Джейн Остин, решительный реформатор образования рабочего класса

Автор: Жанин Барчас

Примерно с 1890 по 1940 год было выпущено множество сверхдешевых изданий романов Джейн Остин , явно нацеленных на просвещение рабочего класса. Поскольку эти плохо напечатанные и потрепанные версии ее романов никогда не попадали в научные библиотеки, которые хранят «важные» издания, трудночитаемая категория их перепечаток осталась невидимой для современных историков и литературоведов.

Однако за десять лет нетрадиционной охоты за книгами вне академических библиотек я раскопала множество невоспетых и неучтенных изданий Остин, которые первоначально продавались не в шикарных книжных магазинах, а на железнодорожных станциях и в дешевых киосках по самым низким ценам. К концу XIX века такие технологии, как стереотипирование и целлюлозная бумага, настолько резко снизили издержки производства, что цены на книги позволили рабочему классу приобрести право собственности, что привлекло к Остин новую аудиторию.

Все мы знаем, что библиотечные полки не являются нейтральными хранилищами знаний – но понимали ли мы, что гордость и предрассудки коллекционирования, пренебрегая самыми дешевыми книгами в нижней части рынка, отбирают рядового читателя из истории рецепции? История была удивительно несправедлива к тем самым книгам, которые сделали большую часть тяжелой работы по принятию Остин в литературный канон.

Планы Джейн в социальной реформе остались незамеченными и невостребованными из-за их невыносимой дешевизны и низкой стоимости производства. Однако, несмотря на свой скучный внешний вид, экономические издания Остин были полны социального идеализма. Дешевые книги демократизировали чтение и распространяли ее творчество, что в свою очередь помогло сделать Остин каноническим автором.

В романах Остин часто фигурируют героини, борющиеся с благородной бедностью или страдающие от несправедливости наследственного права. В грубых версиях такие затруднения читаются иначе, чем в так называемых тонких изданиях. Это происходит не потому, что в этих низкопробных книгах изменили или отредактировали ее первоначальные сюжеты, а потому, что они достигли другого читателя – нового рабочего читателя, зарабатывающего, возможно, только фунт в неделю. Поскольку Элизабет и Джейн Беннет в «Гордости и предубеждении» имеют право только на 40-50 фунтов в год после смерти своего отца, экономическая сторона их положения могла бы обратиться именно к такому читателю, для которого мистер Бингли с «четырьмя или пятью тысячами в год» действительно был сказочным принцем.

Гордые подписи, сохранившиеся даже в самых скромных викторианских переизданиях Остин, подтверждают не только то, что владение книгами само по себе становилось желательным для рабочего класса, но и то, что Остин жадно читалась как мужчинами, так и женщинами. Как в 1890-х годах Стаффордширские угольщики и гончары, гордо делившие экземпляр «Мэнсфилд-парка» в воскресном обществе трезвости, относились к истории Фанни Прайс «от тряпья до богатства»? Если отбросить в сторону грандиозные представления о формировании канона, то дешевые издания Остин подталкивают к образовательной полезности, социальным устремлениям и семейным отношениям.

Но точно так же, как элитные критики расходятся в своих интерпретациях Остин, читатели из рабочего класса не были монолитны. Даже в самых низких ценовых точках Остин поставляется упакованной в непостоянной манере – современные и традиционные, безвкусные и полезные. Некоторые издатели конца XIX века выпускают дешевые репринты Остин с сенсационными иллюстрациями: в 1890-х годах Брэндон и Уиллоуби сражались на пистолетах за шестипенсовую репринтную книгу «Чувство и чувствительность», а Лидия флиртовала среди солдат в Брайтоне на обложке шиллингового экземпляра «Гордости и предубеждения». В то же время романы Остин продаются как викторианский торт наряду с дешевыми религиозными трактатами самопомощи, с сахариновыми иллюстрациями и декоративными оборками. Народная Джейн столь же разнообразна, как и высоколобая Джейн из драгоценных изданий.

