Как отказ от телефона в пользу книги спас меня от бессонницы

Возможно, вы со мной не согласитесь, но я утверждаю, что сон – это физический навык, и этот навык мне даётся с трудом. Те две недели, когда я принимала назначенное терапевтом снотворное, были самыми лучшими в моей жизни. Блаженных полмесяца я пила по таблетке перед сном и забывалась. Моё пробуждение не было омрачено чувством страха: «Что сейчас – полночь? Неужели мой организм опять не справился с одной из своих первостепенных функций?»

Всю мою взрослую жизнь пробуждение было связано с высоким риском. Очнувшись, мне приходится ломать голову, утро ли сейчас на дворе. Причём я прекрасно знаю, что ошибка будет дорого стоить и я не смогу продолжить спать из-за умственного напряжения. В те случаи, когда я понимаю, что проснулась в несусветную рань, то начинаю торговаться сама с собой: «Может быть, всё-таки пора вставать? Я вовсе не страдаю бессонницей, я просто встаю раньше остальных ленивцев». И вообще, разве некоторые американские президенты не спали всего 3 часа в сутки?

С этого момента у меня два пути. Либо встать, заварить чай и начать работать – в ранние часы работается особенно исступлённо и лихорадочно. Хотя к полудню у меня уже звенящая головная боль, и я могу ошибиться даже в написании собственного имени. Либо могу остаться в кровати. Досчитать до 500. Прекратить ёрзать. Неукоснительно следовать советам, начитанными мягким голосом в приложениях по медитации: «Пусть ваши мысли текут своим чередом», «Почувствуйте, как тело наливается свинцом», «Обратитесь к Святой Димфне» (стоп, вроде бы это уже из проповеди (ирландская святая, покровительница людей, страдающих от эмоциональных переживаний и психических расстройств — прим. пер.))... В итоге сдаться и взять телефон. И листать, листать, листать… пока не взойдёт солнце.

Я давно знаю, что телефоны мешают засыпанию. Дело в том, что они являются источниками порционного удовольствия. Так как у меня СДВГ (синдром дефицита внимания и гиперактивности), я часто испытываю нехватку дофамина, и когда моё тело предвкушает дозу этого гормона, оно бодрствует в ожидании. Если это происходит перед сном, я недосыпаю. До недавней поры я закрывала глаза на этот факт, втайне надеясь, что это окажется неправдой, и очень зря. Чем дольше я откладывала отказ от телефона перед сном, тем больше мучилась угрызениями совести, и в свою очередь, ещё больше прокрастинировала, и так до бесконечности. Удивительная западня собственного сознания. Жаль, что при рождении вместе с мозгами мне не дали чек, а то бы я не задумываясь обменяла их на что-нибудь более полезное, например, умение летать.

Но в этом году бессонница достигла такой тяжёлой формы, что у меня не выдержали нервы. Я торжественно провела ревизию прикроватного фонда: будильник, судоку, ручки, тетрадки, журнал British Vogue, книжки от Penguin Classics – всё это настолько отжило свой век, что вытеснило любое сочувствие. Невероятное зрелище, как на чердаке мистера Рочестера! И я завела одно простое правило: перед сном телефон отправляется в кухонный ящик и не достаётся до утра.

Моя горстка методов борьбы с бессонницей не во всём строго следует правилам здорового сна, которые запрещают заниматься «дневной» деятельностью в постели. Однако ребёнком, до того, как бессонница стала мучить меня, я читала каждый вечер. В детском возрасте я боролась со сном, а не за сон. Мне было примерно семь, и всеми силами стараясь не заснуть в ту ночь, я облокотила книжку из серии ужастиков на абажур, «подремать чуток», – и, проснувшись, обнаружила прямо посередине переплёта свежий коричневый круг. Мама заплатила библиотеке штраф и конфисковала лампу, после чего мне пришлось использовать фонарик. В те далёкие годы я мечтала, как стану взрослой и никто не будет стоять между мной и книгой. Сегодня я не могу сфокусироваться на книге, если рядом горит экран мобильника.

Оставляя телефон в ящике стола, в действительности я не преследовала цель вылечить бессонницу; я искала подтверждения, что мой недуг фатален, и что я хотя бы отчаянно противостою этому, а не собственными руками ломаю себе жизнь. Так что представьте мою досаду, когда я проспала целых шесть часов. Возможно, для ценителей сладкого сна это не выглядит как оглушительный успех, но для меня это было безумно много.

На моём прикроватном столике побывало много разных вещей, но чаще всего там встречаются книги. Прямо сейчас я читаю Нашего общего друга Чарльза Диккенса. Я знаю сюжет вдоль и поперёк и иногда бормочу под нос некоторые отрывки по памяти. Тексты Диккенса изначально задумывались для чтения вслух. Теперь голоса персонажей звучат в моей голове выразительней. Я стала чаще смеяться, меньше напрягаться и перегружать себя. Я начала читать с удовольствием, чего я практически не делала со школы. Я даже брала книгу с собой , когда ковидные ограничения ослабли и можно было ездить в метро. Чтение перед сном – это последний открытый мной метод борьбы с бессонницей из серии советов, которые, в сущности, банальны до избитости. Вы пробовали закреплять матрас нескользящей лентой? А пить кофе без кофеина? А как насчёт Чарльза Диккенса в бумажном переплёте?

Отказ от телефона перед сном также помог мне в целом сократить проведённое за смартфоном время. Теперь оно составляет в среднем два часа в день. Лучше я умолчу, как много я сидела в телефоне раньше, иначе меня арестуют по обвинению в преступлении против самой себя. Возможно, сам факт, что сокращение до двух часов – это выдающее достижение в моём случае, говорит против меня, но давайте для начала довольствоваться малым.

Мне всегда придётся преодолевать телефонную зависимость. У меня слишком много обязательств по работе и дорогих мне людей на расстоянии, чтобы отказаться от устройства целиком и полностью, в то время как задача производителей смартфонов – поощрять невоздержанность в их использовании. Даже если предположить, что я такая же умная, как и разработчики, и не попаду в их ловушку (не берём в расчёт тот случай с абажуром и библиотечной книгой), над этим в полную смену трудится целый штат программистов, и у меня просто не хватит усилий их всех перехитрить.

И если вам этого покажется мало, то я скажу напоследок: внутри меня всегда будет обитать голодная на дофамин ящерка, которая пренебрегает постепенной дозировкой, если кайф можно испытать мгновенно. Все мои ярчайшие озарения, рискованнейшие авантюры и скорейшие восстановления – благодаря СДВГ. И все беды и срывы – тоже. Так живётся с СДВГ, и я стараюсь изо всех сил совладать с этим. Но с аппетитом особо не поспоришь, так что лучше всего отпустить ситуацию. И ящерка будет в бешенстве требовать свой мерцающий экран. Пускай, а я потянусь за книгой.

Наис Долан (Naoise Dolan)

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