5

Бердяев подвел черту под моими внутренними стенаниями о том, почему так много людей не видит сути христианства. Почему его ругают? Почему думают, что каково духовенство, таков в точности и Христос? Почему настолько обижаются на шипящую тетку в церковной лавке, что готовы плюнуть на «всю эту веру» и сказать: «Не, я в церковь больше ни ногой!»? Неужели этого достаточно, чтобы вера кончилась? Я не могла дать определение такому странному явлению. Совершенно ясно, что речь идет о каком-то фатальном заблуждении, но как его назвать?
И наконец я нашла нужное мне резюме, если так можно сказать, в статье Бердяева. Стала следовать его мысли, сопоставлять факты — и поняла.
В других религиях верующие выглядят замечательно, и этим поднимают статус своих религий в глазах стороннего наблюдателя. Это объясняется тем, что они создали на основе религии систему понятных людям законов для нравственной регуляции поведения. Каждый из их религиозных постулатов вполне осуществим в повседневной жизни. А дальше земной жизни, которую надо прожить чисто (с религиозной точки зрения), никто не заглядывает.
В христианстве все наоборот. Заповеди Христа, прозвучавшие в Новом Завете (их две: возлюби Бога всем сердцем твоим и возлюби ближнего твоего как самого себя), хоть и осуществимы на земле, но ох как не легко. Нет правил их исполнения. Это бесконечный, ежедневный труд души. При полной, полной, полной свободе выбора: хочешь — верь и осуществляй, не хочешь — не осуществляй. И мирской человек, не найдя в христианстве карающих законов, а найдя только малопонятный «лепет» о какой-то неземной любви, о каком-то химерном будущем блаженстве в награду за земное страдание, не может с этой находкой обрести для себя так необходимые на земле конкретные директивы, что ему делать-то. Не находит он внешнего якоря, за который держалось бы его благочестие. И ведет себя в меру своего разумения, называя себя христианином.
Поэтому мой (стимулированный Бердяевым и дополненный озарениями из других источников) вывод такой: христианство — это данная от Бога вера, которая может жить и расти исключительно в духовном ресурсе каждого в отдельности человека. Если человек лично проникся двумя заповедями, в нем загораются и сами работают, поддерживая его на этом пути, внутренние, Божественные механизмы невозможности отступить от Христа.
И есть у меня второй вывод (полученный так же, как первый). Не задерживаются в христианстве те, кто слишком подвержен видимым, одним только житейским доказательствам благочестия. Человек, который в самом деле прочитал Новый Завет (а не просто имеет книгу дома) и который регулярно его читает снова и снова (именно так велит поступать все та же «плохая» Церковь), просто физически не в состоянии спутать человеческое исполнение религии с ее сутью. Это разные слои одного и того же пирога. Они не пересекаются, но связаны одним названием.
Тот, кто с сердцем читает Четвероевангелие, никогда не отпадет от христианства. А сердитое приравнивание христианства к поступкам его представителей вызвано, на мой взгляд, «непрочитанностью» Нового Завета. То есть незнанием первоисточника. Кто искренне хочет знать, какими задуманы христиане (по сути, а не по виду), тот не найдет другого способа сделать это, кроме как прочитать Евангелие. Христос пришел спасти грешников. Поэтому надо перестать презирать «плохих христиан», «зажравшихся попов», «лживую Церковь», а самому прочитать Завет. И тогда Бог поможет. Пропустит к Себе. Даже за руку приведет.
P.S. Бердяев излагает немного в другом ключе. Он отвечает на вопрос, как вышло так, что люди стали обвинять христианство в недостойности. У него и примеры, и доводы, и историчность. А я-то пишу с точки зрения современного человека. И про чтение Евангелия как способ я пишу от себя — но пишу, ухватившись за Бердяева как за единомышленника.