4.5 Дон Кихот vs «Дон Кихот»

Стало уже традицией в критических исследованиях, посвященных знаменитому произведению Сервантеса, разделять – а иногда и противопоставлять – Дон Кихота, героя романа, и роман как художественный текст. В том, что касается центрального персонажа, критики единодушны: гениальный образ мировой литературы, «живой обломок истории», архетип человеческой природы, безумец-мудрец и т.д. Как поэтично высказался Набоков, речь идет о «длинной тени, которую отбрасывает на восприимчивое потомство созданный образ, чья жизнь может продолжаться независимо от самой книги». Но по поводу самого романа мнения расходятся: «некоторые критики (расплывчатое, давно почившее меньшинство) пытались доказать, что «Дон Кихот» всего лишь безвкусный фарс. Другие объявляли «Дон Кихота» величайшим из романов. Сто лет назад один восторженный французский критик, Сент-Бёв, назвал его «Библией человечества».

В этом смысле лекции Набоков не оригинальны: Дон Кихот здесь рассматривается не только как действующее лицо романа Сервантеса, но как самостоятельное культурно-историческое явление, но в отличие от многих критиков Набоков не идеализирует «вечного спутника» человечества. Очень часто интерпретация образа Дон-Кихота является не результатом исследования текста Сервантеса, а следствием самоощущения и мировоззрения самого исследователя. Набоков подобной «ошибки» не допускает. Его критический метод можно охарактеризовать как «комментированный пересказ». Набоков противник биографического метода («Нас интересуют книги, а не люди. Об изувеченной руке Сааведры вы узнаете не от меня») и, кажется, не сторонник символистской критики. Наверное, будет справедливым утверждать, что лекции Набокова основаны на постулате: художественный текст говорит сам за себя. Лектор лишь помогает студентом «услышать» сказанное. Тем, кто хорошо помнит роман Сервантеса, такой способ исследования может показаться скучным, но даже они, я полагаю, оценят самобытное вступление и заключение. И, конечно же, изысканный и неповторимый набоковский стиль.