Рукописи не горят! А жаль… Очень жаль…

24 февраля — день не праздничный, но для литературы знаменательный. В феврале 1852 года Николай Васильевич Гоголь ночью сжег рукопись второго тома «Мертвых душ» . Почему же это знаменательно? Потому что именно этот акт вошел в историю литературы. Много кто жег, рвал, съедал, пускал по ветру свои творения и до и после Гоголя, но именно сожженный второй том стал чем-то культовым и интересным.

Сегодня в честь такого события я могла бы написать статью о двух томах великого произведения. Могла бы говорить о символах, об истории, о том, что же привело автора к такому решению. И это было бы славно, интересно и ностальгически. Это отбросило бы меня назад во времени, к моему студенческому столу, за которым было написано огромное множество эссе по литературе. Но я задумалась. И именно о временах студенческих. Пары зарубежной литературы были моей отдушиной, где я раскрывалась во всей своей красе. Отвечала на каждом семинаре, выполняла все обязательные и дополнительные задания, даже со своей группой ставила Шекспира для однокурсников.

Но моя активность не значит, что я была безусловно и слепо влюблена во всё, что нам нужно было читать. Да, что-то оставило приятнейшие воспоминания и открыло новых авторов, с которыми хотелось идти рука об руку дальше. Что-то помогло взглянуть на современную литературу под другим углом. А что-то… Оставило желание, чтобы авторы взяли свое это «что-то» и сожгли до того, как оно попало в руки общественности. Поэтому сегодня статья будет о тех произведениях, которые я сожгла бы за милую душу и вычеркнула бы из своей памяти.

Оговорюсь (а то знаю я, вы уже побежали возмущаться)! Я прекрасно осознаю вклад этих авторов и их произведений в литературу зарубежную и даже отечественную. Я точно знаю, чем именно ценны эти романы — я писала об этом работы каждый божий день на протяжении почти 3 лет. 3 года эссе — 3 финалиста в номинации «Burn, baby, burn». Эта статья — сугубо мое личное мнение и сожаления о том, что я не была более беспечной, чтобы просто прочитать всё это в кратком пересказе.

1. Джеймс Джойс «Улисс»

Если вы не впервые наткнулись на мою статью, то вы могли даже догадаться, что ему тут быть. «Улисс» — мой страшный сон и худшее, что было на парах. При всей гениальности и важности этого произведения — осилить его невероятно сложно. А когда всё же осиливаешь, то не понимаешь — зачем. Джойс стал эталоном потока сознания, первооткрывателем, иконой. И именно благодаря ему я поняла, что не воспринимаю потоки сознания. Свои-то личные дневники не могу перечитывать — а тут поди покопайся в мозгах кого-то чужого и неизвестного. Кроме «Улисса» мы читали и рассказы Джойса, и «Портрет художника в юности» — он был везде мимо для меня.

Самое отвратительное, что было в универе — чтение последней главы «Улисса» в оригинале с последующим семинаром и разбором символов, грамматики, влияния на последующую литературу и жанр. Клянусь, я очень хотела полюбить этот роман — так восхищенно наш преподаватель рассказывала о нём на лекции. Но Джойс мне вообще не помогал в этом деле. Он, вероятно, взаимно невзлюбил меня, иначе не объяснить этот феномен.

Да, конечно, это гениальнейший роман своего времени и последующих поколений. Это до мелочей продуманный великолепный и тонкий ретеллинг «Одиссеи» . Но! А можно мне просто прочитать «Одиссею» и хватит? Да и просто пересказ и разбор «Улисса» показался мне интересней самого «Улисса»… Шедевр, конечно, но он летит в топку моих воспоминаний первым.

Бесконечное чтение, или как не бояться трудных книг
Для чего читать сложные книги? Есть много причин. Может, необходимо разобраться в каком-то трудном до неподъемности вопросе, а поговорить об этом на должном уровне не с кем... Читать дальше

2. Дэвид Герберт Лоуренс «Любовник леди Чаттерли»

Ух, об этом романе я вела жаркие споры прямо на парах, потому что тут мне было тяжело принять даже вклад в литературу. Я его не поняла, не увидела и отказалась принять. Унылая, тоскливая, серая история с щепоткой пошлости. Вот и всё, что мне хотелось сказать уже тогда, вот и всё, что я могу сказать сейчас. Для скандального романа — маловато скандала. Для великой классики — многовато пошлости. В моем понимании роман не вписывается ни туда, ни туда. Да, он стал отправной точкой для многих бульварных романов. Но это как благодарить «Сумерки» за появление «50 оттенков серого» . Ни одно, ни другое не заслуживают такого признания, что аж в университете обязательно к прочтению.

Как раз-таки задолго до университета читывала я и бульварный романчик. Примерно о том же, о чём писал и Лоуренс — графиня, садовник, неверность мужу. И вот тогда, в 13, это волновало. Запретный плод манил, будоражил. В 20 — уже нет. Уже свои страсти захлестывают с головой, а рассуждать об интрижке леди Чаттерли — уныло, неинтересно и серо. А главное — зачем?

Книга, изменившая Великобританию: почему суд над «Любовником леди Чаттерли» еще имеет значение
В августе 1960-го сэр Аллан Лэйн, основатель Пингвин Букс, находился в Испании, когда он получил срочную телеграмму от своих коллег... Читать дальше

3. Томас Харди «Вдали от обезумевшей толпы»

Вообще, я не люблю всего Харди. В университете мы читали «Джуд Незаметный» и «Тесс из рода Д’Эрбервиллей» , к которым у меня тоже теплых чувств не возникло. Но позже, уже совсем взрослым человеком, я прочла «Вдали от обезумевшей толпы» , который выбрали на совместные чтения в книжном клубе… И я вспомнила, как сильно не люблю Харди. И если с универскими произведениями я согласна смириться, то этот эпос оставил во мне зияющую дыру непонимания, ради чего он существует.

Тривиальная и неинтересная история. Ужасные, никакие персонажи. Пустая мораль. Обычный язык. Почему оно существует? Почему оно считается классикой?! Бедные овечки! Они-то чем провинились! В 25 лет я получила травму из романа — описание вздувшихся от клевера овечек навсегда поселилось в моих кошмарах. Вот это Харди описал со смаком и удовольствием — в отличие от всего остального. Нет, стреляйте в меня, но этого романа не должно было существовать.

Конечно, есть еще множество других произведений, от которых я не была в восторге в те времена, да и позже. Конечно, что-то в силу возраста было сложно оценить. Но эти три автора и эти три романа — я отказываюсь признавать их классикой! Во всяком случае, классикой моей жизни. Спасибо литературе за то, что можно выбирать всё под свой вкус, свои интересы. Спасибо, что можно иметь свое мнение даже в отношении великого.

А на самом деле, очень хочется, чтобы книги не горели. Ни книги, ни рукописи. Литературное произведение — душа автора. И очень страшно, если душа пылает в муках, которые иначе не выразить — только огнем. Погребенные кучки пепла — невысказанное новое слово в истории, в литературе, в искусстве. Мы никогда в моменте не знаем, чему суждено стать классикой.

Текст: колумнист и автор телеграм-канала «Записки на полях» Лина Синявская