Рецензии на книги — Джеймс Патрик Данливи

Я в принципе не любитель постмодернизма в литературе, а тут, если смотреть на оценки, а не аннотацию, далеко не лучший представитель жанра. Поэтому книга далась с трудом, намного сложнее, чем знакомые ГГ, которые отдавались ему на раз-два. Вот говорят, что автор отказался от знаков препинания, оставив только точки. Но в книге больше 12к запятых и несколько вопросительных и восклицательных знаков, не говоря уже о тире, которыми изобилует текст. Подозреваю, что всё это появилось в процессе перевода, также подозреваю (ну вот такой я подозрительный), что добавление знаков препинания не ухудшили и не улучшили книгу. Героя зовут Корнелиус Кристиан, (слышал, что ирландцы, а автор ирландец, не используют отчество, но не знал, что они используют имя вместо фамилии) долгое время жил в Европе, и,…

...трагикомическая вакханалия эроса переплетена с пронзительными раздумьями о сути человеческого бытия.

Такая мощная аннотация, ещё и Стинга чуть раньше приплели, а на выходе получаем сатиромана (мужской вариант нимфоманки, а не дикий поклонник Райкина или Задорнова) в кризисе среднего возраста и полным остутсвием мозга в верхней половине человека. А ведь всё начинается так многообещающе. На фоне человеческого горя пред нами предстаёт несломленный герой, жизнь которого теперь будет заключена в том, чтобы выплатить неподъёмные долги за похороны его жены. И вот яркий пример использования автором знаний в психологии - нам приподносят человека в беде, которому ты изначально начинаешь сочувствовать,а потом этот паршивец показывает себя во всей красе, а ты чувствуешь себя обдуренным. Скажу даже…

Честное слово, если бы эта книга не попала в рандом, не оказалась бы и в других играх. Такая чушь, что просто немыслимо. И это называется «одним из лучших американских романов». С чего бы. Из-за того, что полно физиологии и секса? Или из-за предложений сикось-накось? Без запятых, разорванные.  Несколько простых слов, затем точка. Мысль не закончена, просто перенесена в следующее предложение. Считается, что такие предложения «изюминка» творчества автора. Так их скрасил юмор или сарказм, что более правдоподобно.

У главного героя, во время рейса на борту теплохода, следующего из Европы в Америку, умирает жена. Денег оплатить команде и за похороны у него нет. Поэтому парень устраивается отрабатывать похоронному бюро в него же. Затем он знакомиться с богатой вдовой во время похорон ее мужа и…

Перечитал ещё один раз аннотацию. Посидел-подумал. Снова перечитал. Нет. Нет у меня ассоциаций со Стингом. И с Генри Миллером. Тоже. Нет. А вот с Петровыми, которые в гриппе, есть. Правда вряд ли Данливи знал Сальникова и Петровых. По времени, и то не совпали — «Петровы…» только родились в год смерти Данливи. А вот наоборот вполне возможно. Что Сальников знал о Данливи. Ни на что не намекаю.

Сюжет романа незатейлив. Возвращение потомка иммигрантов в родные американские пенаты. И всякая его возня. В попытке заново устроиться в этом своём-чужом мире. Нелёгкий труд на похоронной ниве. И не менее нелёгкие труды на ниве сексуальной. Метания по жизни. И по её смыслам. Попутно — размахивание кулаками. Чаще удачные. Болтания по городу. И по конторам. Попытки изобразить из себя что-то значимое.…

Джеймс Патрик Данливи является представителем американской школы “черного юмора”. Такую информацию мне предоставила “Свободная энциклопедия”. Еще он ирландец. Прожил довольно долгую жизнь. Служил в морском флоте в годы Второй Мировой войны. И скандально известен в литературных кругах. Русский читатель знаком с писателем по его книге “Волшебная сказка Нью-Йорка”. О ней, собственно, и пойдет разговор.

Та же энциклопедия сообщает, что роман входит в учебную программу некоторых филологических факультетов. И что Данливи был новатором и экспериментатором, когда сократил пунктуационный ряд в книге до точки. Новаторства я не заметила. Но тут я думаю виной перевод текста на русский язык. Уверена, что в оригинале все выглядело бы иначе.

