Непорядок и раннее горе

Молодежь танцует Лорхен препотешно гоняется за одной из танцующих пар, пытаясь ухватиться рукой за смокинг кавалера. Кавалер – Макс Гергезель, дама – фрейлейн Пляйхингер. Они так красиво ступают, что смотреть на них – истинное наслаждение. Что ж, и дикие танцы современности могут радовать глаз, если их танцуют искусно.…

Юный Ксавер Подобные терзания незнакомы юному Ксаверу. Он не без удовольствия прислуживает за столом и справляется с этим делом достаточно ловко. Ловкость у него равно врожденная и благоприобретенная, так как раньше он служил младшим кельнером в ресторане. Во всем прочем он совершенный бездельник и ветрогон…

Деклассированная Цецилия Фрейлейн Цецилия блюдет достоинство бывших представительниц третьего сословия, отчего с ее лица не сходит величаво-спесивое выражение. Фрейлейн Цецилии очень горько оттого, что из мелкобуржуазной сферы она низринута в подвал для прислуги. Она решительнейшим образом отказывается надеть наколку или…

…Сигара почти докурена, пожалуй, под конец она становится чересчур уж крепкой, а меж тем в его голове беззвучно складываются окрашенные легкой меланхолией фразы и целые периоды, которые он завтра преподнесет своим студентам.

Стишок о еде в тяжелые времена Понедельник – начало недели, Во вторник совсем мы не ели, Среда так лежит посреднике, В четверг мы глотаем слезинки, В пятницу рыбки закажем, В субботу голодные пляшем, Зато в воскресенье пируем, Свининку с салатом смакуем.

Лорхен и Байсер Вообще-то <пятилетняя> Лорхен не вполне удовлетворена своей внешностью, а стало быть, к ней неравнодушна. Она с грустью сообщает, что «личико у нее некрасивое», зато «фигурка славненькая». Лорхен любит «взрослые», книжные словечки, вроде «пожалуй», «разумеется», «окончательно», нанизывает их одно на…

Профессора истории не любят истории Знает, что профессора истории не любят истории, поскольку она совершается, а любят ее, поскольку она уже совершилась; им ненавистны современные потрясения основ, они воспринимают их как сумбурное, дерзкое беззаконие, – одним словом, как нечто «неисторическое», тогда как сердца их…

Прошлое (...) окутано атмосферой вневременного и вечного, и атмосфера эта намного милее нервам профессора истории, нежели наглость настоящего.

Прошлое незыблемо в веках, значит, оно мертво, а смерть источник всей кротости и самосохранения духа.