Глава 1
Глава от лица Георгины Вязьминой
Великие мира сего никогда не заботились о смертных. Вот в этом я была уверена на сто процентов. Эти люди жили в своих роскошных виллах, катались на яхтах, раздавали интервью, не забывая время от времени покормить толпу красивыми речами. Но если посмотреть правде в глаза – именно мы, смертные, держим этот чёртов мир на плечах. Мы строим дороги, убираем мусор, готовим еду, рискуем своими жизнями, чтобы они могли жить в безопасности. И уж точно мы – журналисты, редакторы, фотографы – приводим этот мир в движение. Хотя иногда казалось, что он вращается исключительно вокруг чьей-то пятой точки в вечернем платье от именитого дизайнера.
Я подняла бокал шампанского и сделала маленький глоток. Скука. Гламурная, с блёстками и пафосными улыбками. Взгляд невольно зацепился за местную львицу – высокую даму в блестящем серебристом наряде, которая, размахивая руками, что-то горячо вещала в камеру. Интересно, она хоть понимает, о чём говорит, или просто красиво двигает губами, надеясь на удачный дубль?
Вздохнула и скользнула взглядом по залу, выискивая только одно лицо. Ведь именно ради него я приперлась на этот пафосный вечер и натянула это, пусть и красивое, но совершенно неудобное платье. Прошло уже два часа, а его всё не было. Начала уже думать, что он вообще не появится сегодня, хотя все ждали только одного человека.
В бокале снова стало пусто. Я не особо увлекалась алкоголем, но шампанское сегодня заходило на удивление легко. Впрочем, даже после третьего бокала, настроение лучше не становилось. Я уже собиралась выйти на улицу покурить – ну, или хотя бы сделать вид, что мне есть чем заняться, кроме как торчать тут в ожидании, – когда зал вдруг ожил.
Как по команде репортёры и операторы, до этого лениво потягивавшие напитки, взметнулись с мест и бросились к выходу. Камеры, вспышки, суета, шёпот. Всё сразу стало ясно – он пришёл.
Двери распахнулись, впуская порыв ночного воздуха, а вместе с ним и мужчину, которого я ждала. Высокий. Ухоженный. Уверенный в себе.
Радимир Грановский.
Каждый его шаг был пропитан уверенностью и властью. Он двигался неспешно, с той самой грацией, которую можно встретить разве что у крупных хищников. Смоляные волосы уложены идеально, загорелая кожа контрастировала с чёрными татуировками на тыльных сторонах ладоней, от чего его образ казался ещё более опасным. Дорогие часы поблёскивали на запястье, а глаза… Бездонные, холодные, серебристые – они не выражали ровным счётом ничего. Ни интереса, ни удовольствия, ни раздражения.
К нему тут же рванули репортёры, но, как из ниоткуда, рядом с ним возникла блондинка – высокая, ухоженная, в обтягивающем чёрном платье, которое наверняка стоило, как моя годовая зарплата. Она ловко отгоняла журналистов, то ли являясь его пресс-секретарём, то ли просто очередной игрушкой на вечер.
Я сделала вид, что мне плевать. Хотя, конечно, мне было не плевать. Мне нужно с ним поговорить без лишних ушей.
Радимир мазнул по мне взглядом – абсолютно поверхностно, словно отмечая деталь интерьера. Щёки тут же вспыхнули, и я мысленно прокляла всех, кто убедил меня прийти сюда в этом чёртовом ярко-красном платье. Чёрно-белая публика на фоне делала меня похожей на сигнал светофора.
Я вернула взгляд к Грановскому. Надо было действовать. Но как? Как подойти к этому человеку, когда вокруг него вились все эти «змеи», как я их мысленно называла? Особенно эта блондинка. Она вела себя так, словно была его телохранителем, хотя сомневаюсь, что она могла бы защитить кого-то, кроме собственного маникюра.
Радимир тем временем плавно направился к выходу из зала. Я выждала пару секунд и пошла следом. Высоченные шпильки делали процесс весьма увлекательным – чувствовала себя акробатом на натянутой верёвке. Грановский свернул за угол и исчез за дверью мужского туалета.
Я закатила глаза. Вот же чёрт. Прекрасно. Стоило мне собраться с духом, как судьба решила преподнести мне этот… подарок.
