Интервью с Мег Вулицер: «Ты чувствуешь себя человеком, а это позволяет быть выше политики»

«Женские убеждения» (англ. The Female Persuasion) — двенадцатый роман Мег Вулицер . Он искусно написан, к тому же веселый, и своего рода «ожидание» от автора «Жены» (англ. The Wife), а также «Исключительных» , которые стали поворотной точкой в ее карьере. Между жизнью героинь этих двух романов разница в десять лет («Исключительные» опубликован через 10 лет после «Жены» — прим. пер.). Но в новом, 12-м романе мы наблюдаем историю о многолетней дружбе между молодой женщиной (известной феминисткой) и первокурсницей колледжа. Это книга не общественная история, не ответ на #ЯТоже (популярный хештег, распространившийся в соцсетях в октябре 2017 года, в рамках которого мужчины и женщины делились своими историями о пережитых домогательствах — прим. пер.) или на #ВремяВышло (флешмоб начала 2018 года, с целью призвать положить конец сексуальным домогательствам, которым подвергаются женщины не только в кино и на телевидении, но и на всех рабочих местах, продолжение движения #ЯТоже — прим. пер.). Вулицер такие предположения отрицает и со смехом сообщает, что даже «проницательные взгляды не догадались». «Вопросы о силе женщины, феминизме, женоненавистничестве — вещи, над которыми я думала не только на протяжении трех лет, но это и часть раздумий моей взрослой жизни».

59-летняя писательница поспешила в кафе возле своего дома в Верхнем Вест-Сайде, Манхэттен. Мег вернулась прямо с презентации своей новой книги в Бруклине в рамках книжного тура.

«Женские убеждения» недавно заняли второе место в списке «Художественных бестселлеров в твердом переплете» по версии газеты «Нью-Йорк Таймс», и неслучайно: первокурсница колледжа Грир Кадецкая (англ. Greer Kadetsky), которая встретила известную феминистку Фэйт Фрэнк (англ. Faith Frank) — резкая, умная история, демонстрирующая воспоминание об идеализме раннего взросления и о том, что делает жизнь впоследствии, чтобы его остановить. А еще он полон приключенческих описаний, когда вы зададитесь вопросом: почему остальные из нас не завязывают и не уходят домой? Стены в комнате колледжа Грир имеют «подозрительный цвет заболеваний»; нервное поведение новых студентов, чьи несогласованные дружеские отношения имеют несчастливый характер «членов жюри или оставшихся в живых после крушения самолета».

Книга посвящена восьми женщинам — тем, кого Вулицер считала своими учителями, среди них есть Мэри Гордон, Нора Эфрон (две известные американские писательницы, вторая еще и режиссер — прим. пер.) и мама Мег — Хильма Вулицер, тоже писательница, не теряющая бодрости в свои 88 лет. Для Мег все эти женщины «были очень щедры, когда я еще была молода и не полностью сформировалась», что и заложило основы романа — интерес к динамике и ограничениям женской солидарности, а также стремление передать все это поколению. «Хорошие ощущения бывают не только белыми и пушистыми. Их можно ощутить и поддерживая, занимаясь какой-либо деятельностью. Я нашла себя в жизни как учитель, некоторые молодые писатели обращаются ко мне за советом, ты хочешь сам не сидеть на месте, а не просто творить для других приятное. Откуда такое желание — не знаю. Это и не карма, и не поступки в духе «я делаю так, потому что так чинят феминистки. Нет, все просто и натурально», — объясняет Вулицер.

Изучая неформальные объединения, можно понять, как они влияют и в плане личном, так и на политическом уровне. Книга наиболее прямо освещает нынешние феминистические дебаты. Те, кто читает романы и смотрит телепередачи (представим, что они как будто являются политическими манифесторами) — тем книга придется по вкусу. Я читала одну критику, которая упрекала Вулицер за то, что писательница не поднимает тему сексуального домогательства на рабочем месте. Если в романе есть недостатки, то они связаны с «пробелами» в художественном плане, например, места, где Вулицер слишком быстро «сжимает года» или более привлекает внимание к своему красноречию письма, нежели к сути книги. Невзирая на такие незначительные каламбуры, «Женские убеждения» достойны прочтения, хотя время от времени читаются забавно, из-за жизненных позиций двух главных героев, ни одного из которых Вулицер не создавала для политических целей. «Ты чувствуешь себя человеком, а это позволяет быть выше политики, это происходит между людьми, такое случилось в данном случаем — между женщинами».

