Зулали

Хорошие новости он сам расскажет, а плохие как брошенный в воду камень — только распускают вокруг себя волны, усиливая горе. Плохие вести тревожить нельзя.

Ноги у меня такие, что без слёз не взглянешь. Когда бог раздавал женщинам изящество, я, по своему обыкновению, отвлеклась на какую-то ерунду, потому получила в пользование огромное бесформенное тело и косолапые ступни.

О больном сыне я расспрашивать не стала. Зачем человеку душу травить? Хорошие новости он сам расскажет, а плохие, как брошенный в воду камень, только распускают вокруг себя волны, усиливая горе. Плохие вести тревожить нельзя!

Последними его словами перед тем, как шагнуть в небо, были «улыбайся и не расслабляй лицо», Анна не успела спросить почему, но сразу же догадалась, когда они оказались за бортом, на бесконечной и, казалось, абсолютной высоте, она не дышала на протяжении всего свободного падения и не чувствовала почти ничего, если только…

У жизни вообще сюжетов раз-два и обчёлся, по большому счёту, каждому из нас выпадают одни и те же испытания, и истории у всех одинаковые. Истории одинаковые, а смысл у каждой свой.

Персонажи, считай те же но история теперь другая. У жизнь вообще сюжетов раз-два и обчёлся. По большому счету каждому из выпадают одни и те же испытания и истории у всех одинаковые, а смысл у каждой свой.

Осень похожа на уже прочитанную, но успевшую позабыться книгу – каждая страница о том, что знаешь и о чем смутно помнишь, каждая страница – возвращение туда, где уже побывал. Ночи отныне наполнены шумом дождя, утра пахнут обессилевшей, но еще не остывшей землей, солнце, растерявши всю свою чинную неспешность, суетливо…

Он считал, что жизнь человека условно можно разделить на четыре периода: абстракционизм (детство), авангардизм (молодость), сюрреализм (зрелость) и классицизм (старость). – Вот когда почувствуешь, что голова едет, – значит, все, наступает зрелость, – объяснял он. – Почему должна голова ехать? – спрашивала Анна. – Все эти…

У сентября удивительная способность влюблять в себя постепенно. Пока ты переживаешь уход лета, пока свыкаешься с мыслью, что впереди долгие холода, сентябрь украшает кроны деревьев осенней проседью, приглушает и растушевывает свет, но делает ярче цвета: кадмий оранжевый и лимонный, охра светлая и золотистая, сиена жженая…