Рецензии на книги издательства «Мир энциклопедий Аванта+»

В общих чертах историю импрессионизма я, как и многие другие, конечно, знала. Но эта книга стала настоящим откровением именно из-за того, как она написана. Она написана про людей! Про то, как люди начали творить, у кого и как они учились, с кем дружили, кем и чем вдохновлялись, за что боролись. Это не просто книга по искусству, это настоящий роман с живыми персонажами, с их историями, с поражениями, болью, и с рассказом о том, что их поддерживало и как они со всем этим справлялись. История восстановлена по личным документам - приводится много фрагментов переписки, критических статей, и от этого она оживает. Вместе с тем, есть четкая структура по вехам становления нового стиля, детальное описание особенностей работ каждого из художников и то, как менялись его воззрения на протяжении всей жизни. Поэтому, конечно же, основную свою задачу - искусствоведческую - книга тоже выполняет. Но поскольку рассказ о творчестве вплетен в жизнеописание, то понимается и запоминается он намного лучше.

Благодаря книге написала первую статью!

Безумно понравилось, что после каждой главы имеются источники. Текст лёгкий для прочтения, я нахожусь далеко от искусствоведа, но работа Ревальда помогла разобрать всё по полочкам. В интернете находила кучу статей, что импрессионизм начался где-то в 1874 году, хотя было целое двадцатилетие, которое послужило истоком.

Было даже местами смешно и мило читать про художников, чего стоит фраза: "Курбе...не очень был склонен к речам и доктринам, но он превосходно чувствовал себя среди горячих словесных сражений, делая наброски за залитым пивом столом"

Только одного не хватило, было бы здорово либо в начале, либо в конце как в пьесе добавить краткую характеристику каждого художника (импрессионистов, преподавателей в Академии и так далее, крч которые играли важную роль в истории искусства в тот момент), поскольку было тяжело ориентироваться во всех этих именах. По 34239420 раз всех гуглила Т_Т

Фэнтези на вкус и цвет
К разным сборникам и антологиям я не без причины отношусь с некоторой опаской. С одной стороны - возможность за один "присест" ознакомиться с творениями большого количества авторов, с другой - зачастую, на один сборник/антологию приходится в лучшем случае треть годноты. Но довольно лирических отступлений, пройдусь по каждому произведению из этой книжки:

Дочь короля Эльфландии авторства Лорда Дансени, относящаяся к такому-себе "прото-фентези" мне не зашла. Не понравились мне ни периодические сравнения с "родными английскими полями", ни главные герои. Сюжет, вроде бы, классический, но, за последние 100+ лет несколько устарел. Вот скажите, зачем так гнаться за волшебной невестой, если сам ты презираешь магию и всё нелюдское, и хочешь чтобы твоя жена (эльфийская принцесса) вела себя как обычная баба?) В общем, Алверик - главный герой этого романа, мне не понравился. Слишком приземлённый. Также не понравились темп с концовкой. Интересные моменты, конечно, тут есть, но они играют вторичную роль либо попросту не раскрыты. В общем, любителям современного фэнтези я бы не рекомендовал. 3/5

Обитатели миража А. Меррита лично мне местами напомнили о Лавкрафте. Все эти древние мрачные культы, разные забытые цивилизации. Забавно, что в конце этот роман плавно перетекает в сай-фай, ну, я в общем и не против. Сам роман намного более жестокий и динамичный, чем "Дочь короля Эльфландии", а в противостоянии главного героя и его предка есть своеобразный психологизм. Словом 4/5. Хорошо, но мало. (да и концовка, честно говоря, меня несколько разочаровала. Ну, люблю я мрачняк, что уж тут))

Редкий, не относящийся к Средиземью рассказ ТолкиенаКузнец из Большого Вуттона больше напоминает английскую сказку, и хотя сам по себе он неплох...Стар я, для такого. Да и от "маэстро" рассчитывал получить что-то эпичнее.

