Кадзуо Исигуро и неизбежные опасности Интернета

Автор: Хьюго Браун (Hugo Brown)

У меня такое чувство, что на это потребуется один миг, даже одно крошечное мгновение.

Когда Кадзуо Исигуро получил Нобелевскую премию по литературе, я был немного разочарован. Я был «харукистом» – в течение предыдущих восьми месяцев я с благоговением читал романы и рассказы Харуки Мураками . В виде серии они воспринимаются как собрание взаимосвязанных сочинений – с теми же идеями, мотивами, зачастую с тем же самым центральным музыкальным произведением и определенным брендом виски, появляющимся с завидной регулярностью. И с каждой новой книгой Мураками следует за растущими корнями своего литературного дерева, в новую колонию. Мне кажется, что он сделал столько же, сколько Исигуро, если не больше, и в том же русле.

Как и в случае со многими другими вещами в жизни, я был недостаточно информирован. Разговор с другом помог нам выяснить, что (к нашему удивлению) никто из нас не читал ни одного романа Исигуро, и вообще мы ничего толком о нем не знаем. Поиск в Google в конечном итоге привел меня к роману, удостоенному Букеровской премии – Остаток дня , после того, как я прочел цитату, где Исигуро практически признавался, что ему было скучно писать его. В своем интервью для Times Literary Supplement (британский еженедельный литературно-критический журнал – прим. пер.) он заявил, что писать «Остаток дня» было даже слишком легко – «это было немного похоже на безостановочное нажатие кнопки».

В конце концов я добрался до романа Безутешные , вернее, мой интерес к этой книге вызвало замечание Джеймса Вуда о том, что роман «создал свою собственную категорию безнравственности». А противоречивые заключения литературного критика Джона Кэри, характеризующие его как «шедевр», привели меня к решению, что этот роман станет началом моего знакомства с Исигуро, пусть даже с риском не осилить эту книгу, которая многих вывела из себя. Вместо этого, я открыл для себя книгу, которая поразила меня на глубоко личном уровне через историю, описывающую поразительно ясную картину нынешней траектории запутанной современной жизни.

Роман «Безутешные» – это три дня из жизни господина Райдера, всемирно известного пианиста, который приезжает с концертом в неназванный город в центральной Европе. Три дня Райдера – это разноголосица обещаний, про большинство из которых он даже не может вспомнить, когда давал их. В дальнейшем, по мере того, как жители города начинают воспринимать Райдера как решение всех своих проблем, повествование становится все более и более запутанным. Исигуро проводит Райдера сквозь череду непрерывно развертывающихся, постоянно меняющихся событий, происходящих в мировоззренческих и физических лабиринтах.

Цепочка встреч все более разрастается, но никогда полностью не реализуется – этот город в центральной Европе податлив, он подобен Уроборосу (свернувшийся в кольцо змей, кусающий себя за хвост – прим. пер.). Например, сын Райдера, Борис, по всей видимости играет роль некоего повествовательного маяка, источника счастья, утешения, гнева и вины, которого постоянно уводят жители города и их нужды. Независимо от того, какие чувства он вызывает у Райдера, Борис – это напоминание о роли Райдера в качестве отца, что для города является излишним аспектом его личности, но представляется важнейшим элементом в контексте его человеческих качеств.

Например, Борис остается в кафе, когда Райдера увозят к строению Заттлера, чтобы сделать фотографии для прессы, после чего его возвращение к сыну прерывается вмешательством музыканта Кристоффа, который настаивает на том, чтобы Райдер присутствовал на ланче. Растущее беспокойство Райдера о том, что он оставил сына одного, улетучивается только по окончании обеда, когда он вдруг понимает, что обед происходит в том же самом кафе, с которого все началось. В этом романе нарастающее недоумение нередко соседствует с краткими периодами облегчения (часто благодаря обнаруженному географическому соответствию), но лишь до того момента, пока Райдер вновь не оказывается стремительно вовлеченным в очередную запутанную социальную паутину.

Будучи главным героем, Райдер тем не менее не является хозяином самому себе – он становится координационным центром для города, состоящего из отдельных людей, погруженных в свои собственные проблемы. Учитывая это, пожалуй, неудивительно, что Исигуро начал писать этот роман после своего восемнадцатимесячного пресс-тура в поддержку книги «Остаток дня» – обусловленность, которая делает возможным переступить порог реального мира, применительно к этому сюрреалистическому роману. Исигуро говорил о своем произведении как о смешении нереального и хорошо знакомого, и это заставило меня задуматься о том, что эпопея Райдера в этом европейском городе, опубликованная 23 года назад, является подходящей аналогией тому направлению, в котором движется современная жизнь.

