Мой дикий ухажер из ФСБ и другие истории

– Чудеса – они всегда там, куда идти лень. Ну, или страшно. – В церкви тоже ведь чудеса бывают, – заметила мама. – Так а в церковь тоже – и страшно, и лень.

– Землю он оформлял под строительство малоэтажного жилья, а строил многоэтажное! – втолковывал мне главный архитектор. – А почему никто не проверял, что он там строит? – Ну, понимаете, – он замялся. – Сначала смотришь – вроде малоэтажное, а потом раз… и оно уже многоэтажное.

Командировками сотрудников редакции занималась личный секретарь главного редактора Даша. Это была очень красивая и очень надменная девица, которая даже точилку выдавала с таким видом, словно ты попросил у редакции личный автомобиль.

– Господи! – ахнула мать. – Совсем как тетя Зоя, покойница! Она бабушке Ане тоже так сказала: «Лягу на твой диван и умру на нем». – А что с ней стало? – заинтересовалась я. – Ну, конечно, она на нем умерла! Через двадцать лет, правда.

Честно говоря, представить Анатолия пьющим, курящим, матерящимся или, к примеру, с женщиной было решительно невозможно. Да чего уж там – сложно было представить за ним хоть какую-то жизнь. Если бы мне сказали, что, вернувшись домой, он идет прямо в шкаф и стоит там до следующей квартплаты, я бы ничуть этому не удивилась.

Я догадывалась, что хозяин нашей квартиры – мудак. Например, о чем-то таком я думала, когда он занудно и скрупулезно, до самой последней копейки высчитывал мне коммунальные платежи, а затем не возвращал уплаченные излишки. Кроме того, мне настойчиво говорили об этом электрик и сантехник: оба они были убеждены, что только…

Я не знала, где найти такие слова, которые могли бы его убедить, — слова, обладающие силой крушить безумие, глупость, ложь. Мне казалось, что слов этих нет со мной, никогда не было и не будет. Что мне нужен новый язык — ещё не созданный, несуществующий. Может быть, даже какое-то заклинание.

Шляпу я запихнула на заднее сиденье. – Ночь ведь уже, – заметил Роман. – Это член команды, – ответила я.

Я благоразумно решила никого ни за что не благодарить и вообще молчать, потому что, когда тебе велят чего-то не говорить, велика вероятность, что именно это ты первым делом и скажешь.