В походах и боях

— Благодарю, товарищ командующий! — За что же благодаришь, пограничник? — Раз вы меня ругаете, значит, я несу ответственность. Вот за это и благодарю…

Когда 65-я армия вышла на позиции севернее Курска, немецко-фашистские пропагандисты забросали нас листовками. «Сталинградские бандиты! — писалось в них. — Зачем вы прибыли под Курск! Не думайте, что здесь вам удастся сделать, как под Сталинградом. Здесь мы вам сделаем Сталинград!..»

Мы шли с полковником Прозоровым среди развалин. Над кучей камней легкий парок. Бузинов крикнул, выскочив вперед: — Осторожнее, товарищ генерал! Не иначе немцы. Подойдя, тихо заглянули в неглубокий колодец из бетона. На дне, закутанные в невообразимое тряпье, сидели три гитлеровских офицера и дулись в карты.

В почтовом самолете был оборудован пункт медицинской помощи. Приспособили «буржуйки». Топлива на этот раз оказалось в избытке: около тонны немецкой корреспонденции.

Начальник политотдела А. Ф. Меденников отзывался о своем командире так: «В бою Аскалепов очень хорош. Золотой командир в бою, лучшего и не нужно. А когда боя нет… так бы и закатил ему строгий выговор по партийной линии».

— Неважная у вас позиция, — сказал командующий. — Совсем плохая… Противник опять на высоте, он нас видит, а мы его… чувствуем.

Историческая, так сказать, аргументация: «Русскому импонирует только действие, ибо он сам женствен и сентиментален. «Земля наша велика и обильна, но порядка в ней нет. Приходите и владейте нами». Это было руководящей установкой русских уже при зарождении их государства при приглашении норманнов…Русские всегда хотят быть…

В тот же день Прохоров сообщил по телефону: «Имеем трофеи — шестьдесят автомашин и сорок пять орудий разных калибров… Вы спрашиваете про пленных? Немного, десятка три. Но мы сегодня освободили сто шестнадцать красноармейцев из фашистского плена. Глядеть страшно, товарищ командующий!.. Одни скелеты. Раны гниют. Тряпье на…