Что бы сказал о Дональде Трампе Курт Воннегут?

Автор: Марк Лидс

В эпоху Трампа нам стоит поразмышлять над выводами Воннегута

Для тех, кто переживает о том, что наша цивилизация скакнула далеко назад из-за действий современной администрации США, у меня остается только одно слово утешения. Оно не принадлежит мне. Оно принадлежит Курту Воннегуту .

Произведения Воннегута охватывают послевоенный период: холодная война; война в Заливе; борьба за гражданские права, права женщин, права ЛГБТ; дестабилизация иностранных государств Соединенными Штатами с целью установления там марионеточных правительств; 11 сентября и эпоха Буша-младшего, рост религиозных течений, оправдывающих ксенофобию; неприятие климатических изменений.

Преимущество книг Воннегута в том, что они ставят человеческие трудности во главу сюжета. Удивительно, возможно, потому что книга Воннегута Бойня номер пять (Slaughterhouse-Five) повсеместно признана в качестве шедевра постмодернистского нарратива. Рассказы Воннегута обращаются, в частности, к одной глобальной теме: общественное сознание подвергается действию опасных мифов и легенд. Автор заканчивает свои произведения, бросая вызов достоверности и пользе этих доминантных мифов и легенд. Здесь вечный человеческий конфликт: между теми, кто верит в магию и любовь, и теми, кто верит лишь в доказуемое знание. Его книги – о том, как мы стали теми, кем стали, и действительно ли мы хотели стать такими.

Воннегут часто выражал опасения: какие последствия массовая автоматизация рабочего места окажет на людей? Неужели нет предела травле людей, и которую провоцируют сильные мира сего, и которая приводит к ужасающим злодеяниям? Каким образом вихри политических, экономических и религиозных кругов притупляют в нас наши базовые нужды и желания? Автор взывает к нашему истинному желанию отправить на задворки истории слабых людей, вместо того чтобы поощрять ошибочные предрассудки и неучей, которые их продвигают.

Рассказы Воннегута часто начинаются с антропологических рассуждений о мире, к которому мы приближаемся. Его нарратив – это достоверное описание искаженного понимания истории, политики, религии и трайбализма [стремление индивидов объединяться в локальные группы по территориальному, культурному, политическому, религиозному, этическому принципам, оказывая порой неосознанное сопротивление общемировым тенденциям индивидуализма и гомогенизации – примеч. пер.]. Воннегут осмеливается заставлять нас предполагать, что эти тенденции будут усиливаться и усугубляться под воздействием ортодоксии [консервативный тип религиозного мышления, придающий центральное значение вере – примеч. пер.]. Трамп происходит из класса привилегированных белых воротничков, родившихся с серебряной ложкой во рту и заинтересованных лишь в постоянном обогащении, не принимая во внимание социальные ограничения и тяжелые условия жизни родившихся менее удачливыми. Важный фактор победы современной администрации на выборах – открытая опора на менее образованных, на догматистов.

Антагонисты Воннегута взвизгивают карикатурно и очень по-поросячьи. В рассказе Дай вам Бог здоровья, мистер Розуотер сенатор Листер Эймс Розуотер потчует своего великодушного сына рассказами о бесконечно слабом, бедном и опасном пути, который избрала Америка, проводя, таким образом, параллель между ее возможным упадком и падением древнеримской империи. Это случилось за 15 лет до прихода к власти «святого Рейгана» и его интриг в Белом доме, таких, как, например, Ирангейт [крупный политический скандал в США во второй половине 1980-х годов: отдельные члены администрации США организовали тайные поставки вооружения в Иран, нарушая тем самым оружейное эмбарго против этой страны; деньги, полученные от продажи оружия, шли на финансирование никарагуанских повстанцев-контрас в обход запрета конгресса на их финансирование – примеч. пер.]. Другой пример – коммерциализация войны в преддверии 11 сентября тройкой Буш-Чейни-Халлибертон.