Кроме того, она сообщает: «Идея модных романов кажется немного странной. Соль в том, что ты пишешь о том, что действительно заботит тебя. И если ты таким способом не пишешь — возможность потеряна. Студенты спрашивают: «Какой должна быть задумка для книги? Это хорошая мысль?» На что я могу сказать: если ты не спишь, думая об этой задумке, то я весьма надеюсь, что твоя книга может стать чем-то действительно важным в мире писателей».

Часть того, что Вулицер хотела сделать — это оглянуться назад и понять, что маленькие проявления доброты сыграли и свою роль на протяжении долгих лет, приобретая новый смысл, например: «В начальной школе у меня была учительница, которая записывала истории, рассказанные мной. Она передала мне великолепный урок: начать относиться к своим возможностям серьезно». Что-то подобное мы наблюдаем, когда читаем «Исключительных» (2013), ее роман-бестселлер, где рассказывается о дружбе между женщинами, которые встретились еще детьми в лагере.

«Когда б я "Исключительные" написала вскоре после летнего лагеря, это было бы ностальгически, но неинтересно мне. Создавая "Женские убеждения", я не руководствовалась тем, что пишу о близких мне по духу женщинах». В новом романе не может быть и речи о женской власти. «Но если ты собираешь их вместе, то начинаешь относиться к женской дружбе толерантно, и тебе интересно, что из этого получится? Есть ли какая-то неопределенность в женской силе? Как насчет того, что у молодой женщины появится поддержка от сильной? Когда я говорила на такую тему с подругой, она ответила, что написала об этом в совершенно другом контексте: женщин, которые дают на что-либо свое согласие, следует в шутку называть "полномочными". А потом я начала думать: кто дает женщинам позволение быть такими? Или они сами придумывают себе такую модель поведения? Это как спонтанно решить моментально схватить копье из стойки на стене». Вулицер смеется, очевидно, что вопрос о женщинах — проблемный в романе. «Кто дает нам разрешение быть особой, которая шагает по миру?»

Год назад на Международном кинофестивале в Торонто Вулицер посетила презентацию «Жен» — экранизацию ее одноименного романа , опубликованного в 2003 году и рассказывающего о женщине, которая покидает своего мужа после 40 лет совместной жизни с ним. Главные роли исполняют Гленн Клоуз и Джонатан Прайс. Это уже вторая адаптация ее книг на экран. Первой была кинолента на основе романа «Это моя жизнь» (англ. This Is My Life), написанного в 1988 году. Фильм является дебютом режиссера Норы Эфрон. Вулицер смотрит экранизации своих романов с долей веселья, она, улыбаясь, говорит: «Давить на человека — не про меня. Если людям не понравилась кинолента — я же не принимала участия в ее создании». По поводу изменений при адаптации: «Это никогда не будет именно та самая книга, которую вы написали. Точной адаптации не существует. "Точный" — это не то слово, которым можно описать захватывающее искусство, так ведь? Это серьезный вопрос».

Героиня из «Это моя жизнь», Дотти Ингельс (англ. Dottie Engels), мечтает стать комиком, эту работу очень убедительно описывает Вулицер. Если говорить об «Исключительных», Жюль специализировалась на театре, но помогала преподавателю психологии, в «Женских убеждениях» перед нами активисты и участники разных движений. Меня удивляет потенциал художественного вымысла Вулицер. Смогла бы она, например, организовать комитет?

Гленн Клоуз и Джонатан Прайс на съемках «Жены» — новой экранизации одноименного романа Вулицер, опубликованного в 2003году. Фотограф: Грэм Хантер/взято из сайта «Graeme Hunter Pictures».

«О, нет! — отвечает потрясенная Вулицер. — Не знаю, способна ли я на это, но меня такое не привлекает. В колледже я чувствовала, что мои мысли формируются, даже когда я говорю. Тогда я хотела здорово привести их в порядок. Будучи писателем, свои мысли я расширяю и дополняю. В век, когда всю информацию можно быстро найти в Интернете, сложно взять себе определенное количество персонажей, написать действительно что-то сильное и жесткое. Потом героев обсуждают, придают им смысл. Это уже другой момент».

Вулицер замужем за научным писателем, имеет двух взрослых сыновей, выросла в свободомыслящем доме на Лонг-Айленде, где мечтала быть писательницей не только потому, что ее мать тоже писательница. В 1981 году Мег написала свой первый роман «Лунатизм» (англ. Sleepwalking), вскоре после окончания Брауновского университета.

