4.5 В августе 53-го

Журнал Time неохотно объявил Мохаммеда Мосаддыка Человеком Года за 1951 год. Его называли иранским Джорджем Вашингтоном. Демократически избранный премьер-министр Ирана олицетворял не только чаяния своего народа обрести суверенитет над недрами собственной страны, но Мосаддык начал ассоциироваться с надеждой на лучшее будущее для многих стран Третьего мира.
На рассматриваемом историческом отрезке колониализм потерпел урон, но всё ещё был активным фактором, контролирующим и формирующим мировой политический ландшафт.
Мосаддык при поддержке широких слоёв иранского населения бросил вызов колониальным интересам Великобритании. Он решился национализировать иранскую нефть и вытеснить из страны Англо-Иранскую нефтяную компанию. Именно эта компания, поддерживаемая британским правительством, долгие годы была основным бенефициаром добычи нефти в регионе. Роль местного населения сводилась к труду чернорабочих. Иранцы не допускались к бухгалтерским книгам.

После исламской революции в Иране в 1979 году группа местных радикалов штурмовала посольство США и взяла в заложники более пятидесяти американских дипломатов. Их удерживали в плену более четырнадцати месяцев.
Многие иранцы были возмущены решением американцев пустить опального шаха к себе в страну.
Со стороны, особенно в Соединённых Штатах, акт захвата заложников выглядел варварским и необъяснимым. Однако был ли он таким необъяснимым? Что стояло за страхом иранцев, которые опасались, что США вернут шаха на утраченный им трон?
На этот вопрос во многом отвечает книга Стивена Кинзера.

Перед нами документальная и подробная хроника драматических событий августа 1953 года, когда Мосаддык в результате массовых протестов был смещён с должности и вскоре арестован. Шах, до этого покинувший Тегеран и находящийся в Европе, с триумфом вернулся на родину. Вскоре он займётся укреплением своей диктаторской власти и подавлением тех, кто мог бы составить ему реальную оппозицию. События в Тегеране, когда демонстранты выкрикивали промонархические лозунги, вероятно, внушили шаху, что народ на самом деле его любит.
В итоге, как мы знаем, народное недовольство не найдёт другого выхода, как вылиться в исламскую революцию и постепенную радикализацию, которая в итоге приведёт к установлению в Иране того режима, который там сегодня.
Кинзер стремится показать, что корни запущенных в 1979 году событий, отголоски которых слышны в разных точках мира по сегодняшний день, следует искать в событиях лета того далёкого года.

Какова диспозиция?
Мосаддык не готов к компромиссам. Он получил мандат от народа, который устал от импералистичского угнетения. Он будет до конца настаивать на своём праве, легальном и моральном, национализировать нефть. Великобритания тоже не готова к уступкам. В Лондоне убеждены, что одностороннее решение иранского правительства нарушает подписанные ранее двусторонние договоры. Мосаддык и его партия Национальный Фронт играют не по принятым правилам. Следуя данной логике и пользуясь правом силы, британцы организуют блокаду иранских портов. Невозможность продавать нефть усиливает внутренние противоречия и делает народ Ирана беднее.
Президент Трумэн пытается достичь компромисса между двумя сторонами, но безрезультатно. Трумэн не доволен несговорчивостью иранского лидера, но убеждён, что вмешиваться во внутренние дела Ирана не стоит. Британцы хотели бы переубедить американцев. Им необходима их помощь, чтобы добиться своей цели.
В Белом Доме меняется администрация. На выборах побеждает Эйзенхауэр (напоминание сторонникам якобы неизбежности исторических процессов, что конкретная личность у власти имеет значение). Вес приобретают братья Даллесы. Они уверены, что главная задача Вашингтона - остановить маячащую на горизонте коммунистическую экспансию. Эти опасения разделяют Эйзенхауэр и многие другие. Свободный мир не может себе позволить, чтобы Иран с его богатыми природными ресурсами и важным географическим расположением оказался вовлечён в орбиту СССР.
В определённой степени эти опасения расширения коммунизма были оправданы. Недавно начавшаяся война в Корее только утвердила американцев, что необходимо действовать. Но насколько угроза «потерять» Иран была на тот момент реальной? Кинзер пишет об отсутствии доказательств, что Советы собирались вмешаться и поддержать Мосаддыка. В Москве в то время были другие заботы. Недавно умер Сталин.

Итак, под давлением Черчилля американцы соглашаются помочь поменять расклад сил в Иране. Для этого планируется вызвать хаос и стихийное недовольство, которое приведёт к падению несговорчивого Моссадыка. Следующее правительство будет готово к компромиссам по вопросам нефти.
Сначала заговорщиков ожидает неуспех. Казалось, план провалился. Но вмешивается его величество случай. Упорство и авантюрный дух человека по имени Кермит Рузвельт приводят к повторной попытке. Отметим, что судьба Моссадыка кажется весьма туманной и без внешнего вмешательства. У того, как развивались события, была своя логика. Британские эмбарго и блокада душили иранскую экономику. Часть населения начала утрачивать веру в Моссадыка, у которого хватало влиятельных оппонентов. Однако не следует увлекаться интерпретациями. Надо придерживаться сухих фактов. ЦРУ помогло смещению законно избранного премьер-министра и способствовало возвращению шаха, впрочем, на тот момент не утратившего кредит народного доверия.
О том, какие силы стояли за переворотом, вскоре стало известно иранцам, тогда как для американцев это долгое время оставалось неизвестным.
Следствием переворота в августе 1953 года стали рост антиамериканских и антизападных настроений и определённое разочарование в демократических идеалах и либеральных идеях. Своего рода продолжением, как отмечает автор, будут исламская революция в Иране, рост радикализма и фундаментализма, а также усиление террора на Ближнем Востоке и за его пределами.

Следует также сказать, что Моссадык не относился к прагматичным политикам. По словам автора, ему намного больше подходят такие определения, как утопист и визионер. Будь премьер-министр Ирана прагматиком, он, вероятно, мог бы избежать сложившейся патовой ситуации. Так, он бы мог принять посредничество президента Трумэна, который стремился к мирному урегулированию конфликта. Это позволило бы иранскому правительству выиграть время и дождаться, к примеру, когда цены на нефть резко пойдут вверх (так оно и случится). Одновременно с этим система колониального мышления, в которой были воспитаны многие представители британской элиты, постепенно уходила в прошлое.
Конечно, история не знает сослагательного наклонения. Я привела альтернативы, чтобы показать, что возможны были и другие сценарии развития событий, которые могли бы привести к иным процессам во всём регионе.

Автор также даёт краткий обзор истории Ирана до прихода к власти последнего шаха Мохаммеда Резы. В частности, останавливается на яркой фигуре его отца, первого шаха из династии Пехлеви, вошедшего в историю как Реза шах. Тот, сыграв на внутренних проблемах и усталости иранцев от всепроникающего влияния иностранных держав, сместил дискредитировавшую себя династию Каджаров, получил власть и провозгласил себя шахом. Именно Реза настоял, чтобы страну называли Иран. Персия воспринималась как название, употребляемое в основном иностранцами.

Мохаммед Мосаддык

Стивен Кинзер пишет увлекательно. Книга местами читается как шпионский роман, при этом оставаясь серьёзной и насыщенной фактами работой на непростую тему.