Арнольд Макс, герой рассказа Мать Тьма (Mother Night), переживает из-за принижения ценностей чужой культуры в пользу своей. Следы всей истории проносятся пылью перед глазами археолога-любителя, сосредоточенного только на поиске преступлений, совершенных против еврейского сообщества, умалчивая о геноцидных нападениях, совершенных евреями против соседних цивилизаций в ранние периоды истории. Пыль истории хоронит и те, и другие события, но лишь некоторые воспринимаются юным археологом как трагедия. Одно и то же преступление. Разный исход. Политика идентичности может трактоваться широко. Еще печальнее то, что этот израилев сын даже не знает, кто такой Геббельс.

«Бойня номер пять» – это вечный голос классического ПТСР расстроенного сознания. Роман написан от лица 22-летнего американского солдата Второй мировой войны, попавшего в плен при наступлении в Арденнах и отправленного в относительной безопасности в открытый город Дрезден [открытый в военной терминологии означает, что город не защищается, предполагая, что противники не будут его атаковать – примеч. пер.]. Воннегут в возрасте 22 лет стал свидетелем крупнейшей однодневной расправы над мирными жителями с использованием обычного вооружения [Бомбардировка Дрездена была осуществлена военно-воздушными силами Великобритании и США 13—15 февраля 1945 года, в результате которой около четверти промышленных предприятий города и около половины остальных зданий были уничтожены или серьёзно повреждены, погибших, по разным оценкам, насчитывалось от 25 тысяч до 200-500 тысяч. Вопрос о том, была ли бомбардировка Дрездена вызвана военной необходимостью, до сих пор вызывает споры]. Хотя книга часто – и неправильно – интерпретируется как критика вьетнамской войны, Воннегут действительно верил, что психологические последствия имеют одинаковый эффект от любой войны.

Для недовольных я бы порекомендовал две книги Воннегута: Человек без страны (A Man Without a Country) и Рецидивист (Jailbird). Первая повесть была опубликована незадолго до смерти автора. В ней рассказывается, каким образом те, кто еще недавно сидел на задворках классной комнаты, теперь управляют миром. Будьте готовы к развенчанию многих мифов, смехотворных религиозных сантиментов и политических махинаций, возможных только благодаря умышленной неосведомленности нетерпеливого и эгоистичного электората. Воннегут превосходит других писателей в описании власти как проявления богатства, которое зачастую является простой удачей или нечестно заработанным.

Местом действия «Рецидивиста», второй книги, является Белый дом президента Никсона, аллегорически представленный в качестве разрушенного дворца. Показательными являются финансовые связи между самыми главными коммерческими и политическими кругами страны под секретным названием RAMJAC Corporation. В этом рассказе Воннегут готовит нас к тому, что общество спокойно приемлет преступность, даже исходящую из официальных институтов. В качестве введения он выбрал пересказ печальной истории Сакко и Ванцетти, признавшихся в своей вере в анархизм, но отрицающих свою причастность к совершению преступления.

Самая тяжелая часть повествования Воннегута полагается, по большей части, на заметки судьи Тэйера. «Этот человек, возможно, и не совершал преступления, в котором его обвиняют, но он все равно морально повинен, поскольку он враг существующих у нас институтов». Протестующие присутствовали на казни с транспарантами, украшенными предосудительными высказываниями судьи Тэйера «Читал, как я на днях этих гадов анархистов прищучил?»

Сакко и Ванцетти попали на электрический стул в ту же ночь, что и Селестино Мартинез, признавшийся в убийстве, за которое они были казнены. Никого не должно удивить то, что Воннегут в этом месте упоминает невиновность распятого Христа: «... последние дни Сакко и Ванцетти действительно были страданием и искуплением: истинная современная Голгофа, ведь одновременно казнили трех низкородных. Только на этот раз невинным был не один из казненных, а двое. Двое на этот раз безвинно были казнены».

Один из элементов, которые связывают воедино мир Воннегута – сочетание незнания, страха, низкой самооценки и сомнительной веры в то, что все как-нибудь произойдет само. Где сейчас находится Америка? 60 миллионов людей поверили Трампу, когда он сказал, что только он сможет решить проблемы нации. Но подумайте на минуту о сцене из «Рецидивиста», когда Уолтер Старбак выехал из тюрьмы на лимузине, в котором находился детский руль управления. Ему казалось, что он контролирует все, но на самом деле это невидимые силы вступают в заговор и управляют его будущим.