Нам рассказывается история Кристиана. Он вернулся в Америку из…

Кристиан! Твои глаза для слез! Кристиан! Для ласки – прядь волос. Доверь свой талисман ладоням поздних спутниц, Бедняга Кристиан – красивый и беспутный!

Звезде американо-ирландского постмодернизма Джеймсу Патрику Данливи приписывают фразу: "Писательство - это превращение худших моментов жизни в деньги". Что ж, ему повезло больше, мне удастся конвертировать худшие моменты, пережитые во время чтения его романа, лишь в рецензию с минимальным количеством ненорматива (если повезет).

В "Волшебной сказке Нью-Йорка" ничего волшебного и сказочного. Обычный постмодернизм с сексуальной активностью героя, несовместимой с жизнью. Внимание к теме "а что у него в штанах?" в принципе характерно для жанра, вкупе с кроличьими аппетитами героев в этой сфере и раблезианской описательной избыточностью. Однако…

Взяв в руки книгу, я рассчитывала прочитать её за день-два. В итоге чтение сильно затянулось, а всё потому, что почти сразу же произведение вызвало во мне отторжение. Я то оттягивала момент возвращения к ней, то старалась быстрее "проглотить" книгу, чтобы поскорее расстаться с ней и начать читать что-нибудь новое.

Наверное у меня напрочь отсутствует чувство юмора, потому как за всю книгу я даже ни разу не улыбнулась. А ведь в описании говорится:

Но читатели "Лукоедов" смеются уже тридцать лет. И никак не могут остановиться...

Читать «Лукоедов» крайне утомительно, никаких поворотов сюжета, ничего неожиданного. Сюжет очень однотипен, всё начинается с того, что в замок приезжает Клейтон Кло Кливер Клементин (человек с тремя виноградинками, свисающими с его лозы), а вскоре в этом замке…

Хе-хе. Погрузимся в волшебство сказки Нью-Йорка по-данливски. Это сказка не для деток. Не для четырех сыночков и лапочки дочки. Она для взрослых. Да и то на любителя. Любителя хоботов, долдонов, долбаков, перпендикуляров и вздымающихся органов от мимолетной улыбки и бедер "скорбящей вдовицы. Есть от чего офигеть."

Бывают такие молодые люди, или уже не молодые, которые не знают, что хотят в жизни. Они не строят планы. У них нет мечты. Они плывут по течению. Если они идут на работу или домой их может отвлечь грудь или бедра мимо проходящей женщины. И тогда начинается игра. Игра показать себя не таким, как все, а лучше, круче, умнее, богаче. Чтобы рот этой дамы сам захотел поцеловать сокровище молодого человека и ноги сами раздвинулись. Если такая игра не сработает, то может давить на…

Золушка возвращается. Правда вместо замученной ужасной мачехой и её идиотскими поручениями девочки, перед нами предстаёт замученный жизненными неурядицами мужик. Посудите сами, решил значит Корнелиус или Кристиан, или Корнелиус Кристиан, короче, я все время путалась, не важно, вернуться спустя много лет на свою малую родину. Ну все же помнят, если некуда идти - возвращайся к началу, считай в родительский дом, который начало начал. Только вот путешествие домой сразу как-то не заладилось, ибо на корабле жена Корнелиуса скоропостижно умирает. И остаётся значит Корнелиус один на один не со светлым будущим, а с мертвой женой на руках и небольшим количеством бумажек в кармане, то есть долларов. Ну что его ждало при таком раскладе - бродяжничество, в лучшем случае, в худшем, наверное, смерть от…

Вы только посмотрите на аннотацию! Один из лучших романов... Даже сейчас, после прочтения книги я сижу "рукалицо". Отвратительная книга. Даже упомянутый в той же аннотации Генри Миллер не вызывал у меня такого отвращения. А я, на минуточку, "Под крышами Парижа" у него читала (кто любит порно-книги - велкам).

