Тисну-ка пару предварительных заметок, чтобы не забыть, а потом отредактирую, добавляя свежие впечатления, если таковые появятся.

Так вот, после эпизодов, в которых Мартын заимел в любовницы некую замужнюю женщину лёгкого нрава (а его мамаша, глядя на адюльтер, гордилась тем, что в сыне взыграли "мужские страсти" и лишь слегка обеспокоилась ретивостью дамы, - зато маман англоманка, в теннис играет, презирает Чарскую и прочее фу ты, ну ты), действие переносится в заграничный дом его дяди, куда-то в условно сельскую местность, где Мартын продолжает страдать плотью, тосковать по женщинам, которые дадут ему почувствовать волнение и вкус жизни, И читая сие (а "Подвиг" пока кажется самым графоманским опусом Набокова) я понял, что это напоминает мне дешёвые эротические фильмы с допотопного Рен-тв. Ну знаете: группа людей уединяется в большом сельском доме с прислугой и начинается: какая-нить служанка наклоняется за работой, у неё оголяются бёдра, а в это время из-за угла томным взглядом, затаив дыхание, следит за ней некий мистер; ну и прочие двусмысленные ситуации, многозначительные взгляды и переживания. А между делом герои ведут пустую жизнь, убивают время за неказистыми развлечениями, ведут светские, то есть пустые и ни к чему не обязывающие разговоры. Потому что всё это не главное, главное - секс. Вот "Подвиг" - точно такой. Его герои так же формальны, скучны, часто тлетворны, как и герои упомянутых фильмов. И точно так же радости плоти служат здесь единственным подлинным наполнением этого бессмысленного интеллигентского бытия. Ну правда, я пока что не понимаю, для чего читаю: вот Мартын в детстве - ему кайф от всех этих "сахарных лошадок", которых Набоков описывает с присущим ему удовольствием и к вящей скуке читателя. По сути, перед нами самые бросовые и ходовые чувства - драгоценные для человека переживания. Такие есть у каждого: лавка во дворе, воспоминания о матери, игры с мячом и так далее. Но в романе они подаются как нечто, что пробудило душу Мартына, как я это понял и как я это запомнил (у меня тут есть зазор). Далее, клип меняется: эмиграция, путешествие (во время которого происходит адюльтер), потом новый клип - дом дяди, потом поездка в Англию (и первое, что он сделал, - зафрахтовал даму на одну ночь; натрахался и снова ходит довольный - какое всё красивое, какое всё зелёное). Набор малоинтересных фотографий с жизни далеко не самого симпатичного человека. Набоков пытается соплями приклеить Мартыну некую обострённую чувствительность к... как бы сказать... удивительным вибрациям мира, к тому волнительному, что посылает жизнь, наполняя сердце (не в смысле счастливых случаев, а того, что глядит на тебя из звёздной дали, некое предчувствие счастливых случаев), - а так же душевное движение, суть которого в том, чтобы не будучи смелым от природы, не выказывать себя трусом (насколько я понял, это нужно исключительно для последующего твиста, ибо на деле Мартын - банальная инфузория, набитая мечтами, типичный набоковский барчук, вот просто сверх-типичный; интересно, он мажет ручки "прозрачным английским кремом"?). Но эти глубины глубин какие-то жидкие, особенно на фоне вялого до степени отсутствия сюжета. Тоска словесная.

А казалось бы, почему? У Мартына млеет сердце - и у меня тоже млело. Так почему же текст не трогает по-настоящему, в отличие от историй других писателей, которые тратят стократно меньше слов и выразительных средств? Тяжело высказывать то, что является тебе неоформленной душевной интуицией. Но я бы сказал (да и упоминал в одном из отзывов), что Набоков не любит людей. Нет какого-то человеческого расположения от автора к читателю, от автора к персонажам, между персонажами. Поэтому в мире текстов ВВН холодно, несмотря на самое яркое, выпуклое, гладкое, спелёнутое аки мумия метафорами, эпитетами, утонувшее в прилагательных солнце. Не знаю, есть во всём этом какая-то скрытая утончёнными декорациями вульгарность, пошлость и холодность, которыми Набоков исподволь тебя заражает. И кабы не склонность закрывать гештальты юности, я сказал бы себе, что читать Набокова - неполезно.

Чё по стилю? Ну, снобизм - это всегда скучно. А что ещё? Я уже писал, что Набоков в моём восприятии - автор искусственный. Да, детские восторги Мартына могут быть отблесками подлинных восторгов детства Набокова, да, Набоков оседлал синтаксис и прочие разделы русского языка (хотя некоторые выражения - лень искать - такой кринж шо мама не горюй), но я говорю про интонацию, про нечто скрытое за формой, неочевидное, но присутствующее, нечто, что больше и значительнее того, что автор говорит. И не верю краскам, порывам, словесным розливам Набокова. Мне Набоков кажется хладнокровным хирургом, который вывалил на стол всё богатство мировой литературы и начинает пинцетом расчётливо собирать потребный ему механизм. По итогу: как много душевного - как мало души. И я не отказываюсь от своих слов, что он компенсирует душевную сухость хорошим вкусом, пытаясь этим сымитировать витальность (как Гессе в "Последнее лето Клингзора"). Сейчас я бы даже сказал так: есть авторы, которые не умеют чувствовать легко, светло и непосредственно, но испытывают некий душевный зуд, неудовлетворённость по этому поводу, и упорно стараются преодолеть эту ограниченность за счёт интеллекта, эстетики, стилистического блеска, меткости суждений и так далее. Вот Набоков. Там, где обычный повествователь позволяет себе упомянуть о чём-то вскользь с пристойным эпитетом, чтобы перейти к главному, Набоков наведёт окуляры. Ему оооочень важно тебя поразить (есть такой сорт писателей: ведь и всякая "гусеница опричная" - это не человеческий стиль письма - это чистый умысел). Он подробно - с запахами, красками, звуками, метафорами, ассоциациями и пр. - расскажет тебе о несущественном. И вот перед тобой эта яркая и предельно объёмная (порой до гротеска) поделка - не докопаешься с формальной точки зрения, но как много нарочитого в том, как тебе её презентуют; всё прекрасно, но что-то не то в интонации автора, в блеске его глаз, дыхании - и хочется отделаться от этого совершенства, от этой сложносочинённой и тщательно прописанной имитации. И хочется пойти к другим, чьё перо, может, не столь искусно (вопрос дискуссионный, но я бы не хотел, чтобы мои любимые истории были рассказаны набоковским языком с набоковской иерархией того, о каких деталях стоит рассказать), но у кого в текстах есть свежий ветер, когда во время чтения хочется сказать "Хорошо нам здесь быть". В мире Набокова быть не очень хорошо. В особо тягостных случай мир его текстов похож на болото с европейским глянцем. Болото all inclusive, так сказать.

п.с.

Традиционно, из-за набоковского словесного поноса небольшой рассказик превратился в небольшой роман. "Магия" набоковских ружей ))