Таким образом, мнение литературного критика Джона Кэри о романе как о некоем эмоциональном напряжении является подходящей отправной точкой. В интервью Чарли Роузу Исигуро охарактеризовал свой роман как размышление о том, что мы проживаем наши жизни в постоянном ожидании одного большого представления. Под представлением он понимает какое-то очень важное событие в нашей жизни, на которое мы надеемся и которого ждем. Событие, вызывающее мучительное беспокойство и требующее нашего внимания, но, дойдя до которого, мы все же не останавливаемся. Мы видим это на примере Райдера, в том, как он проводит дни, предшествующие концерту: его собственные мысли оказываются отодвинутыми на второй план жителями города. Персонажи, запутавшиеся в собственных проблемах, воспринимают Райдера как инструмент для их решения. Ему мешает его известность и тот факт, что он находится в городе, чтобы выступить в условиях культурного кризиса, что делает его узнаваемым и доступным. Райдер становится невольным мессией, которого используют как своего рода «классную доску» для обозначения проблем, стоящих перед людьми.

Именно эта идея общедоступности, которая лишает Райдера свободы выбора, имеет решающее значение. В книге все друг друга знают, и все знают об интригах, происходящих в городе. Временами Исигуро доходит даже до того, что перемещает своего героя в сознание других людей. Все становится общедоступным, впечатление усугубляется клаустрофобически изменяющейся географией романа, развернутой Исигуро как индикатор колебаний уровней разочарования, переживаний и тревоги Райдера. В одном из эпизодов Райдер просыпается, и его везут на вечерний прием прямо в халате. После ужина, когда он собирается вернуться в постель, он обнаруживает, что он уже находится в своем отеле и находился там все время. Часто, когда Райдер как будто бы уходит из какого-то места, он проходит через дверь и оказывается там, откуда ушел.

Ощущения Райдера в этом по-семейному личном, окутанном сплетнями, сосредоточенном на себе городе обостряются из-за его известности. Известность используется так же легко, как мы используем технологии. Более того, эти технологии толкают нас в центр нашего собственного небольшого сообщества и делают нас доступными независимо от того, где мы находимся. Мы представляем самих себя во множестве онлайн-профилей, которые выполняют различные функции и взаимодействуют различными способами. Подобно тому, как Райдер выполняет множество как очевидных, так и упреждающих функций для жителей города.

Тот факт, что эти профили никогда не находятся в режиме «выкл», означает, что мы частично теряем контроль над тем, как и когда люди могут связаться с нами. В такой же ситуации – доступен в любое время – оказывается и главный герой Исигуро, и это преследует и раздражает его. Нередко какие-то события происходят ни с того ни с сего, умаляя тем самым важность концерта Райдера, лишая его свободы выбора и обостряя его растущую тревогу. Мы имеем дело с персонажем, который находится в растерянности, он не в состоянии определить свои приоритеты, подобно тому, как мы включаем и снимаем с блокировки свой телефон, чтобы прочитать кучу уведомлений от различных коммуникативных платформ – ситуация, находящаяся внутри повествования. Действия главного героя часто вводятся такими строками, как «подавляя чувство паники, я начал подбирать слова, чтобы они прозвучали достойно и в то же время убедительно». Исигуро рисует нам портрет человека, который чувствует себя загнанным в угол и не соответствующим запросам окружающих его людей, несмотря на свою известность. И это является отражением того эмоционального напряжения, которое сопутствует противоестественному уровню развития интерактивных технологий, отражением стресса, который могут вызывать социальные сети.

Несмотря на свою известность, Райдер редко бывает уверенным в себе, поскольку он постоянно спотыкается о социальные контакты, которые, в свою очередь, вызывают сильные реакции, наглядно иллюстрирующие степень влияния Интернета. Таким образом, затруднительное положение Райдера похоже на наше: он является центром небольшого, вездесущего сообщества, перед которым он чувствует себя в долгу, и для которого он обязан быть постоянно в зоне доступа. Конечно, роман – это преувеличение жизненных реалий. Наши взаимодействия с этим «сообществом» могут быть полезными и нередко ценными, но они способны вызывать замешательство, беспокойство и переживания, а также отвлекать от действительно важных вещей в жизни. Это лучше всего проиллюстрировано на примере того, как Райдера постоянно отвлекают от Бориса, его сына, являющегося олицетворением по-настоящему важных моральных обязательств Райдера, и в обществе которого главный герой становится наиболее эмоциональным и человечным.

