Роман «Сто лет одиночества» и его путь к признанию

Автор: Альваро Сантана-Акунья
Фото: theatlantic.com; theartnewspaper.ru

Пятьдесят лет назад была опубликована самая известная книга Габриэля Гарсиа Маркеса . Тогда роман Сто лет одиночества столкнулся с неблагоприятной издательской обстановкой и не вызвал одобрения рецензентов.

В 1967 году издательство «Sudamericana Press» опубликовало роман малоизвестного колумбийского писателя Габриэля Гарсиа Маркеса «Сто лет одиночества» («Cien años de soledad»). Ни автор, ни издатель не возлагали на это произведение больших надежд. Они знали, что, как сказал Альфред А. Кнопф, основатель крупного издательского дома, «многие книги умирают в день своего выхода в свет». Вопреки прогнозам, было продано более сорока пяти миллионов экземпляров романа. Книга вошла в фонд мировой классики и прославила своего автора. Гарсиа Маркес стал одним из величайших испаноязычных писателей.

По прошествии пятидесяти лет нетрудно поверить, что успех был неизбежен. Не мог уйти от своей судьбы и род Буэндиа, о котором повествует Маркес. В течение столетия их город Макондо претерпевал стихийные бедствия, был эпицентром гражданских войн и волшебных событий. Город был уничтожен c рождением последнего отпрыска этого рода. Так и предсказывала рукопись, которую Буэндиа пытались расшифровать на протяжении многих лет. Но в 1960-ых «Сто лет одиночества» не сразу признали шедевром, давшим начало новому течению в литературе – магическому реализму. Известно, что фантастические события здесь подаются как происходящие на самом деле. Критики не согласились с тем, что книга – действительно новаторская. Чтобы в полной мере оценить мастерство автора, всю долговечность, глобальность произведения и вызванный им резонанс, необходимо учесть сложность обстоятельств в издательской сфере и то, что тогда Маркес был малоизвестным автором.

В 1965-м году «Sudamericana Press» в Аргентине было основным издательством современной латиноамериканской литературы. Издательский редактор искал талантливых писателей. Он предложил Маркесу напечатать несколько его работ. Писатель с энтузиазмом ответил, что пишет книгу «Сто лет одиночества». По словам автора, это «очень длинный и очень сложный роман», отображающий его иллюзии. За два с половиной месяца до публикации романа энтузиазм превратился в страх. У Маркеса был приступ аритмии; он подумал, что это – инфаркт, и в письме другу написал: «Я очень боюсь». Маркеса беспокоила судьба его книги (после публикации о ней могли просто позабыть). Опасения основывались на том, что работы начинающих писателей продаются плохо. Такова суровая реальность издательской индустрии. К тому времени у Гарсиа Маркеса вышло четыре произведения, продано же в общей сложности менее двух с половиной тысяч экземпляров.

В лучшем случае «Сто лет одиночества» могли воспринять как новый латиноамериканский роман (la nueva novela latinoamericana). Это литературное направление развивалось в 1960-ых. Можно было рассчитывать на довольно скромный тираж в восемь тысяч экземпляров в регионе с населением двести пятьдесят миллионов человек. Хороший уровень продаж привлекал внимание основного испанского издателя, благодаря которому книга и выходила в свет. Мировое признание влекло за собой перевод на английский, французский, немецкий и итальянский языки. В 1967 году самыми престижными были следующие испанские литературные премии: Biblioteca Breve, Rómulo Gallegos, Casa de las Américas и Formentor. Получение одной из этих наград считалось большой удачей.

«Взрыв в соборе» Алехо Карпентьера , «Время героя» Марио Варгаса Льосы , Игра в классики Хулио Кортасара , Смерть Артемио Круса Карлоса Фуэнтеса – все это новый латиноамериканский роман, популярный в 1960-ых. «Сто лет одиночества» во многом выигрывает перед этими произведениями. Роман переведен на 44 языка. Это – самая переводимая книга на испанском языке (уступает только «Дон Кихоту»). Опрос среди писателей разных национальностей показал, что уже тридцать лет мировой литературный процесс развивается по направлению, заданному шедевром Гарсиа Маркеса.

