Впервые: Киевлянин.— 1898.— № 300.—30 окт.; № 301.— 31 окт.; № 304.—3 нояб.; № 305.—4 нояб.; № 306.—5 нояб.; № 307.—6 нояб.; № 308.—7 нояб.; № 312,—И нояб.; № 313,—12 нояб.; № 314.— 13 нояб.; № 315.—14 нояб.; № 318.—17 нояб.— с подзаголовком «Из воспоминаний о Волыни». С исправлениями и сокращениями повесть вышла в 1905 г. в издательстве т-ва М. О. Вольф, затем в 5-м томе Собрания сочинений Московского книгоиздательства, 1908.
В воспоминаниях о А. Н. Будищеве (1916) Куприн писал о влиянии красок родной земли на писателей, которому «в значительной степени обязаны красотой своих талантов и Толстой, и Тургенев, и Гончаров, и даже Чехов, видевший в детстве южные степи, а из настоящих писателей Бунин» (IX, 62). Для самого Куприна Полесье, как позже южный приморский край, обладало той же силой воздействия. На эту тему создан ряд произведений («Лесная глушь», «Серебряный волк», «На глухарей»), среди которых самое значительное «Олеся».
С 1890 г. внимание Куприна было приковано к «Власти тьмы» Толстого, где нашла отражение «мужицкая жизнь». О трудностях воплощения «народного типа», «души русского народа» говорил Куприн в 1910 г., ссылаясь на сложный характер толстовского Никиты (Саратовский листок. —1910.— № 17.—22 янв.). В «Олесе», в рассказе «На глухарей» Куприн выразил свое представление о противоречивом облике полесского мужика, немало одаренного от природы, но исковерканного жизнью (Ярмола в «Олесе». Трофим в рассказе «На глухарей»). В повести полесским крестьянам и городскому интеллигенту противостоит вольная дочь лесов Олеся.
Тип «естественной личности», близкой любимым Куприным героям толстовских «Казаков», долгие годы интересовал писателя. В 1913 г он поделился своим замыслом, гораздо более, чем повесть, напоминавшим «Казаков»: «Это царство лесного зверя и людей, живущих здесь полной и здоровой жизнью, близкой к звериной. Преобладающий элемент здесь — мужики, белые, сильные, с могучей грудью, «емкие», как говорит про них стряпающая на них баба, наблюдающая их молодой, здоровый аппетит. Это продольные пильщики, кормящиеся от своих рук и проводящие весь день, с утра до вечера, в лесу, у корня дерева и на его ветвях.
Я только и хочу описать эту жизнь простых мужиков, слившихся с жизнью природы, здоровую, ясную, по-своему красивую. Ничего более. Пройдет здесь и любовь молодой красивой девки к одному из работающих здесь. Но у них есть препятствие к браку, и эта любовь не реализуется, никнет, гаснет. Здесь не будет ничего грубого, ничего слишком откровенного. Наоборот, это — чистое, свежее, благоуханное чувство.
В эту толпу простецов затесался и интеллигент. Он живет у лесника и, конечно, не может обойтись без того, чтобы не завести связи с его женой. Один он вносит нездоровое, лживое начало в эту простую и прямую жизнь» (Русское слово.—1913.— 1 марта). Показательно: у Куприна чистые отношения складываются в атмосфере свободного труда, а не под воздействием патриархального общинного уклада, как это было у Толстого. Поэтому Куприн не отказывает в возможности душевного преображения каждому, кто способен жить своим трудом в слиянии с природой. В том же интервью писатель рассказал о герое другого задуманного произведения — человеке, «удалившемся от городской суеты в лес», «свободном, спокойном». «Казаки», однако, постоянно волновали Куприна. В воспоминаниях (1908) о встрече с Толстым он выделил, наряду с другими произведениями, «Казаков» вместе с очаровательным дядей Брошкой» (IX, 50), «Хаджи-Мурата» воспринимал через свое восхищение «Казаками»: «Говорят, это совсем в жанре «Казаков». Как это должно быть великолепно!» (Русское слово.—1909.— № 29.-6 февр.) А в рассказе «Анафема» (1913) показал протест протодьякона, влюбленного в героев «Казаков», против отлучения Толстого от церкви.
«Лесную глушь» критик Ю. Веселовский назвал «отдаленным и значительно ослабленным отголоском тургеневских «Записок охотника» (Вестник знания.—1903.— № 8). Более ощутимые связи с этим циклом Тургенева наблюдаются в «Олесе», «На глухарей»: несомненна параллель между тургеневским Ермолаем и купринским Ярмолой (по-, лесский вариант имени Ермолай), Трофимом; в теме охоты и поэтизации леса, природы; типе отношений героя-повествователя с крестьянином-охотником. Подражанья здесь нет: Куприн пишет о крестьянах своего времени, воссоздает колорит, язык, характеры особой полесской местности, кардинально изменяется облик рассказчика, цель, стиль его рассказа. Но Куприн так же очарован красочным краем, проявляет такой же острый интерес к его обитателям. «Полесский» цикл создан в русле прозы, открытой Тургеневым. «Лесной симфонией» назвала «Олесю» критика (Одесские новости.—1914.— № 9552.—3 дек.), не случайно связав ее с тургеневской и чеховской традициями.
