5 Несколько граней одного старинного романа

Скажу сразу, роман я читала в школе. Тогда он мне понравился. Шли годы, смеркалось, ничто не предвещало, что я буду писать эту рецензию… Но недавно я ознакомилась с лекциями Набокова о «Дон Кихоте». В результате мне захотелось высказаться, несмотря на то, что я не помню подробностей, да и наверняка сегодня многое восприняла бы иначе.
Это предисловие призвано показать, что данная рецензия нисколько не претендует на полноценный обзор многопланового романа Сервантеса. Так, заметки на полях, где переплелись мои воспоминания и некоторые поздние знания.
Итак, познакомимся поближе с героем, сеньором из «некоего села Ламанчского».

В самом начале Сервантес сообщает о доброте Алонсо Кихана, сельского жителя благородных кровей (вскоре он назовётся Дон Кихотом). К этой характеристике прибавляется желание протагониста победить всех злодеев на земле.
Дни его скучны и бесцветны, рыцарские романы - единственное, что скрашивает их монотонность. Проглотив множество выдуманных историй об отважных героях и прекрасных дамах, Кихана решает наконец выйти из режима рид-онли и стать актором в обожаемой им вселенной. Не теряя времени даром, он отправляется на поиски рискованных приключений.
В образе Дон Кихота, прозванного рыцарем печального образа и рыцарем Львов, переплетаются противоречивые характеристики. Он резко отличается от нормы, но порой изрекает на редкость мудрые мысли.
Примеры его здравомыслия:
Свобода, Санчо, есть одна из самых драгоценных щедрот, которые небо изливает на людей: с нею не могут сравниться никакие сокровища — ни те, что таятся в недрах земли, ни те, что сокрыты на дне морском.

Один из признаков мудрости — не брать силой того, что можно взять добром.

Дон Кихот пребывает в мире иллюзий, в котором призван «спасать человечество», но он способен испытывать смущение и замешательство.
Находясь в рамках строго иерархического общества, Дон Кихот привязывается к своему оруженосцу - простолюдину Санчо Панса. Тот, несмотря на некоторую карикатурность, прекрасно дополняет славного рыцаря и неплохо его понимает (предтеча «partner in crime»).
В этой универсальности созданных образов, возможно, секрет долгоиграющего успеха романа.
Помимо верного оруженосца, у настоящего рыцаря должна быть дама, которой он вручит своё сердце и будет посвящать подвиги. На эту роль Дон Кихот выбирает простую деревенскую девушку...
Не буду отнимать время и подробно останавливаться на отдельных эпизодах. Лучше рассмотрим, любознательный читатель, некоторые пласты, зарытые в книге.

«Дон Кихота», безусловно, можно интерпретировать очень по-разному. Приключения самопровозглашенного рыцаря и его оруженосца в целом доставляют удовольствие. Некоторая повторяемость, длинноты и пресность одних описаний не отменяют забавности и искренности других. Недаром отражения долговязого пожилого мужчины с ввалившимися щеками на тощей кобыле и его слуги, бодрого толстячка на осле, продолжают мерцать на страницах разных произведений.

Человек, интересующийся эпохой, легко найдёт в книге её приметы, столкнётся с упованиями и предрассудками людей того времени. Помимо жестокого фона, на котором разворачиваются похождения странствующего героя, в романе есть отсылки к модным в то время неоплатонизму (стремление Дон Кихота бескорыстно служить прекрасной даме) и неостоицизму.
Согласно философии стоиков, человек должен спокойно сносить все удары и уколы судьбы.
Рыцарь печального образа, как прозвал Дон Кихота его оруженосец, многократно демонстрирует готовность принимать судьбу, какой бы несправедливой она ни казалась по отношению к рыцарям-кочевникам.

Другим пластом романа, очевидно, является пародирование рыцарских романов.
Как мы помним, ходульные миры, полные искусственного пафоса и картонных кукол, взрастили в стареющем идальго, каких немало в Испании, необоримое желание совершать подвиги во имя справедливости и торжества добра.
Многие отмечали, что Сервантес высмеял распространённое, хотя и уходящее в прошлое увлечение рыцарскими романами (особенно любим аристократией и даже королевскими особами был «Амадис Галльский»). Однако можно немного сместить ракурс.
С помощью трагикомических похождений Дон Кихота и Санчо, а также других вовлечённых лиц (т.н. друзья, пытающиеся вернуть Дон Кихота к реальности; герцогская чета, организующая жестокие потехи над легковерным рыцарем и т.д.), автор создал двух «монстров» - сильного стального человека и соломенную фигуру.
Первый должен отстаивать, что оторванная от реальности литература губительна и лишает разума. На его службе и частые поражения Дон Кихота, и иррациональность его поведения и, конечно, финал, когда уставший человек сам отрекается от книжной «ереси».
Второй, соломенный человек, выступает своего рода адвокатом рыцарских идеалов и куртуазного кодекса чести. Его роль воплощает сам Дон Кихот, поражающий публику своим аномальным поведением.
Казалось, стальной человек должен непременно стереть своего соломенного оппонента в порошок. Убедить читателей, что от витания в облаках посредством вымышленных историй проистекает исключительно вред.
Но этого не происходит, рассказанные события оставляет противоречивое послевкусие.
В романе начала XVII века подобная неоднозначность выглядит новаторской. Подводящее итог всей истории возвращение героя к нормальности - глубоко трагичный эпизод.
Здесь возможно увидеть метафору отречения от внутреннего «Дон Кихота», который живёт или когда-то жил в нас. Если человек полностью отказывается от мечты и не позволяет себе временами погружаться в фантазии (без фанатизма, конечно), его жизнь становится беднее…