Прошло две минуты. Три. Пять. Но они длились словно вечность. Что он там делает? Живописью что ли любуется?
Чёрт с ним. Я влетела внутрь, прижимая к себе сумочку и уже сочиняя в голове какую-нибудь достойную отмазку, совершенно не думая о том что он может заниматься здесь весьма "интересным" делом.
Грановский стоял у раковины, лениво смывая с рук пену. В зеркале я встретилась с его взглядом – равнодушным, как и всё, что его окружало. Он молча потянулся за бумажными полотенцами и вытер руки.
Я сглотнула и попыталась выдавить из себя хоть слово. Сказать что-то умное или не очень.
– Привет.
Никакой реакции.
– Нам нужно поговорить.
Грановский повернул голову и посмотрел на меня так, будто впервые меня увидел. Или возможно я была не человеком, а мебелью, внезапно заговорившей.
– Пошли, – вдруг коротко бросил он.
Моргнула, пытаясь осознать, что это вообще значит, но Радимир уже выходил из туалета. Я поспешила за ним, изо всех сил стараясь не навернуться на этих проклятых каблуках.
Мы прошли по коридору к выходу, но тут на пути возникла всё та же блондинка.
– Радим, – протянула она, кокетливо наклонив голову, – всего одна фотография?
Она стрельнула глазами в мою сторону, явно оценивая уровень конкуренции, и её губы дрогнули в сдержанном презрении.
– Радим, ты что, уходишь?
Грановский даже не замедлил шаг.
– Ты справишься без меня, – безразлично бросил он.
Блондинка шумно втянула воздух, пытаясь что-то сказать, но он уже шёл дальше, даже не оглядываясь.
Я старалась поспевать за ним, но он, похоже, вообще забыл о моём существовании. Что для меня было не удивительно.
Радимир вышел на улицу, направился к стоящей у входа машине и сел внутрь. Дверь закрылась. Он просто захлопнул её перед моим носом.
Я застыла на месте. Всё. Конец. Шанс упущен.
Но через секунду стекло опустилось, и раздался его ровный голос:
– Ну и долго я ещё буду ждать?
Я опомнилась, вскинула голову и, чувствуя, как сердце колотится в груди, шагнула вперёд.
– А, сейчас, – пробормотала я и села в машину.
Дверь закрылась сама, словно по волшебству.
И вот теперь, когда я осталась с ним один на один, мне стало действительно страшно. Совершенно не понимала о чём я с ним буду говорить? Как заинтересую в спасении моей никчёмной жизни?
Сидела в автомобиле, который пах дорогой кожей и властью, пытаясь унять дрожь в руках. Надо держать себя в рамках, напоминала я себе, придерживаться плана, но это было почти невозможно. Рядом со мной сидел сам Радимир Грановский – человек, способный вызывать трепет даже у тех, кто считал себя смелым. Решила сделать вид что осматриваю салон. Пробежалась глазами по потолку и обтяжке сидений.
Светлый кожаный салон. Эка невидаль. У богатых свои причуды. Грановский, конечно, не тот, кто экономит на удобстве, но вот сделать его уютным даже такие сиденья не могли. Всё было каким-то стерильным, вылизанным, словно в этой машине никогда не ездил человек, только его статус.
Я упрямо смотрела перед собой, но чувствовала, как взгляд Радимира прожигает меня насквозь. Его серебристые глаза были похожи на ледяной дождь, который оставлял ожоги на коже. В них не было ни намёка на мягкость, только оценивающий холод. Жёсткий, леденящий душу взгляд.
Сердце глухо бухало в груди. Я должна была заговорить первой, сказать что-то умное, убедительное, но… язык будто прилип к нёбу.
– Хорош пялиться, работай, – вдруг сказал он.
Я даже не сразу поняла, что именно он сказал. А потом мне стало не по себе…
– Ч…чего? – я моргнула, но не успела опомниться, как его рука сомкнулась на моей шее, крепко, но не больно, и потянула меня вниз.
Прямо к его паху.
Я ахнула, вырываясь, но он удерживал мой затылок своей огромной ладонью.
– Ты что, вообще умом тронулся?! – мой голос сорвался на крик, но Грановский даже не моргнул.