Остин впервые появилась в грошовых изданиях в 1890-х гг. Грошовые версии были смоделированы по образцу сенсационных грошовых детективов, тех дешевых историй о насилии, на которые британские законодатели, как известно, возлагали вину за рост городской преступности. Действуя в тандеме, два газетных гиганта вмешались, чтобы предложить лучшие развлечения «бедным миллионам». Эти альтернативы были выдвинуты как «Грошовые восхищение». Уильям Томас Стэд отдал «Гордость и предубеждение» для сокращения всего за один пенни, в то время как Джордж Ньюнс напечатал в двух копеечных частях полный и неотредактированный текст «Чувства и чувствительности» – его крошечный тип, требующий хорошего зрения.

В физическом плане грошовые тиражи были уродливыми маленькими утятами. Грубо скрепленный и склеенный, каждый безукоризненный текст был плотно напечатан на дешевой бумаге, в результате чего получилась книга, которая была едва больше небольшой современной книги в мягкой обложке и намного тоньше, с рекламой внутри и снаружи, чтобы субсидировать расходы на печать.

Умерев в 1817 году, Остин к 1890-м годам была уже давно лишена авторских прав и была в самом низу среди перепечатывающихся авторов. Но – и это может удивить современных читателей, которые думают о ней как о члене элиты – и Стэд, и Ньюнс выбрали Остин специально из-за ее доступности для работающих бедных (думайте «относительно»). В предисловии к изданию книги «Чувство и чувствительность» в грошовой библиотеке утверждается, что «ее персонажи – это повседневные персонажи, а ее происшествия – повседневные происшествия». В то время, когда Остин только-только была принята критиками в канон, эти два редактора представляли ее скорее как доступную писательницу бытового обыденного, чем как канон литературной элиты.

Стремясь обеспечить «возрождение чтения» среди рабочего класса, Стэд и Ньюнс утверждали, что гражданский долг издателей – снизить стоимость хороших и занимательных книг (они высоко ценили юмор Остин). Их эксперименты подстегнули других, в результате чего грошовая классика стала на заре 20-го века на короткое время в порядке вещей. Несмотря на взрывной успех грошового романа, большинство из них были прочитаны и выброшены как эфемерные.

Возьмем долю Остин в копеечных романах Стэда, 58-страничном издании «Гордости и предубеждения», которое вышло тиражом примерно в 100 000 экземпляров. Во всем мире в научных библиотеках сохранилось меньше нескольких экземпляров, что делает эту ультрадешевую версию, по иронии судьбы, гораздо более редкой, чем сохранившиеся копии драгоценного первого издания романа, которые, по оценкам, составили всего лишь 750 экземпляров.

Несмотря на то, что они отсутствовали в исторических записях, дешевые перепечатки сделали Джейн Остин подходящим автором для тех, у кого были небольшие бюджеты и большие образовательные амбиции в Америке 20-го века. Депрессия замедлила производство книг и подняла цены, но осторожное и консервативное десятилетие 1930-х годов ознаменовалось резким ростом числа книг для самосовершенствования, таких антологий, как «Ридерз Дайджест», и подписок на книжные клубы – хотя клубы включали гонорары и предпочитали дорогие книги в твердом переплете. Появились дешевые учебные наборы «Сделай сам» с Джейн Остин на буксире.

В 1938 году еженедельные газеты, адресованные убежденным самоучкам, назывались «Народный педагог» и «Университет в вашем доме». Издаваемые Национальным образовательным альянсом, эти 25-центовые брошюры для самоучителей (которые использовали второсортные почтовые расходы для журналов) должны были быть собраны подписчиком в специальные переплеты, чтобы составить полную книгу. Поразительные «художественные переплеты» содержали по шесть непрерывно разбитых на страницы выпусков, сначала университетских лекций на разные темы и, наконец, отрывков из «великих произведений литературы». С обложками, наводящими на мысль о промышленных руководствах, эти тома продавались по выгодной цене, создавая броскую библиотеку для взрослых, обучающихся на дому.

