3

Задумка книги состоит в обвинении в растлении поколений и гибели Российской империи ни много, ни мало – классической русской литературы. Что это? Стёб такой филологически затейливый? Или автор и впрямь так думает вместе со своими героями?

Домучила книгу на чистом упрямстве, ибо если уж захотелось вдруг взглянуть на школьную программу по литературе под другим углом, так нннна тебе! И думай в следующий раз, куда ввязываешься.

В основном здесь цитаты из дневников и воспоминаний самих писателей и их современников. Герои нужны, чтоб только подытожить сложившееся мнение и том или ином авторе.

В моих старших классах школы книга, наверное, зашла бы бунтарям против авторитета учителя. Тогда, на заре перестройки, такие подростковые бунты и проявление личного мнения были выражением "индивидуальности" и прибавляли очков в глазах одноклассников. Не знаю, как дела в школе обстоят сейчас, и вообще, остались ли в школьной программе, например, Чернышевский с Добролюбовым. В "Проклятой русской литературе" по ним особенно желчно прошлись, и как аргумент, почему кто-то не желает читать данные произведения, книга, наверное, пригодилась бы.

Возможно, некоторое понимание того, что в идеологизированном обществе литературой можно назвать любую макулатуру, было у меня и раньше, но теперь оно оформилось в убеждение.

Сейчас же резонов читать эту книгу практически нет, ради любопытства разве что. Если тягу к чтению классики отбили в детстве, то данная книга этого желания не прибавит. Тем более, с такой вот подачей: творчество как отражение личности. Подход вполне имеет место быть, но имхо с целью отговорить что-либо читать.

Хотя вот эта цитата прямо зацепила, понравилась, возьму на вооружение:

Я в последнее время ловлю себя на странной сладости искаженного эстетизма. Проще говоря, от хорошей книги получаю удовольствие потому, что она хороша, а в дурной восхищает ее глупость и посредственность. Я стал воспринимать бездарность как грань декаданса, как запах порчи литературы, и, подобно Бодлеру, начал ощущать красоту распада, поэзию тлена, метафору гниения! Становлюсь гурманом-извращенцем.

И уж если захочется вдруг к школьной классике вернуться, лучше сперва взяться за "Родную речь" Вайля и Гениса. Там, по крайней мере, даётся обоснование, почему то или иное произведение таки удостоилось попасть в программу по литературе.

Вот. А потом вдруг в книге случился эпилог и шарахнул меня прям по башке. Собственно, вся критика героями книги разных авторов выстроилась в ровную линеечку: почему в русской литературе нет героев, которым хотелось бы подражать? Почему нет патриотов, уважающих власть и живущих по законам божьим? И сравнение в этом плане с героями английской литературы – прям морозом по коже. Ну и всплыл тот подзабытый уже мною вопрос в прологе, с которого и начались литературные диспуты героев:

почему самый кровавый мировой катаклизм случился в стране самой духовной и глубокой, уникальной и исключительной литературы?

А вон, оказывается, что! Никакого отношения к реалиям литература не имеет. Потому и нечего революцию 1917 года вменять литераторам в вину.

Литература есть всегда кривое зеркало жизни. Но в русском примере эта кривизна переходит уже в какое-то четвертое измерение. Из русской реальности она не отразила почти ничего. Русская литература заметила много слабостей России и не увидела ни одной из её сильных сторон. Да и слабости-то были выдуманные.