5

Натанаэл Уэст - гений на задворках великой американской литературы, не замеченный при жизни и воспетый после смерти. Его особенность - жестокий чёрный юмор, острое чувство абсурдности бытия, горькая издёвка надо всем на свете. Может, вы помните эпизод из "Человека в высоком замке" Филипа Дика, где японцы расспрашивают владельца «Художественных промыслов Америки", читал ли тот "Подругу скорбящих" Уэста? Или, быть может, вы интересовались, в честь кого назван Гомер Симпсон (есть злая ирония в одинаковых именах желтокожего толстяка с пончиком и неудачника, вызывающего и жалость, и мимолетную брезгливость, и отторжение).

Четыре произведения переведены на русский язык; совершенно разные, непохожие по стилистике и выбранным темам, они оставляют только предполагать, что мог бы написать Уэст, проживи он дольше.

Видения Бальсо Снелла. Главный герой пробирается через анус внутрь Троянского коня и путешествует по его пищеварительному тракту, где встречает безумных сочинителей, жаждущих поделиться своим творчеством. Наиболее примечателен 12летний Джон Раскольников Уилсон: желая овладеть своей учительницей-поклонницей русской литературы, он пишет своё "Преступление и наказание", а затем и трактат в духе маркиза де Сада. В пересказе звучит дико; но, уверяю вас, это очень смешное и нахальное чтение, демонстрирующее укоренённость Уэста в европейской литературе. Да ведь этой чистый постмодернизм, скажете вы, сплошная интертекстуальность, вот отсылки к Данте, а вот к Рабле, привет, Гюисманс, а не в наши ли дни написан этот текст?... А мне и самой не верится, что это аж 1931 год. Сомневаюсь, что в те дни какой-нибудь американский автор писал подобное.

"Подруга скорбящих". Оригинальное осмысление Достоевского, чьё влияние напрямую заявлено в тексте: главный герой читает "Братьев Карамазовых" и размышляет над призывом старца Зосимы "Любите все создание Божие, и целое, и каждую песчинку". Герой ведёт в газете колонку "Подруга скорбящих", ему пишут несчастные полуграмотные люди: женщина, готовая убить себя, так болят у нее почки; мальчик, старающийся скрыть позор изнасилованной сестры; жертва семейного насилия, не знающая, куда деться с детьми от психованного мужа. Бесконечный поток страшных писем сводит героя с ума (кстати, в тексте он называется только по своей должности, на которую согласился так необдуманно - Подруга скорбящих), он вынужден отвечать на них сдержанной проповедью смирения: "Христос умер за вас. Он умер за вас, пригвожденный к дереву. Его вам дар - страдание; только через страдание вы можете Его познать. Берегите этот дар, ибо…". Он сам пишет письмо Христу - этой "Подруге скорбящих подруг скорбящих"; он видит чудовищный сон о жертвоприношении ягнёнка, внезапно предвосхищающий схожий эпизод из "Евангелия от Иисуса" Сарамаго. Христос молчит; надо стать Христом самому, явить чудо, как это сделал герой "Слова" Дрейера, и этому принятию непосильной для него роли сопутствуют низменно-комические обстоятельства. Страшный чёрный юмор Уэста не умолкает ни на минуту, что, как и отсутствие морализаторства, делает "Подругу скорбящих" по-настоящему убедительной, завораживающей книгой - в отличие от удушающе серьёзной "Плахи" Айтматова, где история о новом мессии и наставлении заблудших завершается одной из самых пошлых сцен в русской литературе.

Целый миллион, или Расчленение Лемюэла Питкина. Повествование об американском Кандиде, где приключения героев начинаются в духе благодушных английских книг о чудаках и простофилях (Голдсмит, Диккенс), а затем превращаются в кафкианский ад. Герои одномерны и, казалось бы, не должны вызывать соучастия, но обыденность, механистичность происходящего пугает и заставляет представить судьбу в виде ребёнка, равнодушно разбирающего по частям резинового пупса. Теперь догадались, почему русский перевод имеет подзаголовок "Расчленение Лемюэля Питкина" ?

День Саранчи. Книга о Голливуде 30гг: на экранах царит кодекс Хейса, в тесном дружеском кругу смотрят пикантные ленты, полые люди под сенью авторской насмешки предаются страстям, не зная, что безумие нахлынет, поймает не только взбудораженную толпу, но и сам воздух над макетами мексиканских ранчо, самоанских хижин, средиземноморских вилл. Декорации слишком хороши, а реальность слишком иллюзорна.

Если вы любите Достоевского или жалеете о том, как редко обращаются иностранные авторы к трактовке русской классики;
если вы хотите задаться сложными философскими вопросами, на которые нет однозначных ответов;
если вы не прочь увидеть дальше черты привычного книжного горизонта и открыть новое имя -
обязательно прочитайте "Подругу скорбящих". Остальные произведения, быть может, на любителя, но этот маленький, лёгкий для чтения шедевр просто не может остаться бесцветным пятном в глазах читателя, неравнодушного к литературе.