Июнь Ли: приемы писательского мастерства в романе «Война и мир»

«Черта всегда будет пересечена»

Начну с противоречия в себе самой: я не читаю «Войну и мир» или другие художественные произведения для того, чтобы поучиться писательскому мастерству. Какой-нибудь роман или повесть никогда не вызывали у меня восторга лишь потому, что мастерски написаны. И все же после изучения «Войны и мира» в течение многих лет некоторые из литературных приемов Толстого кажутся мне особенными и заслуживающими внимания.

Вот десять писательских приемов из «Войны и мира», которые могут быть полезны для тех, кто пишет.

1. Простая и незамысловатая структура. Вопрос о структуре — это один из тех аспектов, который невозможно обойти, если пишешь роман. Некоторые романы запомнились своей неординарной структурой, однако вовсе не изысканность структуры делает роман великим. Поэтому несложная структура может быть очень подходящей. Например, «Война и мир» имеет весьма простое строение: описание картин войны сменяется описаниями мирной жизни героев. Сложной книге не нужна сложная структура.

2. Мы редко погружаемся в воспоминания прошлого надолго. Для памяти нехарактерно воспроизводить длинные цепочки событий прошлого. В «Войне и мире» есть только один мимолетный момент обращения к прошлому, когда старик Болконский вспоминает, как он был молодым офицером. Длинные ретроспекции в художественной литературе воспринимаются искусственными. Если события прошлого настолько значимы для произведения, то, как говорит Элизабет Маккрэкен, одна из моих любимых писательниц, почему бы автору не начать свое повествование с тех самых событий?

3. Эффектные жесты, как правило, предназначены для зрителя. Иногда я вижу в работах моих студентов описание того, как персонажи поправляют свои волосы, потирают бровь, заламывают руки, закрывают глаза, хватаются за перо, сжимают кулаки, и делают множество других жестов, которые являются естественными и типичными жестами людей. В «Войне и мире» некоторые из самых ярких жестов принадлежат Наполеону: перед тем, как объявить начало аустерлицкого сражения, он снимает перчатку со своей красивой белой руки; или когда он, стоя на берегу реки, без слов, одним лишь красноречивым движением руки просит кого-то подать ему монокль. Неслучайно жесты Наполеона эффектные и запоминающиеся: они заранее продуманы, а может быть, отрепетированы, чтобы впечатлить зрителей – его подчиненных и историков. Еще один герой, которого можно узнать по одному-единственному жесту – это Ипполит Курагин: в обществе он никогда не расстается со своим лорнетом, сквозь который он с равным интересом рассматривает как беременную женщину, так и свои собственные ноги в элегантных туфлях, закинутые на диван. Иногда в романе персонаж, хотя и совершает некоторые движения наедине с самим собой, они все же предназначены для незримого наблюдателя: Наташа, расхаживающая на цыпочках по комнате, смотрит на себя как бы глазами всего мира и даже размышляет о себе в третьем лице.

4. Удивительное и неизбежное идут рука об руку. Писатели говорят, что персонажи должны удивлять самих авторов еще до того, как они удивят читателей. Однако, меня больше волнует другая возможность: когда персонажи удивляются самим себе, потому что они являются теми, кто они есть, а не теми, кем они желали бы быть – таким образом они неизбежно удивят и читателей. Например, 19-летний Николай Ростов во время своей первой встречи на поле боя с солдатами французской армии вместо того, чтобы выстрелить из пистолета, кидает его во врага как игрушку и начинает бегать как ребенок, играющий в догонялки на детской площадке. Война часто является тем местом действия, где герои теряют свою невинность, Толстой же описывает возврат к невинности.

5. Описание повторяющейся обстановки может служить для усиления важного момента в повествовании. В «Войне и мире» много моментов, где герои изучают себя в зеркале. (Толстой и сам в юности был помешан на зеркале и часто помногу часов проводил перед ним, изучая собственное изображение.) Все эти моменты, как становится ясно по ходу повествования, подводят нас вот к какому эпизоду: Москва вот-вот сгорит, семья Ростовых уже покинула свой большой дом, а их дворник входит в этот дом: «…подбоченясь и радостно улыбаясь, стоит он перед большим зеркалом, с восторгом наблюдая за расплывающейся на своем лице улыбкой». Впервые в жизни он видит свое отражение! Может быть, он не выживет в пожаре, но он успел увидеть себя в зеркале до наступления полного ада.

6. Действия героя, спонтанно совершенные в одной ситуации, а затем повторяющиеся вновь и вновь, могут много рассказать о нем. Один из моих любимых второстепенных персонажей в «Войне и мире» – это Тихон, слуга старика Болконского. Ситуация, когда князь Болконский старший в гневе швыряет свою тарелку с обеденного стола, повторяется в двух разных главах. В обоих случаях Тихон ловко ловит тарелку, и повествование продолжается. Если у других писателей брошенная и разбивающаяся в дребезги тарелка может указывать на драматичность момента, то у Толстого ситуация, когда один герой бросает тарелку, а другой герой ловит ее, превращается в обыденную и привычную. В обоих эпизодах автор посвящает Тихону только половину предложения, что является классическим литературным приемом: описание второстепенного персонажа с помощью небольших мазков.

7. Лучшие персонажи – это те, которые способны заставить других героев вести себя совершенно несвойственным им образом, преодолеть себя. «О, Господи, граф, бывают моменты, когда я бы вышла замуж за любого!» Эту фразу выпалила в разговоре с Пьером княжна Марья, самая благочестивая девушка, которая посвятила свою жизнь отцу, брату и Богу. Даже в своих самых сокровенных мыслях она бы не посмела выразить свое желание выйти замуж так ясно и однозначно, но Пьер – это тот персонаж, благодаря которому другие начинают вести себя совсем не так, как обычно. Другой пример: капитан Тушин, неуклюжий офицер, заставляет князя Андрея улыбнуться, несмотря на тот факт, что на протяжении всего романа князь Андрей почти никогда не улыбается.

Некоторые персонажи умеют расшатать привычные модели поведения других людей.

8. Животные очень хорошо умеют рассказывать о судьбах людей. После боя «мертвые лошади, с сохранившейся кожей или лишенные ее» выглядели еще мертвее, тем самым демонстрируя всю глубину ужасов войны. Во время отступления французской армии из Москвы пес, «Серый», шедший вместе с людьми, «был веселее и глаже, чем в Москве», потому что никто теперь не мешал ему наедаться вдоволь всем тем мясом различных животных, лежавшим по краям дороги.

9. Война и мир не так уж далеко друг от друга. Мирным сценам романа присуща воинственная атмосфера: столкновения в гостиной похожи на военные кампании и битвы с их тревожной неизвестностью и импульсивностью, поражением и триумфом. В военной обстановке герои наполняются мелочностью гостиных и начинают плести интриги. Толстой очень преуспел в демонстрации человеческих слабостей и парадоксов жизни.

10. Черта всегда будет пересечена, рубеж всегда будет преодолен. «Он заметил одинокое дерево впереди. Это дерево сначала было впереди, на середине той черты, которая казалась столь страшною. А вот и перешли эту черту, и не только ничего страшного не было, но все веселее и оживленнее становилось». Это про Николая Ростова, когда он был на поле боя впервые. Мне очень близко то, что он делает: выбирает объект, который находится на некотором расстоянии и который указывает на некоторый рубеж, который нужно преодолеть в будущем. Когда я работаю над очередным проектом, я помечаю середину проекта этим одиноким деревом: оно впереди, но рано или поздно я доберусь до него и пересеку этот рубеж. Нет причины торопиться или бояться.

Ли Июнь

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