Джек-из-ТениРоджера Желязны как по мне лучшее что тут есть. Необычный мир, клёвый сеттинг, интригующий сложный главный герой... Эх, хотел бы я увидеть его экранизацию. Жаль лишь, что как и в большинстве других книг этой антологии, некоторые ключевые события тут остаются за кадром (центр Земли? Концовка? Предыстория мира?). От того лишь 4+/5

А вот Сэр Забияка в Волшебной стране является, наверное, худшим что тут есть. И дело даже не в вторичности рассказа (фанфик по вселенной Средиземья), хотя это, само по себе, уже говорит о многом... Дело в том что автор так и "пёрся" от своего остроумия. Но, до Йона Колфера (или того же Емца) Володихину далеко. От того 3-/5

И наконец "Гуляки старых времён"" Елены Хаецкой. Небольшая, напоминающая своей атмосферой классическую русскую сказку история. Из плюсов - антураж и герои, из минусов - явная перегруженность и (снова) скипнуто-пропущенные моменты. Например основная, наиболее интересная сюжетная линия обрывается где-то за кадром, а финал "гуляк" столь скомканный, что оставляет скорее негативные впечатления. 3/5

P.S. А ещё здесь достаточно странное вступление. Послесловие про развитие фэнтезийной литературы - хорошее, но забавно, что того же Емца (или, прости господи, Лукьяненко) автор не упоминает.
П.С. 2 а вот упоминать киевские и харьковские фэнтезийные школы как русские - не хорошо, не хорошо ;)

Иногда кажется, что мы все живём в параллельных мирах, со своими страстями, иллюзиями, правдой. В каждом из миров свой язык и свои ценности.

"Так ли изъясняемся мы, учившиеся по старинным грамматикам? Можно ли так коверкать русский язык?"

Как представить себе писателя начала двадцатого века в сегодняшнем мире, с этим всеми вайбами, мудами и зашкваром. Невозможно.

Но вот миновали годы, и я, в свою очередь, стал стариком. Теперь по моему возрасту и мне полагается ненавидеть слова , которые введены в нашу речь молодежью, и вопить о порче языка.

Чуковский, и в этой книге в том числе, говорит о том, что язык живой и он меняется.  Корней Иванович пеняет на пуристов, мол, всегда так было, что язык заимствовал, преображался, подстраивался. Но боже мой, как дивно и прекрасно льется его "современная речь" в книге. И какой трэш мы вынуждены использовать сейчас. Да, язык меняется, и мы вместе с ним. Но когда стоило остановиться?

Кому? Никому, не читайте. Одно расстройство и переживания о безвозвратно утерянной эпохе.  Впрочем, эта книга лучше любого фэнтези может перенести в другой мир. Мир, где люди пишут в газеты, возмущаясь использованием устаревших или новомодных слов. Мир, где всей страной обсуждается не новостная лента или скандалы звезд, а правильность использования ударений.

Эта книга стоит в ряду нескольких не менее достойных творений, посвящённых русскому языку, среди которых – хрестоматийное «Cлово живое и мёртвое» Норы Галь. Но если Галь настроена достаточно консервативно, в её книге довольно много прескриптивизма и нетерпимости к изменениям языка, то Корней Иванович, хотя и с трудом (что сам признаёт) смиряется с гибкостью и переменчивостью речи. На своём веку он слышал немало: в год выхода книги автору исполнилось 80 лет – он застал речь чиновников царской власти, обычных крестьян, революционеров, первых деятелей Советской власти, поэтов, писателей и художников, да и сам, в конце концов, был одним из тех, кто формировал языковую культуру эпохи.

Спустя 60 лет «Живой как жизнь» читается также интересно, особенно любопытно видеть обороты, которые нами сейчас воспринимаются обыденно, теми фразами, которые Чуковский называет новыми, непривычными. Много внимания уделено канцеляриту – а это бич не только того времени, но и нынешнего – у нас вся официальная риторика, всё законодательство пронизано этим сухим безжизненным новоязом, да и в культуру и искусство он, к сожалению, начал проникать. Небезынтересны его рассуждения об изменениях грамматических структур предложений – а они не так наглядны, как, например, изменения в ударениях или появление англицизмов, галлицизмов и прочих неологизмов. И если задуматься, у нас сегодня меняется грамматика (примеры: обороты «уметь во что-то», «это место про поговорить/посидеть/иные глаголы после «про», «вы согласны то, что» (вместо «с тем, что») и т.д.).
Рекомендую читать всем, кто неравнодушен к русскому языку (и особенно тем, кого раздражают феминитивы и заимствования).