Опираясь сначала на «Гордость и предубеждение» в 1939 году, а вскоре и на другие работы Остин, эта серия предлагала семистраничный дайджест убеждения, творчески назвав его историей английского Нарцисса (первый том 1940 года, изображенный выше). Короткие отрывки из романа были сшиты вместе тремя поразительными заголовками: «Тщеславный баронет из Келлинч-Холла», «Любовные игры в Лайм-Реджисе» и «Торжествующая любовь». Несмотря на неизбежное истребление прозы и романов Остин, тисненый переплет из кожзаменителя с гордостью представляет Остин обезоруживающую геральдику, подобающую университетскому клейму. Может быть, Остин играет свою роль в американской мечте – как автор, который может улучшить судьбу читателя с помощью промышленности и образования?

В 1939 году, когда безработица в США все еще оставалась опасно близкой к 20%, те, кто не имел работы, хотели получить образование, чтобы вернуться на рынок. Издатели снова потянулись к Остин. Примерно за доллар за комплект компания «Appleby & Company» обещала мгновенное университетское образование с отборным набором названий, упакованных в простую картонную коробку. Недорогие коробочные наборы «Эпплби» привлекали читателей, которые пропустили традиционный учебный класс колледжа и для которых книги в твердом переплете оставались непомерно дорогими.

Книги «Appleby» в мягкой обложке подражали грошовым романам 1890-х годов в эстетике и педагогических целях. Их учебники в мягкой обложке «самых сильных книг, когда-либо написанных» продавались как «Университетская классика», причем первый комплект состоял из восьми романистов, среди которых Остин была единственной женщиной и единственным британцем: «Дом о семи фронтонах» Готорна, «Чувство и чувствительность» Остин, «Отцы и дети» Тургенева, «Алая буква» Готорна, «Мадам Бовари» Флобера, «Зеленые поместья» Хадсона, «Манон Леско» Прево и «Сафо» Доде.

Книги выглядят такими же тусклыми и серьезными, как и могли бы быть. Хотя печать четкая и легко читается, бумага грубая на ощупь и быстро коричневеет. Тома лишены графических завитушек и вклеены в обложки из темно-серой плотной бумаги, скорее тисненой, чем печатной, с рельефным текстом, который можно прочитать только при рассеянном свете. Для того, что составляет всего $1,75 за объем в сегодняшней валюте, покупатели должны были видеть дальше низких производственных значений «Appleby». Смысл ясен: в этой коробке вы найдете безукоризненное образование, качество которого заключается в мудрости самих текстов. Никаких редакторских вмешательств – ни заметок, ни суетливых пояснительных предисловий. Упрямая независимость и строгость упаковки настаивает на том, что авторы сами являются лучшими учителями. «Чувство и чувствительность» как мастер-класс для работающих мужчины и женщины!

Остин сияла особенно ярко среди читателей «Appleby», стремящихся наверстать упущенное образование. «Гордость и предубеждение», доступная сама по себе по цене около 10 центов, была частью второй коробки «Appleby». Поскольку мне удалось проследить только 25 полных названий «Appleby», удвоение Остин в такой компактной серии говорит не только о ее растущем значении для учебных программ колледжа в целом, но и подтверждает ее выдающуюся роль в образовании рабочего класса. Проект «Appleby», к сожалению, также оставил мало следов, не оставив никаких записей в официальной библиографии Остин и удивительно мало сохранившихся копий в академических библиотеках.

Ученые изучают издания, а читатели читают книги. Книги низкого происхождения редко попадают на полки элитных библиотек, и поэтому дешевые книги живут той тяжелой жизнью, для которой они были предназначены. Они появляются, а потом исчезают. Но разве историки чтения не должны знать обо всех версиях, в которых встречался тот или иной автор? Неаутентичные и уродливые репринты и все такое прочее были версиями Джейн Остин, дошедшими до простых рабочих людей. На протяжении многих лет история рецепции Остин была эффективно почищена; она не смогла записать или сохранить версии с довольно часто наибольшим числом читателей. Но теперь пришло время демократизировать и оживить эту историю книгами, которые, пытаясь помочь читателям преодолеть невзгоды, сами подверглись неоправданному пренебрежению.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