Начало было обнадеживающим (как и аннотация, впрочем). Смутили рубленные предложения, но на такие заморочки авторов, я уже в общем-то, не обращаю внимания. Ну захотел так. Имеет право. А история началась с того, что Корнелиус Кристиан во время путешествия на корабле в Нью-Йорк теряет свою жену, и с корабля он сходит уже вдовцом, но всего с несколькими долларами в кармане. Ему сочувствует персонал корабля (не забывая, впрочем, взять чаевых), таможенники все быстро оформляют, да и…

Пожалуй, нынче я начну с того, о чем уже говорила в прошлой рецензии. А именно: книга должна чего-то привнести в мое сознание, в мой опыт, в мою жизнь. Что может дать прочтение "Лукоедов?" Ни-че-го! Тьфу, нет, я ж выгуглила новое слово-полиорхизм-это по-научному называется наличие трех яичек. Ну и пополнила свой лексикон мудреными ругательствами

Я щас твою физиономию помну так, что и козел застрянет, долбаный ты в жопу попугай.

И это один из самых цензурных вариантов! Так что чем-то да обогатила себя, типа, не зря читала. Сомнительная польза, но лучше, чем ничего.

Так вот, о трех яйцах. Главный герой, г-н Клементин, ого-го-го какой герой, ибо он и есть владелец сего богатства. Впридачу ему достался Кладбищенский замок и гигантский пес Элмер. И с прибытия Клементина в замок начинается…

Книга, начавшаяся с закрытого гроба, для меня обещала быть хорошей. В конце концов, тенденция в моей читающей жизни прослеживалась — если чтиво берет своё начало с похорон, запасайся хорошим чаем и приготовься окунаться в мир человеческой трагедии и драмы, приправленной мексиканскими страстями.

Иногда ожидания рушатся, как отстроенные воздушные замки. А порой они разбиваются на тысячу осколков, да ещё острыми края распарывая все добрые начала в душе. Такое случилось, когда я стала читать дальше первых тридцати страниц.

Возвращение в Америку. Горе одной семьи. Гроб с женой внутри. Работа с угрожающим увольнением начальством. Вывеска похоронного бюро. Непомерные долги. Герой бульварного романа. Постмодерн. Авантюризм. Желание присунуть всем особям женского пола. Чертова нимфоманка в…

Что за хрень я сейчас прочитала? Никакой волшебной сказки в книге нет. Совсем. Есть только озабоченный главный герой, который хочет все время вставить свой ОРГАН кому-нибудь. Во время путешествия на корабле в Нью-Йорк у Корнелиуса погибает супруга, которую он хоронит с помощью Погребального дома Вайна. Денег у него катастрофически не хватает и ему директор бюро предлагает долг отработать за шесть месяцев, лицом этого погребального дома. Вместо того, чтобы работать и возвращать долг, он все время опаздывает на работу, тусит у своей новоиспеченной любовницы-вдовы, пристает к коллеге Мускус со странными просьбами, а шеф грозится его уволить, но все Корнелиусу постоянно сходит с рук. Неприятный главный герой, неприятная книга. Мало того, что всю книгу разговоры про похороны, покойников,…

Как правильно? Себастьян Балф Дэнджерфилд одел одежды или Себастьян Балф Дэнджерфилд надел надежды. Если учесть, что Надежды в романе хватило бы только на резинку для трусов. Очень мало. Сначала меня так угнетала эта безудержная чернуха. Ох, батюшки свят. В таком настоящем упадничестве все находилось, но при этом вертелось, скрипело и работало.

Когда тебе приходится плохо, то ты утешаешь себя тем, что хуже не бывает. А потом становится еще хуже. И все продолжается в том же духе, пока ты не устанешь до такой степени, что тебе уже все становится безразлично. Вот как оно бывает. И все так отвратительно, что ты должен или воспрять духом, или сдохнуть.

Себастьян Балф Дэнджерфилд надевал кусок шторы в цветок или вязаную салфетку, вместо шарфика и смело шел вперед навстречу дублинской…

Джеймс Патрик Данливи – это имя, которое стоит, на минуточку, рядом с именами Джеймса Джойса, Генри Миллера (будь у того чувство юмора), Сола Белоу и многих других классиков (из современников – и это, конечно, забавно, это Сэмюэл Дилэни).

В интервью за 1975 год журналисты из the Paris Review, которые брали у Данливи интервью, описали его: шагал целеустремленно (они наблюдали в окно), когда вошёл, они выяснили, что он – «худощавый мужчина с длинным носом и грустными зелеными глазами», во время беседы через его «жидкую седую бороду» пробивалось солнце. Он показался им хрупким, хотя таковым, по крайней мере ни по жизни, ни по сути, кажется не был – выросший в Бронксе ирландец, чьи интервью до сих пор можно найти на ютубе (и обнаружить в них сильный британский акцент).