4,8 из 5

Незаслажунно долго я читал  это произведение. Читал книжку 1980 года издания, и поэтому чувствуется, что когда автор пытается передать через слова все то что он увидел, испытал при встрече с чудесами, он не смог передать . Однако можно не много испытать на себе "вау" эффект(я так его назову) вбив в поисковую строку браузера описанные чудеса. Иллюстрации отстают от времени, но это в принципе не важно, главное,то что я заинтересовался и узнал о том или ином чуде, которое не общепринято/общепризнано в нашем мире. Теперь я для себя составил места, которые я бы хотел посетить в возможных будующих путешествиях. Неплохая книга, по некоторым чудесам имеются небольшие истории из которых узнаёшь чуть больше о нашем мире и его формировании. Рекомендую для тех, кто любит путешествовать и не может этого сделать в данный момент по каким-то причинам7/10

«Энциклопедия для детей», том «Всемирная литература. Часть вторая», издание Москва:Мир энциклопедий Аванта+, 2007 — это не энциклопедия. Ее нельзя использовать «в качестве учебного пособия в системах непрерывного образования для всех», как рекомендует Международный центр обучающих систем и международная кафедра-сеть ЮНЕСКО.
Это «Караван историй» и главное слово, каким можно в целом охарактеризовать сей титанический труд — Небрежность.
Далее, чтобы доказать, что небрежность создателей «энциклопедии» носит не случайный, а регулярный, систематический, может быть, даже принципиальный характер — три страницы цитат.

Известный специалист по фольклору выразился так:... («Братья Гримм», с.16).

-- Это не стиль справочной литературы, которой по определению является энциклопедия; это допустимая в журналистике вольность - «один литератор сказал об этом так...», «как говаривал популярный критик...».

В статье «Новалис» (сс. 19-22) есть только две (!) даты: год издания цикла «Гимны ночи» и годы создания/издания незаконченной повести «Ученики в Саисе». Роман «Генрих фон Офтердинген» автор статьи Светлана Пискунова называет «главным сочинением Новалиса», но чтобы узнать, когда он был написан, придется обратиться к другой, настоящей, энциклопедии.

То же самое можно сказать, например, и о статье «Джейн Остин» (автор - Алексей Зверев):

Еще совсем юной она написала «Нортенгерское аббатство»...», «В «Доводе рассудка», позднем романе, напечатанном посмертно... (с. 73)

Статья «Пьер Жан Беранже» (Владимир Рыбаков):

Сын писаря и швеи, Беранже вступил на литературное поприще в ранней молодости. В то время он вел полуголодную жизнь на парижских чердаках. Приобретенные тогда впечатления послужили основой многих его песен. Беранже откликался на все бурные политические события эпохи. Обратившись к политической сатире, он вызывал стойкой раздражение властей. Его дважды судили за оскорбление короля и религии, антиправительственную агитацию. (с. 124)

-- И это все, что сообщается в статье о жизненных обстоятельствах поэта. Но догадайтесь сами, когда у человека начинается «ранняя молодость». Может, в 15 лет, а может, в 20. Какая разница?..

Из статьи «Стендаль»:

Зато годы учебы в Центральной гренобльской школе он будет вспоминать с благодарностью (с. 136).

-- А мы с благодарностью к автору Тамаре Теперик за заботу о нашей эрудиции идем в какую-нибудь другую энциклопедию, чтобы выяснить, какие же это такие годы (с 1796 по 1799 на самом деле).

Статья «Генрих фон Клейст» (Грейнем Ратгауз):

Темы родины и чести, так волновавшие писателя с момента наполеоновского вторжения в Германию, нашли свое завершение в последней его трагедии «Принц Фридрих Гамсбургский», в этом «совершенном произведении искусства, которое не с чем сравнить в немецкой драматической литературе», как выразился знаменитый театральный критик Г. Иеринг (с. 29)

-- Вы знаете такого критика? Я, безграмотная, не знаю. Я даже не представляю, современник ли он Клейста или позднейший почитатель. И так ли он велик, чтобы принимать к сведению его высказывания? Но мне даже не сообщают, в каком году он изволил высказаться, не говоря уж о краткой сноске про его авторитет.

