Мари Кондо против японских традиций

Будучи дзен-буддийской монахиней, я многое узнала о приверженности японцев к чистоте и о том, как Кондо разделяет это отношение к чистоте и в то же время отрекается от него.

Можно сказать, что я поклонница Мари Кондо . И хотя я не сворачиваю свои рубашки в аккуратные рулоны и не разделяю свой ящик для хлама на легко различимые секции, я прочитала «Магическую уборку» (The Life-Changing Magic of Tidying Up) и подумала: «Это круто». Я выкинула пару старых рубашек и свитеров, может быть несколько старых папок, и на этом все закончилось.

Возможно, причина, по которой методики уборки Кондо не были для меня шокирующими, в том, что я провела пять лет в Японии, практикуясь как дзен-буддийская монахиня. В течение трех из пяти лет я жила и работала в женском монастыре «Aichi Senmon Nisodo», деля комнату с пятью японскими женщинами. Мы проводили весь день в готовке, уборке, шитье и совершении церемоний.

Читая обзор, обратную реакцию и обратную реакцию на обратную реакцию, связанную с методом Кондо, мне пришло в голову, как мало западные люди понимают в японской культуре. Они склонны зацикливаться и преувеличивать безобидные предложения Кондо (например, хранить только 30 книг), не замечая те постулаты ее философии, которые выходят за рамки нормы ее культуры – иными словами, на совершенно новые, революционные аспекты ее практики.

Необходимо понимать, где суждения Кондо совпадают с традициями и где она противоречит им. Это поможет избежать проецирования на нее наших предубеждений и ксенофобии.

Давайте начнем с тех моментов у Кондо, которые не являются новаторскими. Во-первых, прослеживается явное совпадение ее философии чистоты с практикой Дзен. В буддийском монастыре уборка возносится до уровня религиозного искусства, и большая часть дня посвящена наведению чистоты. В женском монастыре, где я практиковалась, существовало по меньшей мере пять разных типов тряпок для уборки, у каждой из которых было свое назначение.

«Зокин» можно было использовать только для пола, в то время как «Джокин», сочетающий в себе символы «чистый» и «ткань», предназначалась для уборки таких сакральных мест, как алтарь. «Фукин» использовался для сушки рук. Перепутать любую из этих тряпок во все времена считалось богохульством.

Помимо физической чистоты важны были аккуратность и опрятность. Я помню, как однажды повесила несколько чайных полотенец («чакин», другой тип полотенец) криво, и меня отругала старшая монахиня. «Это дзадзен!» – закричала она, указывая на кривые полотенца. (Дзадзен относится к дзен-медитации в дзене.) «Ты приехала в Японию, чтобы изучать Дзадзен, но даже не понимаешь, что эти полотенца – Дзадзен».

У нее была своя точка зрения на этот счет. В течение многих веков японская религия и духовность были сосредоточены на святости неодушевленных предметов. На протяжении тысячелетия практикующие дзен обсуждали, обладают ли предметы «природой Будды», способностью достичь просветления. Как отмечает ученый Фабио Рамбелли, японские школы буддизма Тендай и Сингон утверждали, что бесчувственные объекты, такие, как природа, окружающая среда и неодушевленные вещи, «оказывают спасительное для души влияние на чувствующие существа».

Понимание, что неодушевленные предметы обладают душеспасительной силой, распространяется на дзен и другие формы японского буддизма и, вероятно, на большую часть японской культуры. Японский анимизм/синтоизм признает жизнь неодушевленных предметов. Любой знаток японской религии скажет, что в определенный момент различия между буддизмом и синтоизмом стираются, и становится трудно различить, где один заканчивается, а другой начинается. Оба относятся к неодушевленным объектам как к вещам, которые могут чувствовать и, следовательно, заслуживают уважения.

Философия Кондо произрастает из суждений буддийских философов и развивается дальше. Мари Кондо подходит к уборке с глубоким пониманием того, что объекты – это больше, чем объекты. На шоу Netflix у нее часто бывают семьи, которые, стоя на коленях на полу, просят дом «разрешения» или «сотрудничества» перед тем, как приступить к уборке. Кондо призывает людей сказать «спасибо» одежде при складывании. Снова и снова она относится к неодушевленным предметам как к живым существам, разговаривает с ними, и своим примером побуждает нас всех делать то же самое. Таким образом, Мари Кондо хорошо вписывается в условности японского буддизма и других форм местной японской духовности.

Меня больше привлекают те моменты, в которых Кондо противоречит традициям. Во-первых, она четко говорит, что в приоритете должны быть предметы, «вызывающие радость». «Токимеку» (слово, которое она использует в японском языке) – непереходный глагол, обозначающий пульсировать или трепетать. Подумайте о чувстве, которое вы испытываете, когда влюблены или когда поворачиваете на горной дороге и можете, наконец, увидеть океан. Это и есть токимеку.

Японский буддизм не всегда ценил токимеку. Он признавал пустоту и пространство, и правила приличия, но никак не трепетание и волнение. Кондо позаимствовала пустоту дзен и соединила с трепетом детского увлечения.

Еще одно отличие взглядов Мари Кондо от традиционной японской культуры заключается в ее отношение к тратам. В японской культуре предпочитают не тратить. Любой, кто жил в Японии, наверняка сталкивался с фразой «мотаиннай», что означает «не трать». Ее говорят, чтобы выразить недовольство по поводу траты и описать примеры выбрасывания материальных и нематериальных вещей.

К примеру, когда я сказала одной девушке в Японии, что не хочу выходить замуж, она воскликнула: «Вы молоды! Мотаиннай!». В Соединенных Штатах, когда я сокрушалась по поводу моих ухудшающихся навыков японского, люди соглашались говоря: «Мотаиннай!».

И, конечно же, в монастыре, если бы мы решили выбросить какую-то недельную посудину с оставшимся супом, кто-то неизбежно произнес «Мотаиннай!» И суп оказался бы в составе нашего обеда или творчески включился в другое блюдо.

Кондо не относится к последователям философии Мотаиннай или применяет ее очень избирательно. Она отдает предпочтению опустошению наших шкафов, а не сохранению их содержимого. Это становится очевидно, когда вы смотрите шоу или читаете ее книгу. Хотя вы все равно до конца не осознаете, насколько методы Кондо радикальны для японского общества.

Когда я собиралась покинуть буддийский монастырь, я спросила старшую монахиню, сколько пар носков, по ее мнению, я должна взять с собой. Она подумала об этом несколько секунд.

«Пять», – сказала она.
«Пять? – недоверчиво спросила я. – Пять пар носков?»
Монахиня повернулась к подруге и повторила мой вопрос.
«Четыре», – не раздумывая, сказала другая монахиня.

Это замена отражает, как практика дзен является живым воплощением «меньше значит больше» – философии, которая также пронизывает книги и шоу Кондо.

Несомненно, что Кондо, будучи японской женщиной, находится под влиянием культуры своей страны. Но она также личность со своими собственными взглядами. Таким образом, Мари Кондо одновременно воплощает и нарушает традиции по одному эпизоду Netflix за раз.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