Амстердам. Или деньги на ветер.

Попахивает как-то. Даже першит. Коноплю продают. В сигаретках, конфетках, пончиках. Чихаю. Никто не чихает. И никому не першит. Я - аллергик. У меня не брали пробы на коноплю. Плохо обо мне думали. Думали, я не про коноплю. Пробовать не будем. И даже заходить туда. Потом границу переходить, проконоплимся, а там собачки, унюхают.

Прохожие какие-то странные. Взгляды шалые. Воровато глазами по витринам. В витринах голые женские намасленные тела. Смуглые, белые. В блестках, припудренные. У одной тело глянцевое, у другой матовое. Одна пританцовывает, вторая читает, качаясь на кресле-качалке, третья сидит, раздвинув ноги. Сомнений нет - они женского пола. А вот граждан вне витрин лучше ни к какому полу не относить. Все равно не угадаешь. В живых витринах женские тела. В неживых - искусственные части мужских тел. Кварталы эти исторические. Ничего удивительного. Порт рядом. Это не современные веяния и свободы. Это инновация и анахронизм одновременно. Не верите? Добро пожаловать в музей. До, вместо или после посещения исторического места. В Амстердаме во все времена было озорно и весело.

Какой пустынный город! Конечно,ведь мы начинаем свой день в 8 утра. Амстердам только наш. Наш и ворон. Наш и заплутавших опохмельщиков. Наш и редких торопящихся работающих людей. Только тут у продавцов в магазинах и кафе считается хорошим тоном и даже обязательным элементом этикета спрашивать: откуда ты? Их ничем не удивить. Они видели выходцев изо всех стран мира. Подчеркнуто изящно одетые итальянцы охотятся за практично настроенными голландскими и американскими модными брендами. Почтенные англоязычные джентельмены любуются на своих юных друзей, тянущих их в магазин с модной одеждой, терпеливо занимают очередь к кассам, вслед за итальянцами. С утра можно все успеть. Заблудиться в однотипных кварталах, сеткой выложенных поперек каналов. Чудом увернуться от летящего велосипедиста. Да не одного. Набрести на несетевую кондитерскую странных йогов. Попасть без очереди в очередной музей. Устать к вечеру и понять, что город наконец-то проснулся. Работать локтями на улицах, заранее забронировать столик в рыбном ресторане. Усевшись за столик, гадать - кто это, как думаешь. Он такой красивый. Он? Это она. А там... Как думаешь, это отец и сын? Вряд ли... вообще, в Амстердаме все только начинается с 9 вечера, а сил уже нет. Я не знаю каков Амстердам ночью. Мне не дано этого узнать и если честно, я не жалею об этом.

Дозор. Ночной дозор. Однажды, в давние времена один художник, к слову очень талантливый, устал рисовать однотипные групповые портреты. Какая скука эти силовики! Ну и что, что платят хорошо. Ну и что, что пустомели. Надоели! Хватит! Хватит! Выстегну! Выпорю! Правду покажу. Застолья, богатые экипировки. Подруги веселые и не очень. Порою не в меру юные. Где, где баталии? Куда они собрались нести свой дозор? С кем воевать? Зачем? Это неважно. Главное, что бы костюмчик сидел. Копье с кисточкой. Шелковой. А там и до порта недалеко. Смысл Ночного дозора становится понятнее с 15-й картины. Каждую заказывал какой-нибудь особый полк. Художнику надоело. Очень. Рисовать бравые, пьяные дозоры. Которые не в дозоре.

Селедка. На самом деле, селедку не везде едят. Ее понимают только в Северной Европе. И в России. В России вкуснее, но это дело вкуса. Зато в Амстердаме филе продают на улице, в режиме "кофе с собой". Кофе с селедкой. Селедка без кофе. Идешь по делам и ешь селедку. Повезет, если еще жаренный картофель с лотка попадется. У дам не принято носить чулки или колготки. Голые колени между голенищами сапог и подолом пальто. Портфель, голые колени и селедка.

Или сыр. Его же невозможно есть! Он будто создан из улучшителей вкуса. Но выход есть. В ноже. Покупаешь сыр, покупай и нож, способный резать прозрачные, как ткань, ломтики. Меньше сыра меньше вкуса.

- Ааа! Вам нравится наш делфтский фарфор? Ваш царь Петр подглядел у нас эту посуду. Вернулся домой и придумал похожую.
- Ооо! Я видела такую же точно в Китае! Ваши мореплаватели видимо подглядели, вернулись домой и придумали похожую...

Мопс. Мопс. Мопс. В Амстердаме говорят: мопс. Идешь с мопсом, балансируешь с его задирающейся ногой между каналом и проезжей частью, а тебе цокают языком и на чистом русском или голландском говорят: мопс! А сколько мопсов смотрят с полотен голландской живописи! Мой лучший друг, так обозвал портрет мопса один из ее представителей.

Живопись. Импрессионизм как протест против академизма? Возможно. Но тут академизма-то и не было. И импрессионизма, как протеста, тоже. Зато! Сплошной натурализм. Что там ели-пили в 17 веке? Чем рвало веселящихся? Где башмак потеряли? А на коньках как хорошо, при фонарях! Почему так грустен новобрачный? Сколько мама выбрала вшей из уткнувшейся в колени мальчуковой головы? Придворные на Яве хорошо одеты! А Мария-Магдалена во все века и при совершенно разных веяниях моды обольстительно хороша. Ван Гог всего лишь один из них, несмотря на привилегию в виде отдельного музея. Всего лишь один из них! Я настаиваю! Неудивительно, что он отрезал себе ухо. Соображал.

Ну, наконец-то! Центральный кафедральный собор! В центральных всегда интересно. Там крестились, женились, хоронились лучшие люди города. Кто такие? Иногда центральные кафидралы способны удивить. Реликвии, опять таки. С какого времени свозили туда реликвии? Откуда везли? Кого обчистили? Интерьер Красивенький католический или аскетичный лютеранский? Что там? Тонные алтари из чистого золота и жемчугов, как в Испании, торжество мумификации как в Италии? Или мудрые философские изречения научных апостолов как в Германии? Может масонские символы? А? Нет. Там выставка посвященная Мерлин Монро.

Амстердам, я устала.