Вот чему полезному научила Хильма свою дочь: ценить «медленные вспышки вдохновения» — Хильма написала свой первый роман всего в 44 года.

«На мою мать действительно повлиял феминизм «второй волны» (начало 1960-х годов, активисты выступали за полное юридическое и социальное равенство мужчин женщин — прим. пер.). Она проявила большую смелость. Ее родители не были озабочены тем, что дочку нужно отдать в колледж. Но моя мать окончила курс и стала писательницей. Она вдохновлялась другими женщинами, на то время такой поступок был чем-то новым в формальном обществе. Я все это наблюдала в своем доме».

Она смеется, извиняясь за то, что вся история может показаться нам чем-то причудливым, хотя такие истории актуальны до сих пор. «Дело в том, что большая сила кроется, когда женщины разных возрастов изо всех сил пытаются установить равенство и изменить общество в важную сторону. Я тронута выступлениями молодых женщин на подобные темы. Мне кажется, это существенно».

После победы Дональда Трампа на выборах Вулицер села в автобус, заполненный нью-йоркскими студентами (среди них был ее 26-летний сын) и поехала на Марш женщин (самый массовый протест в истории Америки в первый день работы президента, акция посвящена защите прав женщин, повод: женоненавистнические высказывания Трампа — прим. пер.). По словам Вулицер, ее сын «стал действительно интересоваться политикой. Мы говорили о ней. Я чувствую, ему, без сомнения, присущ врожденный феминизм, который исходит от эпохи».

Зная, каким спорным вопросом является феминизм, я все равно спрашиваю: понимала ли она, на какой риск идет, поднимая такую тему в романе?

«Оптимистичных надежд в процессе работы я не испытывала. Смотри, когда тебе нужно сделать выбор, ты читаешь чьи-то рецензии, узнаешь много всевозможных вещей… Но я создала в этом случае свои правила. Например, я поняла, что хотят видеть в романах, и если это желание людей основывается на том, что случилось с ними сию минуту, или на определенном понимании аспектов художественной литературы, то я бы не занималась своей работой. Как мне заниматься, если я не защищаю мир, который создаю? Это насчет романа. Я пыталась "внедрять" целостных персонажей, которых я хорошо знаю, для того чтобы изучать их идеи. Но не сверхлюдей. Я уверена, над некоторыми вещами я размышляла бы иначе, дай мне еще три года».

Как бы то ни было, она написала книгу, предлагающую нам рассмотреть компромиссы вместе с попытками делать «все правильно». Случается разрыв между нашими действиями и словами, а вся трагедия в самообмане. В последнее время Вулицер «подсела» на телесериал «Корона». «После тяжелого дня опять тяжелый день, верно? Наверное, мы сами себе ищем драму. Это существенные вещи. Век, когда люди были жестко привязаны к истории, кажется мне заманчивым. Когда детям показали видео амебы и спросили их, что они увидели, дети отвечали: "О, как это смешно", потому что для детей такой момент — исторический».

Касаясь эволюционных ценностей, Вулицер удивляется: «Если ты вспомнишь, что после одного дня осталась в живых, то, может быть, заставишь себя думать, что все другое тоже переживешь. Ты рассказываешь другим занимательные истории, когда у тебя нет печали. Мне сдается, такие вещи нужно обдумывать сейчас!»

Она даже не рассуждает о рационализме: «Меня увлекает создание истории о том, что происходит вокруг. Я хочу знать: каковы впечатления женщин, которые видят себя по-разному? И я хочу спокойно отслеживать и описывать такие истории».

Как и в художественной литературе, так и в жизни, доброта — это ключ. «Когда я пишу роман, для меня колоссально важно именно щедрое слово. Дело не в том, чтобы дать людям возможность сомневаться. Ты можешь быть резким со своими героями, и это значит, что иногда они могут быть скучными. Нужно понимать, что ваши читатели будут раздражены их поступками. Но когда вы думаете о том, что люди имеют в виду, это выглядит так, будто у женщин сегодня конференция о важных идеях и они сильно переживают по этому поводу. У них есть цели, невзирая на слабые места, ошибки, над которыми нужно поработать. Но желание что-то делать остается, даже если все портится». Мег улыбается. Это только начало, как в художественной литературе. «Желание что-то делать».

Перевод: RoksolanaKalita
Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