Июнь

Я много слышала об этой книге, её издание наделало шуму в литературном кругу. В этом году повторно услышала о ней, устроившись на работу в Буквоед, книгу активно советовали прочесть (почти всё лето книга простояла в ТОПе 100 лучших книг) да и Новогодний флешмоб не давал уклониться от прочтения. 3 истории, связанные одной темой — ожиданием Второй мировой войны. Вся страна на взводе, люди делятся на тех, кто боится и отрицает войну и на тех, кто жаждет войны, считая, что она всё изменит. "Июнь", как первая ступень перед пропастью. Некоторые люди топчутся на месте, создаётся давка и начинается грызня. Лес рубят – щепки летят. А некоторые шагают прям по головам, лишь бы скорее, лишь бы в пропасть, лишь бы насовсем, ведь им нечего терять, какая разница, что будет впереди. Но есть и те, кто…

«И я даже не знаю, что вообще является сублимацией чего: творчество ли является сублимацией сексуального начала или наоборот — сексуальная деятельность является сублимацией творческого, созидательного элемента в человеке» Соломон Волков - Диалоги с Иосифом Бродским .

Редкая книга. Далеко не каждую дочитанную до конца книгу трудно оценить. Мне книга не понравилась. Но объяснить, что именно не удалось автору я не смогу. Над всем туманом оставленных книгой впечатлений доминирует очевидная порнографичность текста. Именно порнографичность. Граница между порнографией и эротикой оставлена автором настолько далеко позади, что, несмотря на всю условность этой границы, квалификация содеянного не вызывает сомнений. На мой взгляд, порнографичность роман не улучшает, можно убрать каждую…

Этот роман описывает ощущение неизбежности, неотвратимости скорой войны. На всем протяжении текста это ощущение преследует героев, давит на них, изменяет их восприятие окружающей действительности. Даже если они спорят, доказывают, что никакой войны не будет, что это происки, агитация и т.д., все равно, в глубине души все знают - война неизбежна. И хотя назван роман по одному месяцу, подразумевая месяц начала Великой Отечественной войны, основная доля текста приходится на предшествующие годы. В первой и самой большой части рассказывается история Мити и начинается она почти за год до рокового июня. Кроме того в тексте полно флешбеков, отсылающих к более ранним временам. Истории Бориса и Игнатия и вовсе большей частью приходятся на конец тридцатых. Читать было интересно, текст живой, за…

Книги могут понравится по трём причинам.

Во-первых, точной передачей психологии героев. Встречаясь с тем, что пережил сам, заново открываешь себя. Персонажи оборачиваются людьми – знакомыми, близкими. Во-вторых, закрученной интригой. Желание узнать, как все завязанные в начале узелки распрямились в финале, помешает оторваться. А потом, при перечитывании, будет приятно видеть, как туманные намёки в начале книги превратятся в штормовые последствия в её финале. В-третьих, самим языком, стилем. Можно долго описывать унылую жизнь непонятного человека, разбитую на несвязные отрывки, но делать это так сочно и ярко, что от страниц сложно будет отвести взгляд. Иногда все эти стороны совпадают – читатель узнаёт себя и близких в героях, увлекается интригой, погружается в язык.

Иногда не срабатывает…

Для меня книга «Июнь» - первая прочитанная книга Дмитрия Быкова. Вроде июнь – радостный летний месяц, но вот книга оставила отнюдь не радостные впечатления… Вся атмосфера нагнетания, всеобщей напряжённости и страха, хитрости политиков рисуют страшную картину «ожидания неминуемого», которую чувствовал каждый тогда. В то же время мысли об этой скорой войне как искуплении человечества и средства сплочения людей отталкивают, кажутся дикими. Из-за военной тематики не чувствуется духа эпохи: чем ещё жили люди, чем поколение 30 отличается от поколения 20, кроме как:

"Он выбрал ясные, чистые сороковые, девочку эпохи дирижаблей и фонтанов".

Мне не хватило описаний – да тех же ненавистных мне и утомительных описаний интерьера, одежды, быта, чтобы создать облик описываемых поколений. Всё перекрыли…

Имя Быкова всегда заставляет меня взять в руки книгу. Новое его произведение – «Июнь» – не исключение. Можно много говорить об уникальности этого автора, прежде всего, в отношении владения русским словом. Его книги всегда легко и приятно читать, наслаждаясь правильным русским слогом. Новое творение состоит из трёх отдельных историй, практически не связанных друг с другом сюжетной линией, только временем – предвоенный год. Главные персонажи всех частей книги – Миша Гвирцман, Борис Гордон, Игнатий Крастышевский – абсолютно разные люди, связаны между собой одним и тем же второстепенным героем. Один разочаровывается в людях, наблюдая, как человек ради своей выгоды становится другим. Второй видит, как человек может сломать себя, отчаявшись от страха и боли, и каковы последствия всего этого.…

Вообще, чтобы читать Быкова, нужно понимать его специфику: ведь он и писатель, и поэт, и лектор, и журналист, и, кажется, сам не знает, какая ипостась доминирует. Книга читается легко, это вообще особенность его изложения. По сути, роман состоит из трёх самостоятельных историй о том, как разные люди накануне войны предчувствовали её неизбежность, при этом у каждого "фоном" была своя суета сует. В третьей части (и я уверена, что именно она задумывалась как ключ, послание и всё такое) автор повторяет мысль о том, что текст влияет на человека, то есть все мы управляемы звуками. И на самом деле это так, взять хотя бы последний абзац эпилога. До этого всю книгу война была только страхом, а тут внезапно стала фактом. Эпилог настолько удачный (если так можно выразиться), что оправдывает все…

Довольно интересный и честный роман. Честность автора по отношению к своим идеалам и идеям, с которыми он хочет поделиться завораживает. Так же Быков высступает в роли опытного гроссмейстера, который как бы спрашивает у читателя "на какой клетке тебе поставить мат?" а потом берёт и ставит.

В начале ноября этого года «Июнь» Быкова перенес меня в лето начала сороковых. Тот «Июнь» состоит из трех частей, однако мне ближе была только первая. Люблю золотое время – время студенчества. В центре повествования молодой студент-поэт Миша Гвирцман. Вопросы морали, чести и долга, как и в любом литературном произведении того времени. Что правильно: скорбеть по погибшему возлюбленному до остатка своих дней или снять с себя печать траура и продолжать жить? Как за один вечер превратиться из «гордости факультета» в «позор всего института и комсомола», и каково это – жить накануне. Накануне момента, когда все рутинные проблемы и повседневные трудности будут отодвинуты на задний план на фоне войны. Не просто войны, а Великой и Отечественной. Ощущение надвигающихся военных действий уже…

Сначала я читала и думала: «Быков по-прежнему не мой автор и во всех сценах с участием женщин сквозит у него страх перед ними, но как же чертовски он эрудирован.

За мою любимую цитату в первой же главе («Vous l’avez voulu, Georges Dandin»), я готова простить многое – сколько ж людей в России Мольера-то читает?»

Потому я читала дальше и понимала, что насколько списать ситуации, процитировать диалоги, зафиксировать мимику, жесты и образы людей мог только человек, который стоял за моей спиной (читай: за нашими с вами спинами) или демон.

Дочитав роман, я склоняюсь к версии про демона (почувствовала, что Быков, похоже, демон, еще в момент прохождения «Квартала»). Быков, по сути, повторил «Бесов» (да, да, тех самых, Достоевского). Только если Федор Михайлович о самих бесах писал, то Дмитрий…