И все же было бы ошибкой считать роман «Сто лет одиночества» началом литературной революции в Латинской Америке и за ее пределами. «Sudamericana» опубликовала его, когда новый латиноамериканский роман, в народе называемый «латиноамериканским бумом» (boom latinoamericano), достиг пика своей популярности по всемирным продажам и влиянию на мировой литературный процесс. Словно возродившийся Гомер, с 1961-го года почти слепой аргентинский писатель Хорхе Луис Борхес ездил по всему миру как литературная знаменитость. По его стопам шли восходящие звезды Хосе Доносо, Хулио Кортасар, Марио Варгас Льоса и Карлос Фуэнтес. В 1967 году Нобелевская премия по литературе была присуждена Мигелю Анхелю Астуриасу. О la nueva novela latinoamericana услышал весь мир. Очень удачный момент для публикации романа Маркеса. До этого автора и его произведение практически не замечали.

Прежде чем новый латиноамериканский роман достиг зенита своей славы, прошло не одно десятилетие. Очень многие литературные направления развивались тогда по всему миру. Главным «конкурентом» la nueva novela latinoamericana был индихенизм (исп. indigenismo) – течение в общественной мысли, изобразительном искусстве и литературе стран Латинской Америки, в которых индейцы составляют значительную часть населения; ориентирован на реабилитацию коренного населения. Активно развивался с 1920-ых гг. Cреди последователей этого направления – молодое поколение писателей Астурии (Астурия – автономное сообщество и провинция на севере Испании) и Хосе Мария Аргедас. Представители индихенизма писали на испанском и кечуа (родной язык коренных жителей Анд).

В Испании 1950-ых – 1960-ых гг. преобладал социальный реализм. Для этого направления характерны краткие рассказы о трагической судьбе людей, вынужденных жить в жестоких условиях. Главные представители – Камило Хосе Села и Мигель Делиб. Латиноамериканцам, желающим построить литературную карьеру в Испании, пришлось подчиниться и писать в русле этого направления. Так поступил, например, молодой Варгас Льоса. Писатель жил в Мадриде, где он первым начал сочинять рассказы по канонам социального реализма.

Писатели-латиноамериканцы ставили себя наравне с представителями нового французского романа (nouveau roman). Сторонники этого течения, в том числе Жан Поль Сартр , высоко оценили его как «анти-роман». По их мнению, главная цель литературы заключается не в повествовании. Это – своеобразная лаборатория, где проводят стилистические эксперименты, из каких наиболее смелым был роман Джорджа Перека «Пустота» (1969 г.). В книге нет ни одной буквы «е», а во французском языке она выполняет очень важные функции.

Казалось бы, в 1967 году книжный рынок был наконец готов к появлению «Ста лет одиночества». К тому времени ведущие латиноамериканские писатели устали от индихенизма. По этому направлению шли «провинциалы, внимающие гласу народа», как иронически говорил Кортасар. Молодое поколение испанских мастеров слова раскритиковало произведения писателей-соцреалистов за предсказуемость сюжета и устарелость их техники. Во Франции же начинающие писатели (например, Мишель Турнье в романе Пятница ) призывали вернуть рассказу повествовательность. Влияние noveau roman ослабело.

В период между 1967-ым и 1969-ым гг. рецензенты утверждали, что роман «Сто лет одиночества» выходит за рамки описанных направлений. По мнению ученых, наше произведение более глобально. Латиноамериканский литературовед Анхель Рама отмечал, что оно «может положительно повлиять на становление современного романа». В отличие от лаконизма, характерного соцреалистическому направлению, проза Гарсиа Маркеса «освежающа», его язык – поэтический и яркий. Так утверждал испанский писатель Луис Искьердо. Нет в романе и экспериментов с формой, характерных для nouveau roman. Как отметил каталонский поэт Пере Гимферрер, живое воображение автора сделало его творение уникальным. Это подтверждают и рецензенты из других стран. Итальянская писательница Наталья Гинзбург подчеркивает, что рассматриваемый нами роман – «живой»; опасения, что этот жанр упадает, напрасны.