Полный бардак царит в статье «Адельберт фон Шамиссо — человек без тени» (Мария Сокольская). Бестолковое перескакивание с одного биографического факта на другой. Шамиссо скачет из Пруссии во Францию и обратно, автор — за ним, посреди этого:

Чуть позже, сопровождая за границу изгнанную Наполеоном писательницу г-жу де Сталь, он вдруг обнаруживает свое призвание — начинает собирать растения. Осенью 1812 г. Шамиссо поступает в Берлинский университет, где посещает лекции по анатомии, ботанике и зоологии. Однако после поражения Наполеона в России университет закрывается — объявлена всеобщая мобилизация, Европа готовится стряхнуть французское владычество. Француз в Германии, Шамиссо снова чувствует себя, как в 1805-м (следует цитата из Шамиссо, я ее выпущу). Летом 1813 г. он, «чтобы развлечь детей друга», сочиняет историю о Петере Шлемиле, человеке без тени, - сказочное воплощение собственной судьбы.

И далее следует краткий пересказ этой истории, который завершается таким пассажем:

Неожиданно к герою попадают семимильные сапоги. Шаг, другой — и он в Египетской Фиваиде присматривает себе для жилья подходящую пещеру. Еще шаг — и он в Южной Африке, в Лондоне, на мысе Горн... Он может собирать и сравнивать любые растения, знакомиться с флорой и фауной от северных морей до Южного океана. Жизнь вновь обретает цель и направление. Шлемиль позаботился, чтобы после смерти его коллекции, как и составленное им «Описание растений», были переданы Берлинскому университету.
Самое удивительное, что вскоре все это воплотилось в жизни автора. (с. 37)

-- Лично у меня от такого постмодернизма закипает мозг...

А вот пример литературоведческих изысканий:

Типичным героем Остин был человек, не понимающий ни своего призвания, ни собственной души, поскольку он слишком скован властью предрассудков и условностей.

О «Гордости и предубеждении»:

Героиня смертельно боится, что будет затронуто чувство достоинства, особенно обостренное в силу ее незнатности...

(С. 73) -- Впечатление, что писал это «сам себе психолог» из ru.psiholog, а не квалифицированный филолог, каким безусловно является профессор Алексей Зверев (этим именем подписана статья «Джейн Остин»).

В одних статьях вы найдете очень краткие биографические сведения, в других - очень подробные. Если вы заглянете в «энциклопедию», чтобы узнать что-то о Кобо Абэ (с. 619-624), то узнаете, что он «знаковая фигура для послевоенной Японии», «его популярность была и остается очень большой», «главные сочинения Абэ Кобо переведены на все европейские языки», но вы НИЧЕГО не узнаете о его биографии. Вообще.

Одной из наиболее удачных статей мне представляется статья про Стивенсона. В ней представлен разумный баланс «биографии» и «творчества», тогда как подавляющее число других статей иллюстрируют явные перекосы то в одну, то в другую сторону.

Но не редкость встретить вот такой кошмар, как про Эдгара По (автор - Ольга Свенцицкая):

Всю жизнь По преследовали несчастья. Он родился в семье бродячих актеров, рано остался сиротой, приемный отец его ненавидел (???) и лишил наследства. Не окончив обучения в Виргинском университете, а затем в военной академии в Вест-Пойнте, он целиком посвятил себя литературной деятельности.
Три первых сборника стихов успеха не имели, и По перешел к прозе. В 1833 г. рассказ «Рукопись, найденная в бутылке» получил первый приз одного из журналов. Спустя три года По женился на своей кузине, которой было неполных четырнадцать лет, так что ему пришлось пойти на подкуп свидетелей. Жизнь молодой четы протекала в борьбе с нищетой и болезнями. В поисках регулярного заработка По менял места службы в разных редакциях, переезжал с семьей из города в город. Его жена умерла от чахотки, а через два с половиной года писателя подобрали на улице в бесчувственном состоянии, и он скончался в балтиморской больницы для бедных.

-- Помимо совершенно идиотского замечания про «приемный отец его ненавидел» (см. «Краткая литературная энциклопедия»), мы тут имеем явный намек на то, что факт женитьбы По тесно связан с премией от какого-то неизвестного журнала его рассказу «Рукопись, найденная в бутылке». А переход к прозе По из-за неуспеха его стихов я даже комментировать не буду.

Встречаются в «энциклопедии» и прямые дезинформации:

...в юности Гамсун пережил несколько тяжелых лет. (с. 209).

-- Это каторжный труд с 9 лет, свободный полет по жизни с 14-ти и постоянные срывы в пропасть крайней нищеты до 30-ти Владислав Николаенко называет «несколько тяжелых лет»??

Среди помощников Дюма были такие известные писатели, как Ж. Де Нерваль и Т. Готье. Главный из них, О. Маке, в 1858 г. затеял против Дюма процесс об авторстве и проиграл. (с. 159).

