«Она преследовала меня»: Вирджиния Вулф, мамы и я

Автор: Мэгги Хамм (Maggie Humm)

Далекое несправедливое лето, когда умерла моя мать, было жарким, и в то же лето я впервые прочитала роман На маяк . Я чувствовала присутствие мамы повсюду, даже когда загорала с друзьями. Каждое мое слово и движение было либо удовольствием с оттенком вины, неправильным, чтобы наслаждаться так скоро после похорон, либо до боли походило на повседневные жесты моей матери. Моя мать также присутствовала в романе Вирджинии Вулф «На маяке». Я ощущала личное присутствие миссис Рэмзи, ее голос и лицо были точь-в-точь как у моей матери. Но когда я была с друзьями, присутствие моей матери преследовало и угнетало меня; когда же она превращалась в миссис Рэмзи, меня окружали тепло, любовь и покой.

Когда мне было восемнадцать, миссис Рэмзи в образе моей матери помогла мне успешно сдать экзамены необходимые для поступления в университет. Раньше в экзаменационных заданиях по английской литературе содержались незнакомые отрывки произведений для анализа. По счастливому случаю, миссис Рэмзи появилась в заданиях снова. В том году отрывок был из второй части романа — «Проходит время». В то время как «Проходит время» часто называют шедевром модернизма, в котором предметы, оставленные семьей Рэмзи, сохраняют свои следы как memento mori (лат. «помни о смерти» — прим. пер.), для детей средней школы Ньюкасла из семей рабочего класса это было нелегким чтивом. Но для меня время смерти моей матери так никогда и не прошло. Получив сертификат о полном среднем образовании, я уехала из Ньюкасла в университет и обрела возможность читать еще больше произведений Вирджинии Вулф.

Вирджиния Вулф тоже сказала о своей покойной матери Джулии Стивен слова «она преследовала меня». Вулф писала «сквозь призму» своей матери. «Сейчас я экспериментирую с родительницей всех ручек — черной J, маминой ручкой, как я привыкла думать в том числе и о других предметах, когда была ребенком, потому что мама пользовалась ею». Роман Вулф «На маяк» визуально воссоздает образ ее матери, Джулии Стивен, в Талланд-хаусе с видом на залив Сент-Айвз — любимом семейном доме отдыха, в роли миссис Рэмзи (хотя местом действия романа Вулф выбирает Гебриды). В знаменитой сцене boeuf en daube (французское блюдо — говядина, тушенная в вине — прим. пер.), где миссис Рэмзи гармонично объединяет всех персонажей за обеденным столом с любимым блюдом друга Вулф, Роджера Фрая, Вулф представляет ее как материнский архетип. «И от нее, от нее одной зависело всех их взбить, расплавить и сплавить. Без враждебности, как об очевидном, она снова подумала о несостоятельности мужчин – все она, сами ничего, ничего не умеют…» Тушеное мясо соотносится с образом материнского тела миссис Рэмзи. «Мягкая масса ... сверкающие стенки ... еще бабушкин французский рецепт», — сказала миссис Рэмзи. Красота и чувственность момента — в «женском времени», так как образ котелка с тушеным мясом, будто представляющий материнское лоно, очень близок к материнскому качеству миссис Рэмзи интуитивно расшифровывать эмоции, стоящие за мимикой и жестами каждого персонажа. Вулф часто с удовольствием описывала рождение своих романов и документальной прозы, выражаясь терминологией родов. Написание эссе «Три гинеи» в марте 1937 года было для Вулф «самыми мягкими родами, которые у меня когда-либо были... ни одна книга никогда не выскальзывала из меня так незаметно и гладко».

В книге «На маяк» Вулф удалось преобразовать абстрактные метафизические вопросы о горе и памяти (например, как мы должны думать о горе и в чем смысл памяти?) в гносеологические процессы: как понять горе и познать смысл памяти, конструируя настоящее время персонажей через воспоминания о прошлом. Публикация книги «На маяк» побудила семью Вулф вспомнить о Джулии. «Голос по телефону погрузил меня в самые дикие воспоминания — о Сент-Айвзе, — говорил Джеральд (сводный брат Вулф). — Я пытаюсь найти фотографии мамы, сделанные Камерон - не могла бы ты одолжить мне какие-нибудь негативы?» Когда сестра Вулф Ванесса организовала переезд оставшихся детей Стивенов после смерти их отца в Блумсбери, то украсила холл снимками матери авторства Джулии Маргарет Камерон (английская фотограф викторианской эпохи – прим. пер.) Прочитав «На маяке», Ванесса сказала Вулф: «Ты написала такой портрет матери, который больше похож на нее, чем все, что я когда-либо могла себе представить».