И все же новаторской книгу рецензенты не назвали. Роман во многом следует сложившимся традициям. Уже первое предложение напоминает знакомое «Давным-давно» из сказок. По мнению литературного обозревателя газеты «Таймс» (Times Literary Supplement, 1967), произведение можно скорее назвать комическим, а не серьезным. Первые отзывы действительно отличались от позднейших. В 1989 году Йельский литературовед Гарольд Блум окрестил роман Маркеса «новым Дон Кихотом», а писатель Франсин Прос в 2013 году сознался, что книга убедила его бросить Гарвард.

В настоящее время ученые, критики и просто читатели ценят роман как лучшее воплощение магического реализма. В 1995 году это направление уже распространялось среди крупных англоязычных писателей, например, в творчестве Джона Апдайка и Салмана Рушди. Мичико Какутани, литературный критик в «New York Times», назвал магический реализм «неотъемлемой частью человеческого существования». Но в 1967 году этот термин не был принят даже в научных кругах. В первое десятилетие после выхода «Ста лет одиночества» читатели усмотрели в этой, по выражению одного из рецензентов, не поддающейся классификации книге сочетание фантастического и реального. По их мнению, это – «реалистический роман с фантастическими событиями», «любопытный пример мифического реализма», «супрареализм». В Le Monde отметили символичность произведения.

Сейчас роман воспринимается как история всего человечества. Но вначале читатели рассмотрели просто рассказ о Латинской Америке. Ученый из Гарварда Роберт Кили в интервью «New York Times» заметил, что в нем – «генезис Южной Америки». С течением времени все стало на свои места; по словам Апдайка, у романа выработалась текстура. Все согласились, что автор написал книгу о человечестве в целом.

Может быть, еще более удивительно то, что роман имел много недоброжелателей среди крупных уважаемых писателей и издателей. В Астурии заговорили о плагиате, указав на роман Бальзака «Поиски Абсолюта» (1834 г.). Мексиканский поэт, лауреат Нобелевской премии Октавио Паз назвал произведение Маркеса «пресной поэзией». Английский писатель Энтони Берджесс утверждал, что роман «не идет в сравнение с настоящими литературными опытами Борхеса и Набокова». Самый влиятельный издатель Испании в 1960-ых Карлос Баррал не только отказался публиковать роман, но и написал позже: «Это – не лучший роман своего времени». Действительно, благодаря критикам новые поколения читателей могут лучше оценить достоинства и недостатки произведения искусства, которое не было признано их предшественниками.

Недоброжелатели только поспособствовали тому, что через пятьдесят лет после публикации роман вошел в культурный фонд. Он по-прежнему читается во всем мире. Среди поклонников произведения есть знаменитости, например, Опра Уинфри и Шакира. Читают эту книгу и политики. Билл Клинтон и Барак Обама, по их словам, полюбили ее еще в молодости.

Совсем недавно ученые-экологи и читатели, обеспокоенные состоянием окружающей среды, подчеркнули, что книга также является предупреждением о невозвратных климатических изменениях на планете. Как известно, в 2010-м году в Мексиканском заливе произошел взрыв нефтяной платформы Deepwater Horizon. Это – одна из крупнейших катастроф в истории человечества по негативному влиянию на экологическую обстановку, трагические реалии нашей жизни. В чем же здесь связь с нашим романом? Взрыв произошел на месторождении Макондо, лицензия на разработку которого в 2008 году была продана британской нефтяной компании «ВР». Через два года случилась катастрофа. Маркес точно предсказал ее. Читатели и ученые призывали прислушаться, ведь род Буэндиа и Макондо были уничтожены. Человечество погибнет, если будет продолжать убивать природу.

Взрыв на Макондо произошел при жизни Габриэля Гарсиа Маркеса. Это значимая, но очень трагическая страница истории Земли. Как бы там ни было, Макондо – часть этой истории. Но автор не дожил до дня пятидесятилетия своего шедевра. В 2014-м году писателя не стало. Юбилей его самого известного произведения будет отмечаться по всему миру. В рамках мероприятий, посвященных празднованию годовщины романа, Harry Ransom Center в Остине (штат Техас) открыл онлайн-выставку уникальных материалов. Эти архивы хранятся здесь с 2015-го года. Среди экспонатов – рукопись «очень длинного и очень сложного романа», который не просто прославился, а остался на века.

Совместный проект Клуба Лингвопанд и редакции ЛЛ
Источник: The Atlantic