Аустерлиц

я под впечатлением и даже исполнена благодарности. наконец-то что-то новое для меня - новая форма, новый способ преподнести, возможно, не самое новое содержание, но в то же время очень индивидуализированное, частное.

сюжет раскачивается не сразу. без частей, глав и абзацев, через сплошной монолитный текст мы сначала блуждаем по каким-то фортам и вокзалам с нашим повествователем, чтобы страниц через 50 наконец привыкнуть к главному герою - молодому человеку, который рассказывает автору свою историю - и совершить с ним путешествие в прошлое, которое он так долго и упорно избегал. волей случая выясняется, что он не просто Жак с необычной фамилией Аустерлиц, но сын людей, ставших жертвами нацистской Германии. в Праге он находит няню, которая его воспитывала, едет в Терезин, где, скорее всего,…

Не получается прервать круг повествования. Герой начав в моем возрасте и похожем состоянии прошел жизнь свою обратно в детство и пошел по нему сгибаясь и утаскивая за собой. Это вечная история идущая в поколениях людей, творимая людьми, давно, недавно, сейчас, завтра. Видеть ее не своей, почти так же опасно, как стоять в ней с другой стороны. Грандиозная трагедия

Всему свое время. Иногда читаешь книгу и понимаешь, что ее время еще не пришло или уже ушло... Вот так и в этот раз, я постоянно теряла нить повествования, не могла понять переживания героя и даже оценить стиль автора не вышло.

Главный герой активно ищет свои корни, хочет докопаться до истины, понять кто он, но не изнутри, а из истории поколений. Имея очень оригинальную фамилию (которая не только у меня ассоциируется с великой битвой). Его переживания понять можно, но мне они не близки. Книгу не смогла ни понять, ни прочувствовать. Видимо еще к ней не доросла...

Читать Винфрида Зебальда - как бродить по незнакомому городу в сильнейшую метель. Ничего не видно, только круговерть слов везде, глаза залеплены этими словами, иногда выскакивает фасад какого-то дома или человек, но они тут же исчезают еще до того, как ты успеваешь различить детали или понять, о чем идет речь, что трудно в условиях, когда к концу предложения ты уже не помнишь, с чего оно начиналось, ибо начало это было пару страниц назад, да и вообще неясно, о чем, собственно, ведет речь рассказчик, одолеваемый свободными ассоциациями, перескакивающий с темы на тему, использующий одну историю только для того, чтобы плавно и крайне незаметно перейти к другой - к вящему недоумению читателя.

Разобраться в этом хаосе нет никакой возможности, да и желания тоже нет - в одно ухо влетает, в…

Книга, которую хочется гладить (с)

Долго подбиралась к этой книге, наконец заполучила бумажный экземпляр (он прекрасен), открыла - и тут же закрыла. "Даа, модернизьм какой-то, ещё и фотки, концептуальненько, ох, оставлю на каникулы". Не то, чтобы меня можно было напугать модернизмом, я просто знаю, что это сложно (хотя зачастую оно того стоит).

И вот я приступила, и как же легко я втянулась! Да, этой книге нужно ваше внимание и неспешность, но войти в нее легко, и слова складываются в строчки и ведут за собой так, что вы теряете счёт времени и страницам. И после того, как закрыта последняя страница, книга продолжает играть в вашей голове, как прослушанный симфонический концерт.

А претензии к стилю... Мне очень понравилось, как сказал Миша Сеин на ютубчике: метал - жив или мертв? Актуален ли…

Встретились два одиночества, не под небом Аустерлица, а в Антверпене - и давай один слушать, а другой, тот самый Аустерлиц, рассказывать.

О том, что его имя именно Жак Аустерлиц, он узнал в старшей школе: оказалось, в Англию он попал из Чехии в раннем детстве, по воле матери, спасавшей сына от жизни в гетто, и считал приютившую его пару своими родителями.

Мать в Праге, отец в Париже, ребенок в Лондоне: каждый потерялся во времени. Потерянные воспоминания иногда дают о себе знать: и родной язык, на котором немного говорил полвека назад, не забыт, и полустершиеся флешбеки, возникающие в определенных местах пространства-времени.

Аустерлиц - как любимые им старые вокзалы: купол - настоящее - есть, а рельсов - детства - нет. Вернее, есть, но подмененное. Наверное, он потому и увлекся внутренним…

«Мне чудилось тогда, будто все мгновения моей жизни собрались воедино в одном пространстве, словно все события будущего уже свершилось и только ждут того, чтобы мы наконец добрались до них, подобно тому как мы, получив приглашение, добираемся до нужного дома, стараясь поспеть к условленному часу»

⠀ Монументальный, неспешный, почти сплошным (без абзацев и глав) потоком льющийся роман. И читать его нужно, по-моему, медленно и не отрываясь, не обращая внимания на смену дня и ночи, на периоды принятия пищи.., только отвлекаясь от страниц и задумываясь над прочитанным. Перед нами плотный интертекстуальный модернистский документально-художественный роман о времени и безвременье, о памяти и беспамятстве... О Европе в период Холокоста, который для кого-то прошёл как незамеченный дождь за…

Увидев название, я вспомнила, как умирал князь Андрей (который Болконский). И ждала произведения о битве русских с французами. Но книга вовсе не об этом, хотя битва в какой-то момент упоминается.

Эту книгу сравнивают с "Повестью утраченного времени" Пруста, и она действительно напоминает лучшие части цикла Марселя. Эта аналогия вызывается вкраплениями в историю рассказчика и историю Аустерлица разного, более всего - архитектуры. Архитектура пронизывает произведение. Но дело не только в ней. Дело в настроении. Прошлого, ускользающего, овеянного дымком. И ностальгии, которую рождает книга - не конкретно связанной с твоей жизнью, а какого-то общего ощущения ностальгии.

А вообще-то книга немного рассказывает о рассказчике (например, в какой-то момент у него начинаются существенные проблемы со…

Этот роман повествует о маленьком мальчике по имени Жак Аустерлиц, отправленном в Англию в 1939 году и помещенном к приемным родителям. Эта пара быстро избавила мальчика от воспоминаний, связанных с его прошлым, а главное, с его происхождением.

Став взрослым историком архитектуры, он обнаруживает, что сталкивается со своим тревожным прошлым. Несмотря на то, что игнорирует более ранние подсказки о своем происхождении, призывая его раскрыть правду о том, кто и откуда он родом. Не менее важно понять, почему он пережил стирание воспоминаний из-за своих приемных родителей.

Эта книга была первоначально опубликована в 2001 году, а затем опубликована в 2002 году. Фирменный стиль письма Зебальда сосредоточен на темах воспоминаний и потери памяти. Такие темы основаны на личном и межличностном…