-- Неужели неважно, что этот человек претендовал на авторство ни много, ни мало «Трех мушкетеров»??

Про язык:

В сущности, трилогия представляет собой историю жизни д'Артаньяна, прошедшего долгий и трудный путь от простого гвардейца до маршала Франции, оставаясь при этом верным дружбе юности и человеком чести. (Людмила Вязьмитинова, «Александр Дюма», с. 156)

Масса «общих мест» и штампов:

- Английские врачи утверждают: для здоровья очень полезно каждый день посмеяться всласть хотя бы минут десять. Чтобы последовать этому рецепту, достаточно открыть книгу английского писателя Джерома Клапки Джерома (1859-1927) Трое в лодке не считая собаки (1889 г.). (с.101);
- Вирджинии Вулф принадлежит уникальное место в литературе ХХ столетия. (с. 320);
- неотразимая Вивьен Ли (с.509).

Ни с того, ни с сего в двух статьях «энциклопедии» («Гюстав Флобер» и «Вместо заключения») меняется формат — появляются подзаголовки, как в журнальных публикациях.

А вот - разжигаем любопытство подрастающего поколения, интригуем, побуждаем к самостоятельным изысканиям:

С одной стороны, была государственная служба, недолгое семейное счастье, с другой — дружба с А. Рэмбо, переросшая в любовь, с совместными попойками и нелепыми выходками. Затем — пьяная ссора, Верлен стреляет в Рембо — тюрьма. В тюрьме — обращение к Богу. Потом воля — и тот же заколдованный круг: попойки, тюрьма, в конце жизни все чаще — больница. (Елена Островская «Поль Верлен», с. 167)

Отдельная тема — подписи к картинкам. Принципиальная позиция — не подписывать даты к портретам писателей. Ну в самом деле, зачем?? «Дети, посмотрите направо: это хорек. Посмотрите, дети, налево: это Жюль Верн. Да, он всю жизнь выглядел так, как на этом портрете. Хорьки и писатели не меняются внешне на протяжении всей взрослой жизни».

Картинки — иногда подписаны, иногда (когда места нет) не подписаны. Иногда с датами, иногда так. Например, иллюстрация на с. 185 подписана «Обложка книги Ж. Верна «Необыкновенные путешествия», а на с. 193 формат подписи иной - «Обложка «Альманаха-тетради стихов» Э. Верхарна. Издание 1895 г. Брюссель». Следует ли мне предположить, что люди что знают — то и пишут? «Ну чего, чего вы придираетесь?!» Ну не в курсе они были про книжку Ж. Верна.

Я хочу, чтобы люди, озабоченные поиском качественной справочной литературы (для детей или для себя - без разницы), не потратили бы зря своих денег и времени на халтуру под названием «Энциклопедия для детей» от Аванта+.

В книге выдержан идеальный баланс "текст-иллюстрация", где одно без другого уже невозможно представить. Фотографии созданы в едином ретро-стиле, создающем эффект пленки с загадочной легкой дымкой, от просмотра которых стрелка внутреннего эстетометра просто зашкаливает. Можно смело сказать, что это книга, времяпровождение с которой ожидаешь с особенным предвкушением, и грустишь, когда она заканчивается.

Текстовое содержание книги — не сухие энциклопедические описания, а увлекательный рассказ-узор, сплетенный из интересных фактов об образе жизни человека XX века и окружающих его вещах. Интересен и тон авторского повествования: автор позволяет фактам увести себя от одного предмета к десятку других, ненавязчиво демонстрируя глубокую осведомленность в теме книги, и в то же время местами не обходится без деликатных подтрунивающих фразочек над установками советского политического режима, которые вполне могут существовать как отдельные симпатичные цитаты.

Уверена, в этой книге каждый найдет то, что ему по душе: рожденный в СССР получит долю теплой ностальгии по прошлому, читатель, знающий о советском прошлом нашей страны лишь по учебникам истории и рассказам родителей, откроет для себя красочный мир эстетики советского дизайна, профессионалы и любители в сфере дизайна почерпнут из этой книги новые сведения, вдохновение или подкрепление уже имеющихся знаний.

Изложить множество различных фактов на двухстах страницах, не превратив книгу в хаотичную солянку-винегрет — искусство, которым явно обладают создатели этой книги.
Безусловно, это прекрасный, эстетичный труд, стоящий читательского внимания.