3.5 Мы за главного!

Сколько копий сломано по поводу пресловутой свободы воли! На протяжении многих столетий это был спор философов и теологов, то считавших, подобно Спинозе, что всё в мире свершается с необходимостью, то отстаивавших, как Кант, свободный выбор морального человека. В двадцатом веке подключились учёные: психологи, физиологи, нейробиологи. Они тоже разделились на два лагеря, добавив собственных аргументов в ту или иную, уже порядком наполнившуюся копилку. Дошло даже до массовой культуры: в недавнем блокбастере «Кредо убийцы» два тайных ордена сражаются за некий артефакт, представляющий собой… генетический код свободы воли! Хотя сам фильм бездарен, нельзя не признать в нём символическое выражение того хаоса, что окружает ныне данную тему. Люди продолжают писать, обсуждать, защищать, словно несвободны и в этом — и рады бы остановиться, да не могут! Это ли не лучшее подтверждение как важности, так, возможно, и вечности предмета спора.

У Майкла Газзаниги, разумеется, свой взгляд и своё решение назойливой проблемы. Это почтенный американский нейропсихолог, начинавший ещё в шестидесятых с экспериментов над пациентами с расщеплённым на два независимых полушария мозгом. Именно он первым обнаружил, что такие люди не видят, не ощущают, не осознают предметы, с которыми имеет дело правая половина их мозга, поскольку за осознанный рассказ об этом у человека отвечает только левое полушарие. Впоследствии он продолжил свои исследования и, отказавшись от теории «раздвоенного мозга», пришёл к более зрелой концепции мозга, состоящего из множества локальных модулей, специализированных для конкретных целей. Одним из таких модулей оказался весьма хитрый «интерпретатор», ответственный за поиск закономерностей и сочинение связной истории событий. Иными словами, тот самый «я», который даже на вопрос «вы уже прекратили пить коньяк по утрам» всегда найдёт, что сказать, чем объяснить и как с достоинством выкрутиться из щекотливой ситуации.

В первых главах своей книги Газзанига в целом не оспаривает основные постулаты и результаты современной когнитивной нейронауки (которую когда-то сам и придумал). Да, мозг «знает» (а вслед за ним знают и исследователи), что собирается сделать человек, ещё до того, как он об этом «свободно» решит. Да, наше сознание — лишь вечно запаздывающее зеркало уже прошедших процессов, а наше «я» — мастер объяснять задним числом. По сути, мозг живёт собственной жизнью, причём не только тогда, когда управляет дыханием, сокращениями мышц или гормонообразованием. Обработка чувственных данных, оценка и предвосхищение событий, даже само ощущение свободы воли — всё это предзадано нам и возникло в течение долгой эволюции как факторы выживания. Неоднократно доказано, что «люди поступают лучше, если верят, что у них есть свобода воли». А значит свобода воли это миф, поддерживаемый хитроумной эволюцией.

Но Газзанига убеждает нас, что не всё так просто. Для этого он (возможно, слишком поверхностно, да ведь он и не физик) обращается к достижениям фундаментальных наук (теории хаоса, квантовой неопределённости, диссипативным системам), показывая, что даже на уровне неживой материи детерминизм давно поколеблен. Затем он вспоминает очень продуктивный термин «эмерджентность», означающий возникновение у суммы элементов качественно новых свойств, которые не объяснить анализом отдельных частей. И делает эффектный ход: сознание — это эмерджентное свойство, мысль, время, свобода воли, ответственность — всё эмерджентно, то есть появляется и начинает значить на новом уровне системной организации, уровне, который выше индивидуального мозга. И этот уровень — социум.

Собственно, Газзанига и есть автор концепции «социального разума». Он считает, что человека нельзя понять, имея дело с искусственно вырванным из общества индивидом. Наше поведение — «продукт не отдельного детерминированного мозга», а социального окружения. Свобода воли — не свойство того или иного полушария, но возникает благодаря взаимодействию людей, которое просчитать принципиально невозможно. А значит, человек ответственен за свои поступки — если не перед собой («интерпретатор» всегда оправдается), то хотя бы перед другими. И пусть последние главы книжки выглядят несколько смазанными (Газзанига не затрагивает такую важную сферу, как культура и творчество, не вспоминает о квантовых теориях мозга, не решается проанализировать на эмерджентность концепцию «я»), всё же от них веет духом свободы и простора, спасающего читателя от затхлых, пропавших хлороформом каморок со всеми этими экспериментами на располовиненных мозгах. Его призыв ко всему научному сообществу звучит как никогда своевременно: давайте изучать человека не только «снизу», но и «сверху», не только как агрегат клеток, органов, нейронов и модулей, но и как мыслящее, взаимодействующее, свободное существо!