Сервантес писал свой роман в эпоху, называемую сегодня ранним Новым временем. Начало XVII века - во многом переходный период, когда элементы средневекового мировосприятия соприкасались с вполне современными по духу практиками, мистицизм соседствовал с прагматизмом. Многие владели способностью верить в производные своего воображения.
В случае Дон Кихота эта характерная двойственность сознания принимает крайние формы. Она максимально утрированна, но сохраняет связь с современной герою реальностью. Нельзя сказать, что до предсмертного отречения от своих фантазий, вера Дон Кихота в мир рыцарей и волшебников была непоколебимой.
К примеру, он осознанно нарекает крестьянскую девушку своей Дульсинеей.

Должно заметить, что, сколько нам известно, в ближайшем селении жила весьма миловидная деревенская девушка, в которую он одно время был влюблен, хотя она, само собою разумеется, об этом не подозревала и не обращала на него никакого внимания. Звали ее Альдонсою Лоренсо, и вот она-то и показалась ему достойною титула владычицы его помыслов; и, выбирая для нее имя, которое не слишком резко отличалось бы от ее собственного и в то же время напоминало и приближалось бы к имени какой-нибудь принцессы или знатной сеньоры, положил он назвать ее Дульсинеей Тобосскою...

Мы точно не знаем, искренне ли наш кочующий рыцарь верит в созданную им реальность, или на глубинном уровне понимает, что это игра его воображения. Не исключено, что сеньор Кихана вполне сознательно надел на себя маску отважного рыцаря. Вскоре он настолько сросся с ролью, что стал неотличим от выбранного образа. В этом слиянии залог успеха - даже спустя более чем 400 лет веришь протагонисту.
Пронизав полотно романа элементом сомнения, Сервантес талантливо выхватил специфику своего времени. Насколько искренни были инквизиторы, утверждавшие, что посылают людей на костёр, чтобы спасти их души от вечных мук? Или монархи, уверенные, что они поставлены над народами Божьей милостью?.. Полагаю, искренность не следует трактовать в абсолютных значениях. Она часто относительна, и у этого сложного понятия много оттенков.

Итоги неординарных усилий Дон Кихота также амбивалентны. Его поведение нередко деструктивно, угрожает ему самому и тем, кому довелось оказаться по соседству. Он может освободить каторжников, наброситься на цирюльника, чтобы отобрать у него таз, принимаемый им за волшебный шлем. Но странные «подвиги» не менее странного рыцаря не причиняют окружающим ощутимого ущерба. Однажды наш идальго своими выходками даже косвенно способствовал воссоединению влюблённых (в конце первой части).

Гуманизм романа проявляется и в том, как по-человечески взаимодействуют Дон Кихот и его оруженосец. Рыцарь дружески наставляет Санчо, когда тот готовится принять пост губернатора острова (одна из демонических проказ герцога и герцогини). Трудновыполнимые советы рыцаря и сегодня звучат мудро.

Если тебе когда-нибудь случится разбирать тяжбу недруга твоего, то гони от себя всякую мысль о причиненной тебе обиде и думай лишь о том, на чьей стороне правда.
Да не ослепляет тебя при разборе дел личное пристрастие, иначе ты допустишь ошибки, которые в большинстве случаев невозможно бывает исправить...

Пересечения между представителями дворянства и простолюдинами, мягко выражаясь, не были тогда в чести. Посмотрим на следующий выразительный отрывок из Маргарита Наваррская - Гептамерон Маргариты Наваррской.
Знатные господа лишились всех своих слуг: многие утонули, кого-то загрыз медведь.
Незадача вызвала следующий комментарий: «– Но ведь не у каждой же из нас,  – смеясь, заметила Эннасюита,  – как у тебя, погиб муж, а что касается гибели слуг, то это не должно никого особенно огорчать, ибо не столь уж трудно достать себе новых. Я все же считаю, что нам следовало бы придумать какое-нибудь приятное занятие, чтобы скоротать эти дни, не то мы завтра же пропадем от скуки».

Эти выдуманные события относятся к XVI веку, но ментальность не претерпела существенных изменений и к началу XVII.

Дон Кихот принимает постоялый двор за замок, стадо баранов за вражеское войско, а ветряную мельницу за злобного великана. Над этим можно снисходительно улыбнуться, но не хуже ли поступают те, кто, по незнанию ли или в надежде на личные бенефиции, предпочитают называть бесчеловечные явления безобидными именами?

P.S. Продолжение донкихотской темы в следующей рецензии на лекции Набокова.