К счастью, роман представляет собой мир более демонстративный, чем наш. В книге Кристофф, виолончелист, является музыкальным предшественником, потерпевшим социальный крах в результате нового художественного начала, которое Райдер символизирует для города. Его социальное разрушение основано на первоначальной надежде, что Райдер допустит ошибку в своей музыкальной философии. Исигуро эффектно провоцирует побудительные причины Райдера для возражения Кристоффу: «Я почти физически смог почувствовать волну уважения, устремленную ко мне». Главный герой воодушевлен толпой и, самое главное, тем, что они ожидают от него. По иронии судьбы, редкая сцена, в которой Райдер, наконец, уверен в себе, представляет собой одну из самых ярких демонстраций отсутствия у него свободы выбора – даже в своей сфере деятельности он все же уступает требованиям города.

Таким образом, идея романа состоит из двух аспектов. Во-первых, это доступность и осведомленность, о чем свидетельствует тот факт, что мы всегда доступны в Интернете для нашего небольшого сообщества. Во-вторых, то, как Райдер рассматривается в качестве инструмента для решения проблем города, находящегося в кризисе. Результатом этого является напряжение, необходимость постоянно реагировать и взаимодействовать с тем, что происходит вокруг нас, непосредственно в Интернете, несмотря на то, что это мешает нам. На данный момент у нас достаточно преимуществ, чтобы не оказаться в ситуации Райдера – вяло бегущей белки в колесе.

Но в романе дело этим не ограничивается, с его идеей об ожидаемом результате и модели поведения. Публичный характер нашей жизни предполагает существование задокументированной истории всех наших действий. Ожидается, что появление Райдера ознаменует собой начало новой и лучшей эры в мире искусства в городе. Еще до его приезда они создали из него героя, форму для заполнения. Точно так же, как социальные сети стимулируют рейтинг достижений и предполагаемые действия. Более того, события, отмеченные тремя, четырьмя или пятью звездочками, искажают восприятие так же, как в случае с Райдером, который мечется то туда, то сюда даже в той области, в которой он является экспертом. Существует вероятность опасного зацикливания на том, чтобы оправдывать ожидания, особенно когда такая схема поведения встречает положительные отклики.

Сегодняшние технологии и социальные сети являются такими же отвлекающими факторами, как и в случае с Райдером. Например, он должен пойти на ланч или сфотографироваться для прессы. По прибытии в вестибюль отеля, с первых же страниц, он больше не принимает самостоятельных решений о том, куда ему идти и что делать, тем самым все больше и больше отвлекаясь от концерта, и его растущее беспокойство приводит к замешательству и бездействию. То же самое и с нами: проблемы и обязательства в информационном поле могут мешать просто быть человеком, формируя у нас чрезмерное чувство долга на социальном и профессиональном уровне.

Роман, однако, носит более сложный характер – он удивительно и пугающе дальновиден. Райдер часто оказывается в центре событий только из-за того, кем он является, и на протяжении всего романа его подстрекают и провоцируют, уговаривают и поощряют вести себя определенным образом. Он становится символом того, каким его ожидают видеть жители города. Любые попытки, которые он делает, чтобы быть самим собой, зачастую вызывают весьма негативную реакцию. Когда мистер Хоффман, управляющий отеля, сталкивается с нежеланием Райдера поменять номер, он оказывает давление на главного героя. Он даже обвиняет Райдера в его странной привязанности к комнате, когда на самом деле это он странно настаивает на смене номера. Райдер постоянно находится в поведенческом тупике, в ситуации, легко сопоставимой с жизнью, в которой на первый план выходит то, как мы представлены в Интернете.

Роман исследует скользкую тропу беспокойства, вызванного доступностью и предполагаемой ответственностью. В этом смысле он может служить аналогией тому направлению, в котором мы движемся, поскольку мы делаем себя все более доступными и узнаваемыми с помощью технологий и Интернета, мы становимся объектом такого же давления, которое испытывает Райдер благодаря своей славе. И, как следствие, объектом для бесконечных способов дополнительного социального давления. Прежде всего, в центре этого фатального, сложного лабиринта романа находится персонаж, который постоянно теряет контроль над собственной жизнью из-за своей неспособности отстраняться.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