Воннегут настаивает еще на одном понятии: действие, начинающееся с хороших помыслов. Книги Воннегута часто открываются оптимизмом, приносящим новое знание, новую духовность, новую цель. Тот факт, что, в конце концов, большинство его прототипов оказывается в ситуации безысходности – это не просто естественное окончание повествования. Начало и конец любой исторический эпохи основаны на дате смерти кого-либо когда-либо и где-либо. Победитель получает право распоряжаться этой эпохой, как хочет.

Итак, я скоро снова буду свободным человеком и смогу отправляться куда захочу. Эта перспектива вызывает у меня тошноту. (Мать Тьма)

Тот факт, что за историческими событиями любого периода скрывается нечто большее, становящееся зачастую настоящей причиной успеха или неудачи, является частью процесса, о котором большинство людей старается не задумываться. Никто не ходит в театр, чтобы посмотреть на то, как плотники и художники подготавливают сцену. Тем не менее, каждый предвкушает момент, когда в зале погаснет свет и сценическая игра заменит реальность. Люди «намеренно приостанавливают неверие», согласно понятию Самюэля Тэйлора Кольриджа. Все, что находится вне сцены, не существует, и только правила, устанавливаемые в рамках спектакля, определяют игру, в которой мы тоже участвуем.

Идя в такой театр, где мы намеренно приостанавливаем наше неверие, мы попадаем в зависимость от воображения автора спектакля. Насколько далеко мы соглашаемся зайти в своем осознанном приостановлении неверия, определяется несколькими часами. В конце концов, биология дает знать о себе. Наши животы урчат. Наши задницы устали от сидения. Хочется в туалет.

Воннегут знает, что нам надо облегчиться; он также знает, как важно говорить о людях, которые создают декорации для спектакля. Диагноз нашей эпохи: политический абсурдизм, в том числе склонность капитализма к олигархии. Наши трибалистические устремления, среди прочего, означают, что мы навсегда заключены в ложном мифе наших религий и политик.

А те, кто уже достаточно взрослый, кто уже видел этот спектакль раньше, наберитесь мужества. Будьте бдительны: 45-ая пьеса, эгоистичная и деспотичная, разыгрывается сейчас в Белом доме, под руководством человека, который не знает истории, который принимает за правду непроверенные и опасные мифы, отражающие, как зеркало, помыслы больных политических кругов. Этот человек обречен на повторение тех же ошибок, которые стали причиной потери доверия к компетентному и маккиавелистическому Ричарду Никсону. К счастью, мы все-таки сойдем с никсоновского пути, правда, надеюсь, не как доктор Стрейнджлав. Трамп тоже когда-нибудь должен закончиться.

В этот самый момент мы приходим к тем же заключениям, что и Воннегут. Те, кто верят Воннегуту, знают, что этот гигантский скачок назад – всего лишь временной всплеск. В какой-то момент наша борьба возобновится. Борьба за гражданские права. За всемирные человеческие права. За независимые научные исследования. За восстановление экологии. Мы, в конце концов, снова начнем уважать такие понятия как образование и получение достоверной информации от институтов, которые мы выбрали для защиты наших индивидуальных и общественных прав. К такому же выводу Воннегут приходит в своей последней книге Времятрясение (Timequake).

Мы должны понять, что мы скакнули далеко назад и что понадобятся годы, чтобы вернуть все, что мы теряем каждый день. Во «Времятрясении» альтер эго Воннегута, писатель-фантаст Килгор Траут, предсказывает катастрофические последствия того, что мы думаем, что все будет идти само собой, без приложения наших усилий и волеизъявления. Он будит нас от состояния ступора словами: «Вы были больны, но сейчас вы в порядке, и надо столько сделать».

Курт Воннегут говорит нам, что эта игра всегда будет оказывать верх над нами и что мы достойны порядочного отношения к нам хотя бы за то, что мы делаем усилия. Когда Трамп и его регрессивные миньоны уйдут со сцены, мы все должны будем принять мантру Килгора Траута и понять, что это была не наша Америка. «Вы были больны, но сейчас вы в порядке, и надо столько сделать!»

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