этому привыкли и всё время молчали, если не ругались, - ибо всегда есть за что обругать человека, а особенно товарища.

Есть же люди, для которых самым ценным и лучшим в жизни является какая-нибудь болезнь их души или тела. Они носятся с ней всё время жизни и лишь ею живы; страдая от нее, они питают себя ею, они на нее жалуются другим и этим обращают на себя внимание ближних. За это взимают с людей сочувствие себе, и, кроме этого, - у них…

Нам не о чем было говорить, мы к этому привыкли и все время молчали, если не ругались, — ибо всегда есть за что обругать человека, а особенно товарища. Но и ругались мы редко — в чем может быть виновен человек, если он полумертв, если он — как истукан, если все чувства его подавлены тяжестью труда?

Мы, однако, ничего не говорили ей о происшедшем споре. Ни о чем не спрашивали ее и по-прежнему относились к ней любовно и хорошо. Но уже в это отношение вкралось что-то новое и чуждое прежним нашим чувствам к Тане – и это новое было острым любопытством, острым и холодным, как стальной нож…

Мы с этого дня начали жить какой-то особенной, напряженно нервной жизнью, – так еще не жили мы. Мы целые дни спорили друг с другом, как-то поумнели все, стали больше и лучше говорить. Нам казалось, что мы играем в какую-то игру с чёртом и ставка с нашей стороны – Таня, И когда мы узнали от булочников, что солдат начал…

Нам страшно хотелось испробовать крепость нашего божка; мы напряженно доказывали друг другу, что наш божок – крепкий божок и выйдет победителем из этого столкновения.

Вдруг глаза ее сверкнули; она, не торопясь, подняла руки к голове и, поправляя волосы, громко, но спокойно сказала прямо в лицо нам: – Ах вы, арестанты несчастные!.. И она пошла прямо на нас, так просто пошла, как будто нас и не было пред ней, точно мы не преграждали ей дороги. Поэтому никого из нас действительно не…

Наш пекарь сильно и сердито шаркнул лопатой о шесток печи и вдруг насмешливо сказал: – Не великой силой валят елочки, а ты сосну повали… – То есть – это ты мне говоришь? – спросил солдат. – А тебе… – Что такое? – Ничего… проехало! – Нет, ты погоди! В чем дело? Какая сосна? Наш пекарь не отвечал, быстро работая лопатой в…

И он смотрел на нас таким приятно удивленным взглядом, точно и сам искренно недоумевал, почему он так счастлив в делах с женщинами.