Я задыхалась от негодования. Как он мог меня спутать с… с… прости Господи.
– Ты что, совсем?! – я вырвала голову, отпрянула, хлопнувшись затылком о спинку кресла. – Ты больной!
– Ты весь вечер пялилась на меня, – лениво протянул он. – Чего мне нужно было думать?
Я покраснела от ярости.
– Кто? Я пялилась на тебя? А… Да. Я пялилась на тебя, потому что мне нужно было с тобой поговорить!
– А, так ты ещё и с претензиями.
– Да пошёл ты!
Грановский чуть приподнял бровь, но даже не разозлился. Он просто молча смотрел, а я чувствовала, как его взгляд копается в моей душе, выискивает слабые места.
– Ну, давай, – он вдруг откинулся на спинку, заложил руки за голову. – Говори.
Я сжала кулаки, пытаясь не заорать.
– У меня есть то, что тебя заинтересует.
Он медленно провёл взглядом по мне – снизу вверх. И так же лениво ответил:
– Сомневаюсь.
Я поняла, на что он намекает. И мне это не нравилось.
– Ох, да ты вообще думаешь хоть о чём-нибудь кроме… – я осеклась, вспыхнула ярким румянцем.
Он ухмыльнулся.
Я глубоко вдохнула, достала телефон и включила видео. Грановский даже не сразу посмотрел, но когда увидел охранников на экране, его взгляд чуть сузился.
– Это всё?
Я выпрямилась:
– Это малая часть. Крупица.
– Так-так, – он сложил руки на груди.
– Там есть кое-что поинтереснее.
Он зевнул.
– Радимир! – я начала терять терпение. – Если тебе неинтересно, я пойду к Воронову.
Он даже не моргнул.
– Воронов, значит?
– Да, и…
Он нажал кнопку на панели, и голос водителя тут же отозвался:
– Слушаю, Радимир Алексеевич.
Я похолодела. Всё. Конец. Он сейчас высадит меня где-нибудь за городом, и моя тушка так и останется лежать дохляком в канаве.
Но Грановский сказал:
– В офис.
– Понял, – спокойно ответил водитель.
Я сглотнула.
Он не вышвырнул меня. И это меня радовало, хотя кому я вру. Это меня пугало до ужаса.
Я украдкой посмотрела на него. Грановский по-прежнему был холоден, как айсберг. Он не показывал ни интереса, ни злости, ни сомнений. Интересно он всегда такой или у него всё-таки есть эмоции?
Мне хотелось выдохнуть с облегчением. Успокоить свой скачущий пульс и бешено бьющееся сердце.
Но я знала: самое сложное только начинается. Мне предстоит объяснение, а убеждение Грановского, это дело не из лёгких.
Как только машина остановилась, я практически вывалилась из неё, будто пыталась сбежать. Вдохнула полной грудью, но легче не стало. Нет, дело было не в душном салоне, а в нём – в самом Грановском. В его присутствии воздух казался густым, тяжёлым, с запахом власти и опасности.
Вытащила из кармана мятую пачку сигарет, прикурила дрожащими руками и сделала жадную затяжку. Никотин слегка прояснил мысли, но не избавил от нервной дрожи.
– Долго ещё? – Голос Грановского прозвучал прямо над ухом.
Я вздрогнула и с трудом удержала сигарету. Ещё не докурила и половины, когда он грубо схватил меня за запястье.
– Эй! – возмутилась, но он уже тащил меня в здание.
Я зашагала следом, спотыкаясь, стараясь не думать о том, что это офисное здание казалось подозрительно пустым. Если меня здесь убьют, никто даже не узнает где меня искать.
Да и незачем.
Единственный человек, которому я была нужна, – Вадим – погиб.
Эта мысль, врезалась как нож в грудь.
Я сжала губы, чтобы не застонать от боли, и позволила воспоминаниям захлестнуть меня.
Вадим предлагал разыскать Грановского. Что-то говорил о какой-то договорённости, но тогда я не слушала. Я не особо лезла в его дела, считая, что у каждого свои секреты. И вникать в дела своего мужчины, если они меня не касаются, не собиралась.
А потом его убили. Дерзко. На показ. Словно хотели что-то сказать этим.
На подземной парковке торгового центра.
