4 «А все-таки мы были очень высоко!»

«Мы строили страну, в которой ничего не было, кроме подвигов. Мы строили лучшие самолеты, первыми отправили человека в космос, были в постоянном рабочем экстазе, чувствуя приближение великих побед и при этом забывая о бытовых потребностях. Мы не жили, мы только и делали, что боролись – со временем, обстоятельствами… А потом пришло поколение, которое захотело просто жить, без преодоления, без геройства. И этому поколению стало некомфортно в нашей стране»

Это не цитата, а скорее выжимка из романа. Книга Быкова не столько о летчиках, сколько о феномене «героического поколения» 20-30 гг. О том, как сначала люди становятся героями, а потом их же потомки это геройство не ценят.

«Истребитель» – сборник рассказов и роман одновременно. Каждая глава – о новых людях, связаны они лишь страстью к авиации в той или иной форме… Ах, нет, есть же еще репортер Бровман, который пишет о летчиках и, собственно, пересекается с героями (как звучит это слово-то в данном контексте!). И вот пишет Бровман в газету о наших асах, а те испытывают новые самолеты, ставят рекорды по перелетам, встречаются с первыми лицами СССР, летают, воюют в Испании, погибают и снова летают.

Бывают у них семейные проблемы, служебные романы, неприятности на работе, но это все второстепенно, важнее гнаться за новыми свершениями. В этом, конечно, нет ничего плохого, Дмитрий Быков наоборот этим восторгается (я тоже, на самом деле), есть вот такой типаж – мечтательных карьеристов, которым работа и успехи заменяют прочие радости жизни. Без любви и семьи прожить можно, а без любимого дела – никак.

Быков доказывает, что именно такие люди создали все хорошее, что было в СССР. Они были искренне благодарны сталинской власти, которая давала неограниченные возможности самым смелым и упорным. И не случайно тут возникли размышления, что СССР создавался как раз для сильных, одухотворенных мечтами людей, им как раз ничего не надо, кроме профессиональных достижений, их бытовые потребности элементарны; но, в то же время, эта же страна была неудобна для т.н. обывателей, у которых первостепенен быт – мы построили лучшие ракеты, самолеты и танки, прославили Гагарина на весь мир, но так и не смогли обеспечить всех, например, средствами гигиены. Чтобы тянуться к звездам, рваться на Северный полюс, расширять пределы человеческого нужны фантазия и азарт. А что нужно, чтобы в достаточном количестве производить, скажем, туалетную бумагу, чтобы вообще не было дефицита?..

«Они считали свою жизнь исключительной именно потому, что прожили ее в исключительных обстоятельствах...»

Да, герои того времени не задумывались о репрессиях, вообще не думали о политике. Можно ли винить их за это?

«Старик оправдывал свою жизнь; все старики оправдывают ее. И странно сказать, Советский Союз полетом, ровно ничего не менявшим в жизни двухсот миллионов его граждан, делал примерно то же самое»

У Быкова самое занимательное тут – эпилог. К постаревшему Бровману, уже после полета Гагарина, приходит молодой журналист Корнилов. И вот два газетчика смотрят друг на друга – типичное столкновение поколений. Бровман пытается рассказать, как хорошо было мечтателям при Сталине, а Корнилов злится на него. В его мозгу не могут существовать в гармонии восторг и ужас эпохи, ему еще слишком больно – и имеет же он право на свое мнение!

«Корнилов это знал своим высокомерным молодым знанием и вдруг почувствовал, что ненавидит старика, – в том числе за то, что тот не сидел, отделался разносом и инсультом, подумаешь, исключили его из партии, а мать растила Корнилова одна, из отца на допросах выбили признание в работе на японцев, – почему на японцев?! – и все это для того, чтоб они ставили свои рекорды! Корнилов думал найти в старике мученика тех времен и летописца подвигов, а нашел раба, гордящегося рабством, тьфу!.. Старик не знал, что значило быть сыном расстрелянного, прятаться с матерью по родственникам, замирать ночами от ужаса, что вот стукнувшая внизу дверь, проехавшая машина – это за ней, что возьмут и ее, и тогда детдом…»

Какой-то единственной правды тут нет. Разве что правда – это молодость? Летчики-герои сталинских времен были молоды, они были сильнее дореволюционной России, они жили иным, собственным. Бровман тоже был молод, а потом постарел; когда он был молод, он был прав, а потом, спустя годы, прав уже молодой Корнилов – настала другая жизнь. Новое всегда правильнее старого, и, как бы ни злилось прошлое, новый мир, живущий по новым правилам, неотвратим.

У Быкова получилась очень хорошая книга с неожиданной полифонией. Но, честно говоря, лучше бы я ее читала, а не слушала. Начитка Быкова сильно на любителя (мне так-то нравится его голос, но не тут), и слушать было тяжело. То Быков читает монотонно, что сложно разобрать, кто и что говорит, то включает невероятную экспрессию, отчего повествование играет новыми красками. И чтение превращается в американские горки – от ровной дороги до резкого бросания ввысь (может, потому, что про самолеты?). Из-за этого снижаю оценку до четверки, хотя книга заслуживает большего. С удовольствием перечитаю через десяток лет, но уже без помощи автора.