В интервью он объяснял,…

Что я могу сказать? Однозначно, Джеймс Патрик Данливи не мой автор, а «Лукоеды» - не моя книга. Описать мою радость от того, что, наконец-то, книга закончилась очень сложно, потому что она безгранична. Разумный вопрос, который может задать не знакомый с ней читатель: «О чем книга?» А действительно о чем? Главный герой книги Клейтон Кло Кливер Клементин мужчина особенный, у него аж целых три яичка. Так вот этот самый господин Клементин получает в наследство от своей двоюродной бабушки зАмок, очень … названием Кладбищенский, и собаку, к которой сначала обращался гав-гав, но потом решил дать ей имя Элмер. Вот отсюда и всё начинается… Замок полон легенд и тайн, лабиринт коридоров и комнат, загадочная прислуга. А тут еще и незваные гости нагрянули: загадочные незнакомцы, просящие…

Рассказ сложный и в тоже время простой. Кафкианский (Франц Ф. Йозеф К.)...нет, только намек. Одиночество человека, невозможность сблизиться с кем-то. Дом - ад общественного транспорта - работа - бар - дом... Утром все по новой. Франц Ф. живет так к Нью-Йорке уже много лет. У него нет семьи. Отношеня с женщинами не складываются, потому что он очень закрытый человек, такой викторианский джентельмен. А кто может его выслушать... Рассказ не мрачный, он сумрачный.

Что может быть лучше вида женщины со спущенными трусиками.

При написании этой рецензии я столкнулась с проблемой того же рода, что и при написании рецензии на книги Остин. Что еще можно добавить к тому, что уже было сказано? Что нового я могу рассказать?

Но если в случае с Остин любые мои похвалы тонут в ворохе таких высказываний, написанных людьми поумнее меня, то в случае с Данливи можно лишь за разом ругать этот ужас, пытаясь не запачкаться. Поэтому выражу, наверное, главную мысль, которая возникла у меня при чтении данного произведения: "Не читайте это книгу! Или дочитайте главы до третьей, в крайнем случае пятой и бросайте немедленно. Дальше будет хуже! И да, если что, мы вас предупреждали". Пожалуй, на этом рецензию можно заканчивать, потому что самое важное читатель уже понял, но…

Я в восхищении. Читая эту книгу я представляла, что лучше всего автору было бы стать своим собственным «произведением искусства». Проснуться однажды утром, и обнаружить, что он весь, с головы до ног, зататуирован текстом своей великолепной книги, лицо, руки, спина, пальцы ног, везде слова и на каждом сантиметре кожи проступает любимое слово автора «член». И нёс бы Донливи - Данливи гордо себя по миру, ведь он сам – свой текст и ему есть, чем гордиться. Считаю, татуировка текста на теле должна быть синего цвета, а в макушку автору лучше воткнуть флажок с названием книги «Лукоеды», чтобы он реял на ветру, как флаг главного героя Клементина над Замком. Красота и призыв в одном флаконе. А ходить автору по жизни лучше всего без одежды, чтобы каждый встречный – поперечный мог прочитать…

Ну, а я хочу услышать историю твоей жизни, в надежде, что у меня от нее волосы встанут дыбом

Нет. Волосы не встанут дыбом. Они выпадут. С корнями. Сразу же. Во время прочтения. Потом их вам прибьют. Половым членом. И они снова выпадут. А боль от долбежа останется. На. Долгие. Годы. Му. Ха. Х.а.

Никогда не думала, что годы тренировки в институте чтения по диагонали наконец-то дадут плоды и в какой-то иной сфере моей жизни. За шесть лет мне надо было изучить обильное количество текста, и кроме как развивая навык быстрого выхватывания сути из книги, ничто бы не помогло мне получить дипломы бакалавра и магистра. Но что удивительно, книга “Волшебная сказка Нью-Йорка” ведь не такая большая, как тот же “Иерусалим”, но, боги, как же долго тянулось это страдание.

Примерно так я бежала сквозь книгу:

Н…