И только после этого я поняла, что за мной следят. Весьма умело, меняясь людьми. Вот только, я всё равно успела выхватить из толпы нескольких примечательных личностей.
В квартире Вадима устроили настоящий погром. Кто-то явно что-то искал, но я знала – он никогда не хранил важное дома. Так мы договорились в самом начале наших отношений. Чтобы не подставлять друг-друга.
После его смерти я нашла в нашем тайнике, о котором знали только мы с ним. Флешку. И информацию, о которой даже не подозревала…
Грозный голос Грановского выдернул меня из воспоминаний.
– Эй, как там тебя… Ты что, в транс впала?
Я моргнула. И посмотрела в леденящие душу глаза.
– Что?
Он пощёлкал пальцами перед моим лицом.
– Вернулась в реальность, красавица?
По щеке ползла предательская слеза. Холодная, колючая, обжигающая. Я смахнула её тыльной стороной ладони и подняла голову.
– Гоша, – сказала твёрдо.
Грановский прищурился.
– Что Гоша?
– Георгина. Меня зовут Георгина. Для друзей – Гоша.
Я увидела в его выражении.
Лёгкий, почти незаметный проблеск, не то ухмылка, не то улыбка. Секунда – и её уже нет, а передо мной снова эта металлическая маска с ледяными глазами.
– Гоша, значит, – протянул он. – Забавное имя.
Пожала плечами в ответ.
– Ты не первый, кто так считает.
– Наверняка.
Давно привыкла к этому, привыкла к насмешкам, к подколам. Но в его голосе не было насмешки – скорее… интерес.
Я выдохнула.
– Дело не в имени. Вадим. Вадим Климов.
Я заметила как изменилась его поза.
Тонкое движение его век, почти незаметное изменение в осанке.
Он знает. Должен был знать.
Но вместо подтверждения я услышала ледяное:
– Это должно мне что-то сказать?
Я стиснула зубы.
– А не говорит?
– Неа.
Нахмурилась от его колкости.
– Вадим вам доверял. Не скажете почему?
Грановский лениво посмотрел на меня.
– Почему мне доверял какой-то мужик? Не знаю.
– Вадим знал вас. Я видела сообщения.
Он вздохнул, словно ему было лень разбираться.
– Давай.
– Что?
– То, что у тебя есть.
Я поколебалась, но всё же протянула ему телефон. Он даже не взглянул, передал его человеку в костюме, стоящего у двери.
– Проверь.
Тот кивнул и исчез за дверью.
Грановский вновь посмотрел на меня. Я почувствовала, как этот взгляд проникает в самую душу, как раздевает меня, оценивает, взвешивает.
Я отвела глаза, огляделась.
Его кабинет… Да, он идеально подходил своему хозяину. Минимализм. Всё на своём месте. Дорогое, стильное. Панорамные окна, чёрная мебель. И инсталляция…
Я уставилась на неё, в попытке убежать от этих бесстыжих и проникающих в самую душу глаз.
Металлические прутья, напоминающие ветви деревьев, тянулись вверх, застыв в движении. Они были зафиксированы в массивной вязаной вазе из чёрного хрома. Это было что-то интересное, не такое как весь интерьер.
Смотря под разными углами, видела разные формы: то лёгкие изогнутые линии, то монолит.
Я даже залюбовалась.
И вздрогнула, когда услышала его голос прямо у себя над ухом.
– Что-то интересное?
Мурашки пробежали по всему телу. От его дыхания на моей коже стало нестерпимо жарко.
Я стиснула зубы.
– Откуда ты знаешь Вадима? – обжёг он вопросом.
Я запрокинула голову, посмотрела на него. Он нависал надо мной, я ему максимум в грудь дышала.
Опасный. Холодный. Глаза – серебряные алмазы.
– Мы были друзьями. Лучшими друзьями.
Грановский задумался.
Я готова была продать душу, лишь бы узнать, о чём он сейчас думает.
Но он не дал мне времени.
Поймал мой взгляд.
И я пропала.
Серебряные глаза блестели, как у хищника.
Я не могла дышать.
Всё внутри сжалось.
Страх?
Или что-то другое?
Я пыталась убедить себя, что это страх.
Но знала – в его присутствии невозможно просто бояться.