Смерть и воскрешение А.М. Бутова – Происшествие на Новом кладбище

Точнее всего определяет человека амплитуда времени, в котором его дух существует, продолжительность колебания маятника, единственно этому человеку принадлежащего, им управляющего, отсчитывающего его главный срок. Есть люди и вообще без главного срока. Время у них измеряется только удовлетворением плотских желаний: был…

Впрочем, конечно же, интеллигенция не сословие, а просто сочетание одиноких людей, рассеянных по свету…

И еще Некто сказал: "Страх входил как главное в жизнь не одного большого города, даже не одной великой страны, а всего человечества. Кровь была и за спиной и впереди - во веки вечные. Куда он исчез. Тот, "в белом венчике из роз", настолько необходимый миру, что Он не мог не явиться? Был расстрелян ночным патрулем?…

Темнота была такой плотной, что, казалось, её можно рубить топором; только вот – зачем? Куда прорубаться?

Вообще он всё время поступал не по собственной воле, а по велению чего-то, кого-то невидимого; будто оно, это невидимое, вот сейчас, как рак, выедает собственные твои живые клетки, живые мысли и чувства, и заменяет однообразной массой клеток, образующихся в пустоте. …Но было не понятно – выедает это оно живое или только…

Каждому поколению, которому суждено было пережить эпоху крови, должна быть дарована эпоха света. И свет не померкнет, пока не высветит всех умерших, подарит им единственно возможное бессмертие - бессмертие памяти, осветит все до одной могилы; одну за другой, одну за другой.

Смысл есть: всю страну, все уцелевшее до времени в ней заставить год за годом и день за днем упражняться в предательстве, во лжи, подписывать смертные приговоры, чтобы свойства эти вошли в антропологический состав человека; чтобы закрепилась другая разновидность человеков. Чтобы поставить человека в ситуацию подлости, и…

Все же Кропоткину и многим другим казалось, что человеческое в людях сильнее, оно должно в последнем счёте победить. Самое странное, что мне и сейчас представляется, что победа будет за справедливостью, хотя я пишу это перед гибелью не только неизбежной, но и очень близкой... Стучат в дверь...

Кругом была маленькая пустыня; тысячи, а может быть, миллионы безжизненных пустынь вновь и вновь образовывались по всему городу, всей стране - отделенные запечатанными дверями.