Вулф поняла, что этот живой энтузиазм поднимает сложные гносеологические вопросы о психоанализе. Вулф часто говорила о своей матери: «Это психологическая загадка, почему она должна быть такой: как ребенок мог знать о ней; я знала только то, что она всегда преследовала меня». Феминистский критик Джейн Маркус утверждает, что феминизм Вулф был «эмоционально частью проекта восстановления дочерью матери». Ранняя смерть Джулии Стивен означала для Вулф, по словам критика Мэри Якобус, что она стала фантазматической матерью, то есть матерью, которая может существовать только как образ, которую можно увидеть или отразить лишь в отождествлениях и которая может возбудить воображение до такой степени, что появляются галлюцинации. Точно так же, как семья, по предположению биографа Вулф Гермионы Ли, стала «политическим прообразом» для Вулф, так и смерть матери дала ей художественный прообраз. В мемуарах Вулф «Зарисовка прошлого» она пишет, как смерть ее матери «заставила меня внезапно развить восприятие».

Одержимость Вулф воспоминаниями о ее матери – «жить в ее атмосфере настолько полно, что никогда невозможно отойти от нее достаточно далеко, чтобы увидеть ее как личность» – стала определяющей силой в жизни и творчестве Вулф. После смерти матери Вулф была привязана к женщинам, которые определенным образом могли заместить ее мать, – сначала к своей сводной сестре Стелле Дакуорт, затем к своей сестре Ванессе и подругам Вайолет Дикинсон и Этель Смит. Таким образом, возникла своего рода доэдипова привязанность, которая, как утверждала Нэнси Чодоров, уникальна для женщин, в отличие от мужчин, воспроизводящих своих матерей. Другие писательницы, такие как Сильвия Плат, разделяют привязанность Вулф (хотя мать Плат пережила свою дочь). В своем стихотворении «Тревожащие музы» Плат вспоминает: «Я проснувшись, вижу, мама, /Как паришь ты в синем небе». Точно так же Вулф возвращает к жизни умершую мать в письменной форме, трансформируя свою потерю в вымышленные образы.

Кроме того, в своих фотоальбомах Вулф помещает на обложке в качестве значимого снимка фотографию, сделанную в Талланд-хаусе, Сент-Айвз, в 1892 году Ванессой, где изображена Вирджиния вместе с их отцом и матерью. Почетное место фотографии предполагает аналогичную связь с отсутствующими родителями и с очень любимым, но теперь потерянным домом детства Талланд-хаус.

С момента своего рождения в 1882 году Вирджиния Вулф наслаждалась самыми счастливыми летами своей жизни в Талланд-хаусе, откуда она посещала маяк Годреви (без своего брата Адриана, который стал Джеймсом в романе «На маяк»). После смерти ее матери Джулии в 1895 году семья продала Талланд-хаус. Вульф воссоздает эти тринадцать лет в книге «На маяк». Внезапная смерть миссис Рэмзи в романе, упомянутая лишь в скобках, – одна из самых шокирующих смертей в литературе двадцатого века. Моей матери было сорок девять, когда она умерла, а мне было тринадцать – столько же, сколько Джулии Стивен и Вирджинии, когда умерла Джулия, что я обнаружила только когда начала изучать биографию и творчество Вулф, и только тогда поняла, почему произведение «На маяк» оказало на меня такое невероятное влияние, когда я была подростком. Мне нужно было выяснить, как умерла миссис Рэмзи и я написала свой роман – «Талланд-Хаус». Моя героиня – Лили Бриско из книги Вулф «На маяк», которая рассказывает свою историю как приквел к роману Вулф и о событиях в его промежутках, переплетая их с вымышленной версией жизни Вулф, ее друзей и семьи.

Незадолго до того, как я занялась исследованием фотоальбомов Вирджинии Вулф для книги Modernist Women and Visual Cultures: Virginia Woolf, Vanessa Bell, Photography and Cinema («Женщины-модернистки и визуальная культура»), моя мачеха прислала мне старые семейные фотографии, среди которых оказалась фотография меня в возрасте около двух лет в ванной. Фотография получилась несколько не в фокусе, как и почти все ранние снимки моего отца, сделанные с помощью фотоаппарата Kodak – одной из моделей фотоаппаратов, которые когда-то использовала Вирджиния Вулф. Это совпадение я восприняла как знак чуда – явное доказательство того, что мои исследования будут плодотворными.

На моей фотографии в ванной меня поддерживает призрачная рука, рука моей матери. Моя работа, как и работа Вулф, является очевидным примером необходимости признать и выйти за пределы существенной и главной потери, которую мы все переживаем – смерть или исчезновение матери. Лили Бриско в Талланд-Хаусе переживает потерю своей матери в тринадцать лет, как Вулф и я, и она идет дальше этой потери, раскрывая тайну внезапной смерти миссис Рэмзи, которая заменила ей родную мать.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